Виктор Жигунов - Текст книги doc
Но вряд ли Всеволод мог сказать: «Светлый ты, Игорь!»
Однако вспомним обычное обращение к князю – именно «светлый» или «светлейший» (а позже появились всякие «сиятельства»)! Не стояло ли в поэме сначала: ты, светлый Игорь? Понимать надо так: «Свет очей моих – светлый (то есть князь) Игорь». Сближены однокоренные, но разошедшиеся по смыслу слова.
Значит, в то время, когда речь ещё воспринималась как единый поток (недаром тексты писались без пробелов), поэт уже знал и использовал дальнее родство отдельных слов! Нечасты подобные примеры даже в поэзии XX века, при всех наших словарях омонимов, трудностей, словообразования. У Н.Асеева говорится о красном, то есть советском, народе на Красной площади. У Б.Пастернака: «Брось, к чему швырять (то есть опять же бросать) тарелки, бить тревогу, бить стаканы». Неудивительно, что переписчик, не поняв такого редкого случая, написал, как было привычнее, и разрушил находку поэта.
Выше приводилось сравнение четырёх князей, участвовавших в походе, с четырьмя солнцами. В поэме сказано также: солнце светится на небесах, Игорь в Русской земле. О поражении говорится: два солнца (он и Всеволод) померкли. Они Святославичи, что звучит отчасти как Светославичи. И если для кого-то недостаточно всё сказанное и неубедительна арифметика, пусть доказательством будет ещё и красота строк о князьях из солнечного рода:
Одинь братъ,
одинь светъ – (1 2 1 2 –)
ты, светлый Игорю! (– 1 1 3 1)
Оба есве Святъславличя. (4 1 2 1 –)
…и два молодых месяца
Мог ли отец взять с собой в военный поход 11-летнего сына?
Вряд ли. Тем более что поход предстоял опасный, почти безнадёжный. И всё же одна из летописей сообщает, будто с Игорем был Олег. Он вроде бы упомянут и в «Слове», где сказано: два солнца и с ними два молодых месяца, Олег и Святослав.
Два солнца – Игорь и Всеволод. Святослав с ними в самом деле ходил, он их племянник. Но почему забыт Владимир, старший сын Игоря? – его-то участие в походе несомненно. Правда, отрывок говорит о жертвах, в их число не обязательно включать Владимира, так как для него плен обернулся женитьбой на дочери Кончака. Однако в конце поэмы слава ему пропета наравне с остальными (а Олег не назван).
Путаницу вносит ещё третий сын Игоря, 9-летний Святослав...
Отрывок выглядит так: Темно бо бе (было) въ третий день: два солнца померкоста, оба багряная стълпа погасоста, и съ нимъ молодая месяца, Олегъ и Святъславъ, тьмою ся поволокоста. На реце на Каяле тьма светъ покрыла: по Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо, и въ море погруэиста, и великое буйство подасть хинови (кочевым народам).
Если читатель не всё понял, пусть не огорчается, специалистам тоже понятно не всё: текст явно перепутан, что видно уже из его грамматики. Смысл тоже странен: почему, например, половцы погрузились в море (к тому же не все, а только двое: погрузиста – двойственное число)?
Существует несколько вариантов восстановления; в частности, пардуже гнездо (выводок гепардов) иногда относят не к врагам, а к Олегу и Святославу. Гепардов привозили на Русь издалека, очень заботились о них, и князья выезжали с ними на охоту. А половцев поэт называет погаными, это бранное ныне слово когда-то значило просто «язычники» (так что, говоря, допустим, «поганый таракан», мы утверждаем, что у него религия не наша), но во времена Игоря уже приобретало сегодняшнюю окраску. Сравнение половцев с благородными зверями не слишком уместно.
Знаки препинания в отрывке вряд ли можно расставить каким-то иным образом (разве только заменить другими). Вот и сосчитаем гласные во всех отрезках от запятой до запятой и посмотрим, какие соотношения нужно соединить друг с другом – то есть как переставить отрезки, – чтобы получились равенства. Естественно, не забудем о возможных вариантах слов.
Получается такой текст:
Темно бо бе въ третий день:
два сълнца помьркоста (3 4 4 1 –),
оба багряная стълпа погасоста
и въ море погрузиста (9 5 1 2 1).
и съ нимъ молодая месяца,
аки пардуже гнездо, –
и великое буйство подасть хинови (7 7 7 6 1)
Олегъ и Святославъ
тьмою ся поволокоста (4 7 1 1 1).
На реце на Каяле тьма светъ покрыла (6 1 4 1 –).
По Руской земли прострошася половци (2 6 1 2 1).
Очень хорошо видна зависимость формы от содержания: когда главное слово тьмою, половину стиха занимает о, а когда тьма, то а. Замечательно, что ради одного из равенств поэт написал съ нимъ и подасть вместо съ нима и подаста (то есть в обоих случаях должно быть двойственное число). Употребив формы с «ерами», лишь бы избавиться от а, вообще-то не имеющего к ним отношения, он наилучшим образом подтвердил свою заботу о равновесии гласных.
Итак, Олег и Святослав – вовсе не те молодые месяцы, что были рядом с солнцами. Тьмой заволоклись не все четверо, а только они двое, отдельно. То есть мальчики оставались дома. Два месяца – сын Игоря Владимир и племянник Святослав.
Но теперь вспомним ещё об особом смысле, какой имеют свет и тьма для героев поэмы. А в её названии стоит: …Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова. Снова Олег и Святослав! Дед и отец Игоря тоже были из солнечного рода, дед первым и умер после затмения. Так не они ли имеются в виду? Поражение омрачило их славу.
Уже говорилось, что многие слова поэмы употреблены в двух-трёх значениях сразу. Наверно, самым точным будет и здесь двоякое толкование; поэт сказал и о предках, и о потомках. Три поколения (или четыре, если считать самого Игоря), сто лет охвачены двумя словами!
А летописец, выходит, присочинил, мальчик на войну не ездил. Хотя ему сейчас перевалило бы за 800, можно порадоваться за него.
Где была жена, и была ли она?
Супруга Игоря – княгиня Евфросинья Ярославна (правда, имя подвергается сомнению в последнее время). Она ждала мужа в Путивле – надо думать, проводила его до этого города, где княжил Владимир, повидалась там же со Святославом из Рыльска, как-никак оба были ей не чужие. Соединив свои отряды в Путивле, князья двинулись дальше, а Ярославна осталась. Когда пришло известие об их пленении, она возвратилась в Новгород-Северский.
В Путивле она произносит свой знаменитый плач, сотни раз переведённый потом на другие языки. Точнее, не плач, а языческое моление: княгиня не льёт безнадёжные слёзы, а просит ветер, Днепр и солнце вернуть ей мужа.
Перед молением в поэме идёт речь о розни, охватившей Русь, о том, что «копья поют на Дунае». Копьё – не только оружие, но также и мелкое воинское подразделение. Между текстологами вышел спор: поют ли отряды или копья в полёте? Но, может быть, поэт имел в виду то и другое?
На Дунае княжил отец Ярославны, она хочет чайкой полететь к нему, чтобы почерпнуть силы, и уже оттуда направиться к Игорю. Поэтому точку, в издании 1800 года стоявшую после названия реки, перенесли: «Копья поют», – а дальше: «На Дунае Ярославнин голос слышится». Молилась она, получается, громко.
Разнобоя в пунктуации между разными изданиями поэмы много: ведь знаки препинания в ней расставлены не самим автором, они тогда ещё не были придуманы. Но по всем приведённым выше примерам видно, что предложение (или хотя бы его обособленная часть) обязательно совпадает с равенством. Сегодняшний поэт вправе начать фразу посередине одного стиха, кончить посередине другого. Скажем, у Я.Смелякова: «Пусть тебя не коснётся лихо. До свиданья! Глазом косым я смотрю на часы. И тихо останавливаются часы». В.Брюсов срифмовал даже так: «На склоне чёр-», а в следующей строке: «ных лунных гор». В равногласии подобное невозможно.
Вот и посмотрим по равенствам, где должна быть точка.
Того стараго Владимера
нельзе бе пригвоздити
къ горамъ киевскимъ (5 5 5 5 –) .
Сего бо ныне сташа стязи
(стали стяги) Рюриковы,
а друзии (другие) Давидовы,
нъ розно ся имь хоботы пашуть
(полотнища развеваются),
копья поють на Дунае (10 10 3 10 5).
Ярославнынъ гласъ ся слышить,
зегзицею незнаемь рано кычеть:
«Полечю, – рече, – зегзицею по Дунаеви» (7 4 11 7 4).
Второе равенство хоть и не вполне точно, однако не скажешь, будто его нет. Его границы указаны ещё и арифметикой окружающих фраз. Ярославна не находилась на Дунае и не кричала так, что её там слышали.
