Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы - Арчибальд Росс Льюис
Однако считать, что появление такой своеобразной экономики является исключительно результатом потребностей Рима для обороны или ее правительственной политики, все же нельзя. Ведь со времен Августа действовали и другие силы, влиявшие на трансформацию экономики римских северных провинций, обращенных к Атлантике и Центральной Европе. Представляется вполне возможным, что даже без давления потребностей обороны и правительственной регламентации и его вмешательства все равно могла возникнуть экономическая ситуация, подобная описанной выше, хотя, вероятно, не так быстро. Растущий индустриализм и отдельные экономические системы были неизбежны в Галлии, Британии, Рейнской области и в верховьях Дуная, как результат успеха римской цивилизаторской миссии, наличия природных богатств в этих частях Европы и влияния географических условий, которые определили тяготение этих регионов к северным морям, а не к Средиземному морю.
Давайте рассмотрим промышленные и экономические события на латинском Западе. Возьмем, к примеру, производство тканей, гончарных изделий и стекла. В I веке центром производства этих трех товаров была Италия, откуда их экспортировали в северном направлении за границы Рима. К IV веку появилось местное стекольное производство в Бельгии и Рейнской области, сделав итальянский импорт ненужным. Во II веке популярная и дешевая римская посуда изготавливалась на юге Франции, откуда ее везли в Британию, Северную Галлию и Рейнскую область. Ко временам Константина это производство исчезло в Провансе и вместо этого укоренилось на севере в Аргоне и долине Мозеля, а также в Восточной Британии. То же самое произошло с производством бронзы и латуни. Что касается тканей, в поздней империи Бельгия и далекая Британия стали центрами производства шерсти, хотя ранее они почти не вносили вклад в это производство. Производство железа и металлообработка шли по тому же пути развития, став особенно важными для экономик Британии, Рейнской области и Альп. Не следует игнорировать и перемещение в тот же период производства вина из Южной Галлии на север в долину Мозеля.
Хотя III век был свидетелем неудач римской цивилизации в западных провинциях, нет сомнений в том, что к IV веку продвижение на север возобновилось, и не только торжествующее местничество привело к промышленному и сельскохозяйственному развитию, о котором мы говорили. Оно было результатом поступательного движения цивилизации. Так и в современном мире мы видим, что, несмотря на войны и беспорядки, развивается промышленность в Южной Америке, Африке, Азии и других районах, преобразуя аграрные территории в более самодостаточные экономические единицы, которые успешно конкурируют со старыми установившимися центрами. Этот процесс, ускоренный официальной политикой Рима, который работал на римском Западе, помогает объяснить ситуацию, сложившуюся в IV веке.
Теперь рассмотрим влияние на торговлю в Северной Европе, от Испании до Финляндии, события в римских северных и атлантических провинциях, отделенных от Средиземноморья. Здесь следует различать торговлю Западной Атлантики – Галлии, Испании, Британии, Ирландии и далее – и торговлю Центральной Европы и Черного моря, которая тоже доходит до Балтики и Скандинавии по суше, старым янтарным путям.
Сначала рассмотрим торговлю Западной Атлантики. К началу периода поздней империи произошли изменения характера этой торговли, тех, кто в ней участвовал, и в смене маршрутов. Возможно, самым важным изменением стало появление довольно большого числа британских моряков и купцов, ставших ее полноправными участниками. Во времена Страбона атлантическое судоходство в основном было в руках галльских купцов, в первую очередь менапиев и моринов, самых выдающихся торговцев на атлантическом побережье от Бордо до Лондона. Но уже в III веке в Бордо стали появляться британские моряки с восточного берега острова.
Одной из причин такой перемены может быть упадок бельгийских портов при поздней империи. Римляне из Фризии покинули такие старые торговые центры, как Битгюм, Домбург, Фекцио и Неймеген, и даже расположенный дальше по побережью Ауденарде к этому времени утратил свое значение. Некоторые считали, что оставление этих портов стало прямым результатом вторжения моря на прибрежные регионы Фландрии и Фризии[2]. Другие видели в этом упадке результат набегов агрессивных саксонских пиратов. Но какова бы ни была причина, следует отметить, что вся эта часть Нидерландов, в противоположность Долине Мозеля возле Трира, пришла в упадок в период поздней империи. Не только порты, но даже виллы исчезли. Из 400 вилл, как известно существовавших при ранней империи, только 22 еще были заселены в начале IV века, а в конце века – семь. Причем последние по своему расположению больше тяготели к Рейну, чем к Каналу и Северному морю.
Представляется очевидным, что исчезновение купцов – менапиев и моринов из атлантической торговли после времен Караузия было тесно связано с упадком, постигшим их родину после ухода римской цивилизации из Фризии на юг. Но не вся торговля из этих регионов исчезла. Нам известно, что рейнское стекло поступало в Англию и в IV веке, и некоторое количество terra sigillata попадало в Фризию уже после 300 года. Однако ее объемы были невелики в сравнении с теми, что имелись при ранней империи. Нет сомнений в том, что купцы из Восточной Британии, которую не коснулись катастрофы III века, так сильно повлиявшие на Нидерланды, обязаны своим возвышением, по крайней мере отчасти, исчезновению конкуренции на северных морях. Теперь они сами плавали за товарами, которые раньше привозили в их порты галльские купцы. Это объясняет нахождение вдоль восточного побережья Шотландии множества римских монет, датированных тем периодом.
Еще интереснее новый морской торговый импульс, отмеченный в те годы в Западной Британии. И здесь особенно важной представляется положение Корнуолла в поздней империи. Известно, что в ранней империи в Корнуолле не было ни развитой промышленности, ни торговли. Его оловянные рудники не разрабатывались, и римляне, ближайший гарнизон которых располагался в Эксетере, даже не потрудились занять полуостров. В III веке начались перемены. Открылись оловянные шахты, и, если верить Авиену, вдоль корнуоллского побережья началась активная морская торговля, которой занимались коренные британцы. Некоторые авторы считают, что это произошло из-за истощения испанских оловянных залежей в Астурии. Другие утверждают, что из-за беспорядков на западе олово Галисии стало трудно получать. Теперь уже никто не узнает, как было на самом деле.
Тем не менее не может быть сомнений в том, что новый британский морской импульс распространился далеко за пределы Корнуолла. Мы узнаем о британских мореплавателях на побережье Северной Испании. Корунья в Галисии в IV веке стала известна как Portus Britanniae. Для британских моряков, плававших к этим далеким
