Томас Рид - Гудзонов залив (II книга дилогии)
Я недолго наблюдал их борьбу: меня она не интересовала. Я думал только о мясе и старался верно определить, который из двух был наиболее жирным. Затем я прицелился и выстрелил. Пуля точно попала в буйвола; как раз в момент, когда противник с яростью бросался на него, раненный мною буйвол упал на землю. Тот все же добежал до него и ударил упавшего в лобную кость с такой силой, что тот повалился на бок и скоро перестал шевелиться. Нападавший обернулся и, заметив неподвижно лежавшего соперника, в первое мгновение приписал себе всю честь победы. Он поднял голову и самодовольно захрапел. Меня он до этой минуты не замечал, весь отдавшись борьбе, но теперь, когда он поднял голову, то вдруг увидел меня. Я был уверен, что он бросится бежать, и потому торопился снова зарядить ружье. Второпях коробка с пистонами упала к моим ногам. Но в руках у меня уже был один пистон, и я не торопился поднимать коробку. Я уже прицелился в буйвола, как вдруг он неожиданно бросился на меня. Я выстрелил, но неудачно: пуля попала в морду и, нисколько не мешая его движениям, только еще более разъярила его. Мне некогда было снова заряжать ружье: буйвол был уже очень близко от меня; я еле успел отскочить в сторону, когда он промчался мимо меня, сотрясая почву своей тяжелою поступью.
Он разом повернулся и с новой силой бросился в мою сторону; я понял, что погиб, если он только коснется меня; рога его были выставлены вперед, и глаза горели свирепой решимостью. Я бросился к убитому буйволу в надежде, что смогу укрыться за ним от нападения. Так оно и случилось: буйвол запутался в конечностях убитого соперника, и я вторично избежал его рогов. Он снова бросился на меня с быстротой молнии. Неподалеку я заметил дерево, но не знал, успею ли вовремя добежать до него. В эту минуту я был особенно близко к нему и, опасаясь, что мне не удастся долго уклоняться от разъяренного животного, решил попробовать добраться до дерева. Со всех ног пустился я бежать, преследуемый моим врагом. Я хотел искать защиты за деревом, но, достигнув его, заметил, что первые ветки начинались очень низко от земли, и, схватившись за одну из них, быстро вскарабкался наверх.
Первой моей мыслью было зарядить ружье и застрелить вернувшееся животное. Буйвол продолжал ходить вокруг дерева, ударяя в него рогами и неистово мыча. Дерево было маленькое и сильно тряслось под его ударами, так что я начинал уже думать, что оно может свалиться. Наконец мне удалось вложить в ружье пулю, и я уже повернул его, чтобы заложить и пистон, как с отчаянием вспомнил, что коробка со всеми моими пистонами осталась на земле: внезапное нападение животного не позволило мне поднять ее. Итак, заряженное ружье мое было мне не полезнее железной палки. Я не смел слезать на землю, так как буйвол продолжал кружиться под моим деревом; достать пистоны было невозможно. Я начинал приходить в отчаяние. Будь у меня хоть один пистон, мне ничего не стоило бы убить буйвола, который, по-видимому, решил уничтожить меня: он был не далее трех футов от дула, но как мог я стрелять без пистона? Я уже думал воспользоваться трутом и полез за ним в сумку, как вдруг новая мысль осенила меня. Я ощупал лассо, которое продолжало висеть у меня через плечо, решив попробовать поймать им буйвола и привязать его к дереву.
Не теряя времени, я размотал веревку и укрепил один ее конец у дерева. Из другого конца я сделал петлю и, наладив ее как следует, держал ее в правой руке в ожидании удобного момента. Скоро он представился: буйвол продолжал кружиться подо мной. Бросать лассо для меня было делом привычным, и при первой же попытке я увидел, что веревка должным образом обвилась вокруг его шеи. Я затянул петлю, перекинул веревку через ветку и, получив таким образом нечто похожее на блок, со всей силы потянул книзу.
Буйвол, почувствовав этот неожиданный ошейник, сначала стал страшно биться, потом бросился бежать. Но скоро он натянул веревку во всю длину, и каждое новое его движение все больше затягивало петлю и душило его. Не будь шея его покрыта такой густой шерстью, он тут же и погиб бы. Но шерсть спасла его, и он продолжал отчаянно биться. Дерево сильно трещало и, опасаясь, что оно может сломаться, я соскочил на землю. Я побежал прямо к тому месту, где уронил коробку с пистонами, и быстро зарядил ружье. Осторожно добрался я до прежнего места и пулей прекратил страдания буйвола.
Было уже поздно: я знал, что вас будет беспокоить мое отсутствие. Поэтому я вырезал лишь буйволовы языки и, захватив убитых тетеревов, вернулся к вам. Над буйволами я оставил знак, так что надеюсь, что мы найдем их в целости завтра утром.
Базиль закончил свой рассказ. Мальчики добавили дров в костер, так что должно было хватить до утра: у них не было ни постелей, ни одеял, и огонь был им совершенно необходим. Базиль и Норман были даже в одних рубашках, и вся надежда их была на костер. Они легли рядом вокруг огня и довольно сносно провели ночь.
Глава XI
ИНТЕРЕСНЫЕ ДЕРЕВЬЯ
На следующее утро они встали рано. Позавтракав остатками языка буйвола, тетерева и грудинки антилопы, они отправились за оставшимися буйволами. В несколько приемов перетащили они в лагерь все мясо и, отделив его от костей и разрезав на тонкие куски, развесили над огнем, чтобы высушить его.
Пока мясо сушилось, мальчики сели вокруг огня и стали обсуждать дальнейшие планы. Сначала они решили возвратиться в поселок Красной реки, чтобы раздобыть там другую пирогу и новые припасы. Но это было нелегко. На пути лежало несколько больших озер и болот, и проделать этот путь пешком, да притом еще возвращаясь назад, казалось им слишком грустным. Но что же им оставалось делать? Правда, на северном конце озера Виннипег находился форт Норвей, но как добраться до него пешком? Обойти же озеро -значило сделать, по крайней мере, четыреста миль. Нужно было бы перебираться через многочисленные реки, болота и непроходимые леса. На это ушло бы не менее месяца, и в Норвей-Гоузе они оказались бы так же далеки от цели их путешествия, как и теперь. Да и лежал этот форт совершенно в стороне от их прямого пути. Кумберланд-Гоуз, другая промышленная станция на реке Саскачеван, была первою остановкой, намеченной ими по уходе из селения Красной реки. Но добраться до него пешком было бы тоже трудно, так как и эта станция была в нескольких сотнях миль от них и по пути лежали также озера, болота и реки.
- Только бы не идти назад! - воскликнул Франсуа, всегда готовый на самые смелые предприятия. - Сделаем лодку и отправимся вперед.
- Легко сказать! - возразил Базиль. - А как ее сделать?
- Что же мешает нам срубить толстое дерево и выдолбить его? У нас есть топор и два маленьких топорика. Я убежден, что такая выдолбленная пирога отлично выдержит нас четырех. Что ты на это скажешь, Люс?
- Конечно, - отвечал тот. - Большая пирога выдержит нас. Но найдем ли мы здесь достаточно большое дерево? Ведь мы теперь не на Миссисипи.
- А какой величины дерево нужно вам? - спросил Норман, мало знакомый с подобными лодками.
- По меньшей мере, фута три в диаметре, - отвечал Люсьен, - и оно должно быть такой же толщины, а в длину футов около двадцати. Меньшая лодка не выдержит нас.
- Я уверен, что мы не найдем здесь подходящего дерева. Ни вчера, ни сегодня не встречал я таких деревьев, - отвечал Норман.
Базиль и Люсьен подтвердили его слова.
- Будь мы в Луизиане, - сказал Франсуа, - тогда на расстоянии пятидесяти футов нашлось бы не менее пятидесяти деревьев. Никогда не встречал я такую жалкую растительность, как здесь.
- Ты увидишь деревья еще меньше, прежде чем мы доберемся до цели нашего путешествия, - сказал Норман, отлично знавший, что с удалением на север деревья становятся все мельче, пока, наконец, не дойдут до высоты обыкновенных садовых кустарников. - Но, если мы не в состоянии построить пирогу из одного дерева, быть может, нам удастся сделать это из трех.
- Интересно было бы посмотреть, как это ты смастеришь лодку из трех деревьев! -воскликнул Франсуа. - Ты хочешь, вероятно, сказать, плот, а не лодку?
- Нет, именно лодку, и такую, которая прослужит нам до конца путешествия.
Базиль, Франсуа и Люсьен вопросительно смотрели на него.
- Что ж, вы предпочитаете возвращаться? - спросил их Норман, переводя глаза с одного на другого.
- Нет, нет, мы все хотим идти вперед! - воскликнул Базиль.
- Отлично, - сказал молодой промышленник. - Я берусь построить вам лодку, которая выдержит нас всех. На работу понадобится несколько дней и еще несколько дней пройдет в поисках необходимого дерева, но я уверен, мы найдем все нужное нам в этих лесах. Два дерева уже здесь, третье, по всей вероятности, найдется на тех холмах, которые мы видели сегодня утром.
И Норман указал на два дерева, которые росли среди других недалеко от мальчиков. Судя по их листьям и коре, они были совершенно разных пород. Ближайшее и наиболее заметное из них сразу заинтересовало южан. Люсьен узнал его по ботаническому описанию. Да и Базиль с Франсуа знали его по рассказам путешественников, хотя никогда прежде не видали, так как оно не растет в южных странах. Дерево это было из особой породы березы, как назвал ее Люсьен, бумажной березы, известной тем, что из ее коры делают тысячи пирог, на которых индейцы предпринимают длинные путешествия по озерам и рекам Северной Америки. Из этой же коры приготовляют они чашки, ведра и корзины; ею кроют свои вигвамы и даже мастерят миски и котлы для варки пищи. Наши молодые южане с любопытством рассматривали березу. Она имела около шестидесяти футов высоты и немного более фута в диаметре. Темно-зеленые листья своей формой напоминали сердце. Но что особенно выделяло ее между всеми другими деревьями, так это ее белая, серебристая кора, покрывавшая ее ствол и тонкие ветви. Эта кора была белой только на поверхности; срезав ее с дерева, вы увидели бы, что внутри она красноватая и имеет несколько пластов. Береза представляет отличное топливо и употребляется также для выделки мебели. Она достаточно прочна для обыкновенных потребностей, но на открытом воздухе подвержена быстрому гниению.
