Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Книга 1

Что же до китайских евреев или евреев из арабского мира, то я тем более не могу никак определить их этническое происхождение по внешности: мне нужно заранее знать, что это именно евреи.

Но разве нет типажей, которые сразу отличимы? На мой взгляд, их действительно нет. Есть типажи, которые в разных странах стали считать еврейскими с большей или меньшей надежностью. В каждом европейском народе есть люди, относящиеся к разным малым расам. Людей кавказской и южноевропейской малых рас больше в Италии, чем в Норвегии, но, во-первых, и в Норвегии они тоже встречаются. А во-вторых, нет никакой разницы между курчавым и смуглым евреем и итальянцем. Большинство тех, кого вы в Москве «сразу определите», как евреев, вполне могли бы сойти за греков, румын, кавказцев разных национальностей, турок… Одним словом, за каких-нибудь южан.

— Я могу отличить! Я берусь! — уверяют многие «специалисты по евреям».

И тут у меня сразу возникает вопрос: а вы уверены, что, определив этническое происхождение прошедшего мимо вас в толпе или сидящего на скамейке человека, вы никогда не ошибаетесь? Вы уверены?

…В далеком 1980-м году я познакомился в экспедиции с милой девушкой Ирой Бирман. Несколько раз мы встречались уже в Петербурге, и хорошо помню, как на набережной Невы к нам подсела какая-то женщина… Приняв и меня за иудея, она долго рассказывала нам обоим, как она любит евреев, — какие евреи умные, хорошие, честные, добрые, замечательные… Тогда я, первый и последний раз, слышал от Ирины отвратительную уличную ругань.

— Терпеть не могу этого диссидентского жидолюбия! — так объяснила девушка мне, оцепеневшему от изумления.

Ну, а другая женщина — так вообще не еврейка. Люда, если разобраться, гречанка по матери (отец — русский из Ярославля). У Люды — крупной, красивой женщины — ярко выраженный южный… если хотите, еврейский тип: миндалевидные глаза, тонкий нос с выраженной горбинкой, смуглая кожа, бойкое, подвижное лицо.

Живет Люда в Берлине, и одно из проклятий ее жизни — это люди, которые подсаживаются к ней в парках или в кафе и объясняются в любви… Но в любви не к Люде, а к евреям.

— Если бы они хотя бы ко мне приставали! — возмущенно орет Люда.

Женщину не радует даже то, что эти люди действуют из самых благородных побуждений. Говоря между нами, популярность ее как женщины радовала бы ее значительно больше.

Сартр рассказывает забавную историю про французского еврея, который уже в пору действия расовых законов развлекался в Германии Гитлера: ходил по кабакам, где собирались эсэсовцы, и слушал их рассказы о страшных семитах, смертельной угрозе человечеству.

— А я на них разве не похож?!

И эсэсовцы разъясняли еврею, что он-то хоть и француз, но в этом он не виноват, в нем сразу виден ариец — вон какой высокий и светловолосый. А у них, у истинных арийцев, у них-то природный нюх на семитов! [13, с. 43].

Но этот французский еврей развлекался — еще не ведая, к чему идет дело, и как не до смеха может стать ему самому, после оккупации Франции нацистами. А вот НКВД активно использовал это обстоятельство — что есть евреи, просто идеально похожие на немцев. Появляется в Германии эдакий человек, великолепно владеющий языком, и притом пухлощекий блондин с серыми или голубыми глазами… эдакими эмалево-непрозрачными, очень «арийскими» глазами. Ну кому придет в голову, что вовсе он не Пауль Кох, а Василий Айзенберг, что родился он не в Шпандау, а в Житомире и живет в Берлине временно, выполняя здание из Москвы?!.

Историю такого еврея, «с обликом типичного немца», использованного НКВД, рассказал Эфраим Севела: «Из таких людей советские оккупационные власти в Германии формировали первые органы немецкого самоуправления, которые потом и взяли власть в свои руки, приведя страну под контроль коммунистов» [14, с. 131]. Герои Ирины Гуро — героические советские разведчики, и притом вроде бы этнические немцы… Так у нее и в классическом «Дорога на Рюбецаль», экранизированном в СССР, и в других произведениях [15]. Но, видимо, ей просто не хочется рассказывать этой истории до конца; что главные герои таких приключений а-ля Штирлиц, как правило, не немцы.

Ну а что есть евреи, никак не отличимые от русских, это знает каждый из нас.

Причем если даже евреи, появившиеся в новой для них стране, и отличались от коренного населения (как британские до сих пор немного отличаются от британцев), то очень быстро эти отличия исчезли. Механизм состоит в том, что людей, которые хоть как-то общаются между собой, физически невозможно удержать от смешивания. Разных планов про то, как удержать, придумано было немало, но вот реализовать ни один пока что не удалось.

Специально для «арийцев» расскажу об одном не очень значительном фрагменте еврейской истории: когда варварские племена германцев завоевали сначала бывшую провинцию Германия, а потом всю Галлию, они обнаружили многочисленное еврейское население в таких городах, как Клермон, Орлеан, Кельн, Париж, Марсель. Эти евреи были римскими гражданами, и большинство их них носило римские имена. Причина их появления здесь проста: евреев селили на северо-западе империи как мятежное племя, которое полезно расселять подальше от племенной территории.

Варвары же не видели особой разницы между разными категориями ромеев. Даже много позже любая национальная группа, пришедшая из империи в варварский мир, была «ромеями» для варваров. Цыгане ведь даже сами себя называют ромеи — «ромэн», — потому что предки их проникали в Британию и Германию с территории Римской империи.

Так вот, в первые века совместной жизни — с IV по VII века — между германцами и евреями было много смешанных браков. Римские евреи довольно легко вступали в браки с иноверцами, лишь бы те чтили Единого Бога, а не были бы язычниками. Тем более они легко принимали к себе в общину людей из германских племен, — лишь бы те готовы были пройти обряд принятия иудаизма — гиюр. Иноплеменник, прошедший гиюр, называется гер и обладает всеми правами урожденного иудея. И таких геров из германских племен было много (прошу извинить за невольный каламбур).

Идиллию разорвала позиция христианской церкви: епископат яростно интриговал среди недавних христиан, внушая пастве, что грешно дружить с потомками убийц Христа. До этого германцы даже и не очень понимали, в чем разница между иудаистами и христианами…

Церковные соборы в VI веке в Орлеане даже сделали попытку отделить евреев от остального населения, выделить евреев в особую бесправную касту — носить особые знаки на одежде, жить в отделенной от остального города иудерии, не общаться с христианами и даже язычниками.

Ввести эти законы в жизнь не удалось: королям и герцогам евреи были нужны, и они отстаивали права евреев жить по своим законам. Но церковь не успокаивалась. Епископ Авит из Клермона ходил в еврейский квартал, уговаривал евреев креститься. В 576 году нашелся один-единственный отступник, и община ему не простила: когда выкрест шествовал в какой-то церковной процессии, к нему подбежал еврей и вылил ему на голову какое-то вонючее масло. После этого толпа христиан разгромила синагогу и грозила перебить всех евреев, а на другой день епископ Авит созвал всех клермонских евреев и предложил им креститься или же убираться из города. Иначе, мол, он не сможет удержать гнев толпы. Около пятисот евреев Клермона согласились креститься, остальные переехали в Марсель. Пятьсот человек! Очень много, тем паче — при тогдашнем малолюдстве.

582 год. У короля Хильперика был в Париже торговый и финансовый агент: еврей с римским именем Приск. Король и епископ Турский постоянно уговаривали Приска принять христианство. Однажды король «шутя» наклонил голову Приска и сказал епископу Григорию Турскому: «Приди, епископ, и возложи на него руки!»

Приск в ужасе вырвался и отбежал, чтобы епископ не мог «возложить руки». Король рассердился, а Григорий вступил с Приском в долгую беседу про истинную веру. Приск доказывал, что Христос не был сыном Божиим, но епископ, как гласит христианская летопись, одолел его в полемике (интересно, существует ли иудейская версия этой истории?).

Король Хильперик в этот раз отпустил Приска, чтобы дать ему время одуматься, но со словами: «Если еврей не уверует добровольно, я силой заставлю его верить!»

Многие евреи тогда в Париже крестились. Приск же под разными предлогами отказывался креститься, откровенно тянул время, и тогда его в одну из суббот, когда он шел в синагогу, убил ножом некий выкрест из евреев.

В 629 году король франков Дагоберт даже издал указ, которым все евреи, которые не желают креститься, изгонялись из страны. Указ явно не был приведен в исполнение, но подписан-то он, тем не менее, был.

Даже много позже, уже в IX веке, евреям удавалось пополнить свои ряды перебежчиками-христианами. Вот, скажем, как рассказывают о таком случае «Хроники» епископа города Труа: