Последний крестовый поход - Ксавье Элари
В 1260-х годах, как мы уже видели, два кардинала сменили друг друга в должности папского легата в королевстве Франция. Жиль, архиепископ Тирский, носил титул не легата, а "исполнителя дела креста". За некоторое время до смерти Жиля его сменил Симон де Бри. Именно он вручил крест Людовику в день Благовещения в 1267 году, и именно он проповедовал вновь посвященным рыцарям во время Пятидесятницы. Однако в последние месяцы 1268 года Симон был отозван Климентом IV и заменен Раулем де Гроспарми. Как и два предыдущих легата, новый был бывшим советником короля Франции. Возможно, он был даже очень близок к королю, поскольку следовал за ним в его первой заморской экспедиции. В качестве хранителя печати короля (1253–1259) он был избран епископом Эврё, а в 1262 году Урбан IV назначил его кардиналом. Когда он вернулся к Людовику в качестве нового легата, Рауль де Гроспарми, кардинал-епископ Альбано, был одной из главных фигур в Священной коллегии, группе кардиналов, окружавших Папу. Он также только что отличился в другой легации, во время которой эффективно помогал Карлу Анжуйскому в умиротворении Сицилийского королевства и в частности, ему пришлось приводить к покорности местное духовенство, которое далеко не всегда враждебно относилось к Манфреду. Несомненно, именно опыт, полученный им в этой деликатной миссии, побудил Людовика попросить его присутствия рядом с собой. Более спокойный чем Симон де Бри, Рауль де Гроспарми, казалось, обладал всеми необходимыми качествами, чтобы представлять Римскую Церковь перед королем накануне крестового похода. Однако его положение было шатким. Поскольку Климент IV умер в конце ноября 1268 года, а нового Папу еще не избрали, влияние легата неизбежно уменьшилось[40].
Одной из главных задач легата была координация проповеднических усилий в пользу крестового похода. Необходимо было неустанно проповедовать, чтобы убедить новых крестоносцев. Симон де Бри, а затем Рауль де Гроспарми объехали весь север королевства. Однако на самом деле легат не мог только сам справляться этой задачей. На местах его поддерживало светское духовенство — епископы и приходские священники — и монахи из орденов доминиканцев и францисканцев. В ноябре 1267 года Симон де Бри поручил проповедь крестового похода в церковной провинции Нарбон, хранителю францисканского монастыря Андюз. Архиепископ Руана, Эд Риго, также регулярно проповедовал в своей церковной провинции, которая охватывала епархии Нормандии. Последствия проповедей трудно оценить, но можно представить, что они были не нулевыми. Крестовый поход не ограничивался пределами королевства, поскольку проповедовался по всей Западной Европе. В хронике Фрисландии сообщается, что после того, как Людовик принял крест, нищенствующие монахи-проповедники активно действовали по всему региону. В церквях выставляли специальные сундуки для сбора пожертвований, а жертвователям причиталась пятидневная индульгенция[41].
Сбор церковной десятины
Наряду с проповедью, роль легата заключалась также, и, возможно, прежде всего, в надзоре за сбором церковной десятины (décime). Как только он официально узнал, что король Франции принял крест, Климент IV даровал ему десятину, то есть налог в размере 10%, который должен был взиматься с церковных доходов, превышающих 15 турских ливров. Еще Четвертый Латеранский собор в 1215 году определил условия этого вклада Церкви в крестовые походы. Епископы, каноники, приходские священники — все должны были платить десятину сборщикам, назначенным легатом. Монастыри, часто наделенные очень богатыми владениями, были важными вкладчиками. Сбор десятины действовал в течение трех лет, то есть выплачивается в течение трех лет подряд. Разумеется, он затрагивал епархии королевства, прилегающие к нему епархии — Льеж, Мец, Туль и Верден, а также часть церковной провинции Лион, расположенные за пределами королевства, — облагались по более низкой ставке, одной двадцатой части с доходов, чего было недостаточно, чтобы успокоить споры по этому поводу.
Сбор десятины был поручен легату Симону де Бри, которого позже сменил Рауль де Гроспарми. Мероприятия по сбору налога не должны были быть слишком сложными, поскольку налоговая база была определена во время предыдущих сборов. Таким образом, каждый примерно знал, сколько он должен заплатить. Из огромной массы счетов и документов всех видов, которые должны были образоваться в результате сбора десятины, в архивах почти ничего не сохранилось, и можно только представить себе, как представители легата передвигаются от монастыря к приходской церкви, чтобы получить суммы, причитающиеся в каждой епархии. Орден цистерцианцев добился выплаты единовременной суммы в 20.000 турских ливров, а расходы, понесенные на сбор, в данном случае свелись к нулю. Что касается многочисленных женских монастырей, то они не имели ничего своего и поэтому не были обязаны платить десятину. Были и другие исключения. Основанный Бланкой Кастильской, монастырь Мобюиссон был наделен богатой вотчиной, но он был освобожден от уплаты десятины, а королевские клирики, несмотря на богатые пребенды (доходы) в соборах и королевских коллегиальных церквях, также были освобождены от этого. Похоже король не во всем подавал пример своим подданным[42].
Более того, в то время как дух крестового похода ослабевал в умах рыцарей, прелаты и аббаты не желали платить. Следует сказать, что Первый крестовый поход Людовика, а затем поход Карла Анжуйского в Италию уже привели к взиманию многолетней десятины по каждому случаю, и что папство в 1263 году также ввело centième, налог, эквивалентный 1% с дохода. Это для церковников было уже через чур. Когда Папой было объявлено об уступке десятины Людовику, церкви Реймса, Санса и Руана выразили протест Клименту IV, который принял его с отвращением. Для Папы, в то время как крестоносцы были готовы умереть за освобождение Святой Земли, жадность клириков было трудно принять. Поэт Рютбёф насмехался над епископами: "Прелаты, не ропщите, чтобы заплатить десятую часть, / но молите Иисуса Христа, чтобы он подумал о погашении вашего долга" — то есть долга, возникшего в результате их греховного состояния[43].
Завещания, выкупы и пожертвования
Король также получал средства, предусмотренные в завещаниях для Святой Земли, а также суммы, выплаченные за невыполнение взятых обетов. Когда мужчина или женщина, принявшие крест, не могли отправиться в паломничество, Церковь позволяла, ему или ей, искупить свой обет. Например, 2 апреля 1267 года легат согласился освободить, Беатрису Брабантскую, от крестоносного обета в обмен на отправку вооруженных людей или в обмен на финансовый взнос, размер которого должен был определить приор доминиканцев Лилля. Такие суммы могли быть очень большими. В 1261 году Ангерран, сеньор де Куси, обязался заплатить 12.000 турских ливров, чтобы освободиться от обязательства, наложенного на него Людовиком, отправиться за море в наказание за совершенное преступление. В целом, откуп от клятвы крестоносца не являлся чем-то позорным. Более того, в некоторых случаях откуп даже
