Бэзил Гарт - ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
Польская армия насчитывала в своем составе 30 кадровых и 10 резервных дивизий, кроме того, имелось не менее 12 кавалерийских бригад, правда, лишь одна из них была моторизована. Мобилизационные возможности Польши в личном составе были еще более значительными, поскольку она имела около 2,5 млн. обученных, готовых к мобилизации резервистов.
Франция имела около 110 дивизий, из них не менее 65 были кадровыми. Они включали пять кавалерийских, две механизированные и одну бронетанковую дивизию, находившуюся в процессе формирования. Остальные дивизии были пехотными. В общей сложности, обеспечив оборону Южной Франции и Северной Африки от возможного нападения Италии, французское командование могло сосредоточить против Германии 85 дивизий. Кроме того, Франция могла мобилизовать еще 5 млн. резервистов.
Англия давно обещала с началом войны послать во Францию четыре регулярные дивизии, и она действительно отправила силы, эквивалентные пяти дивизиям. Однако трудности с морским транспортом и необходимость использовать кружной путь во избежание воздушных налетов задержали прибытие первого контингента английских войск до конца сентября.
Помимо содержания небольшой, но хорошо подготовленной регулярной армии, Англия вела формирование и оснащение «территориальной полевой армии» в составе 26 дивизий. С началом войны правительство решило создать в общей сложности 55 дивизий, однако первые контингенты этих новых формирований не удалось подготовить до 1940 года. До этого времени Англия могла оказывать помощь союзникам лишь в традиционной форме, применяя военно-морские силы в целях морской блокады. Конечно, такая форма давления на противника не позволяла добиться решительных результатов в короткий срок.
Бомбардировочная авиация Англии насчитывала немногим более 600 самолетов, то есть вдвое больше, чем у Франции, но вдвое меньше, чем у Германии. Тактико-технические характеристики самолетов, однако, не позволяли надеяться на эффективность ударов по объектам в Германии.
Германия имела 98 дивизий, в том числе 52 (включая 6 австрийских) кадровые. Из остальных 46 лишь 10 дивизий были боеготовными, но и они в большинстве своем состояли из новобранцев, находившихся на службе всего около месяца. Еще 36 дивизий были укомплектованы главным образом ветеранами первой мировой войны – сорокалетними солдатами, малознакомыми с современными оружием и тактикой. Кроме того, эти дивизии испытывали нехватку в артиллерии и других видах вооружения. Чтобы полностью укомплектовать и подготовить эти дивизии, потребовалось много времени – в два раза больше, чем предполагало немецкое командование, весьма обеспокоенное медленным ходом этого процесса.
В 1939 году немецкая армия по была готова к войне. Командование, полагаясь на заверения Гитлера, не ожидало войны. С предложением Гитлера быстро увеличить численность армии военное руководство согласилось неохотно, ибо предпочитало накапливать подготовленные кадры постепенно. Однако Гитлер неоднократно заверял своих генералов в том, что для подобной подготовки будет достаточно времени, поскольку он не хочет рисковать и начинать «большую войну» раньше 1944 года. Не более благополучно обстояло дело с вооружением, темп оснащения войск явно отставал от роста их численности.
И все же, когда война началась, многие объясняли головокружительные успехи Германии в начальный период подавляющим превосходством немецкой армии в численности войск и вооружении.
Потребовалось немало времени, чтобы развеять и эту иллюзию. Даже Черчилль в своих военных мемуарах писал, что в 1940 году немцы имели по крайней мере 1000 тяжелых танков. Фактически же у них таких танков совсем нe было. В начале войны немцы располагали лишь незначительным количеством средних танков. Большинство же машин, которые испытывались в Польше, были очень легкими, с тонкой броней.
Таким образом, поляки и французы вместе имели примерно 130 дивизий против 98 немецких дивизий, из которых 36 были практически не обучены и не укомплектованы. По численности обученных солдат Польша и Франция обладали еще большим преимуществом перед Германией. Единственным положительным фактором для Германии при таком неблагоприятном соотношении сил было то обстоятельство, что Францию и Польшу разделяла довольно широкая полоса территории Германии. Немцы могли атаковать более слабого из двух партнеров, в то время как французы, если бы захотели помочь своему союзнику, должны были атаковать подготовленную оборону немцев.
И все-таки даже в численном отношении поляки имели вполне достаточно сил, чтобы сдержать брошенные против них 48 кадровых дивизий.
На первый взгляд может показаться, что французы обладали достаточным превосходством, чтобы разгромить немецкие силы на Западе и пробиться к Рейну. Немецкие генералы были удивлены тем, что французы этого не сделали. Вероятно, причину такой оценки следует видеть в том, что большинство немецких военных руководителей все еще мыслили категориями 1918 года. Они в той же мере преувеличивали мощь французской армии, сколь и англичане.
Однако ответ на вопрос, могла ли Польша продержаться и могла ли Франция оказать ей более существенную помощь, представляется совершенно иным при более внимательном подходе, если учитывать возникшие осложнения и новые методы ведения войны, впервые примененные в 1939 году. Очевидно, что было невозможно изменить ход событий.
Касаясь в своих военных мемуарах причин падения Польши, Черчилль утверждал: «Ни во Франции, ни в Англии в достаточной мере не сознавали последствий того нового обстоятельства, что бронированные машины могут выдерживать артиллерийский обстрел и продвигаться по сотне миль в день» [W. Churchill . The Second World War. Vol. I, p. 425]
Это суждение более чем справедливо, ибо его разделяли большинство высших военных и государственных деятелей обеих стран.
Однако именно в Англии раньше, чем где-либо, эти новые потенциальные возможности предвиделись и публично разъяснялись небольшой группой прогрессивных военных мыслителей.
Во втором томе своих мемуаров, говоря о падении Франции в 1940 году, Черчилль сделал весьма примечательное признание: «Не имея в течение стольких лет доступа к официальной информации, я не понимал, какой переворот в военном деле после первой мировой войны произвело введение масс быстро двигающихся тяжелых танков. Я был знаком с танками, но это не изменило моего внутреннего убеждения настолько, насколько должно было изменить» [W. Сhurchill . The Second World War. Vol. II, p. 39]
Это заявление исходило от человека, который играл такую большую роль во внедрении танков в годы первой мировой войны. Главное в этом заявлении – его откровенность. Однако Черчилль до 1929 года был министром финансов, а уже в 1927 году на полигоне Салисбери Плейн были испытаны в экспериментальном порядке первые в мире бронетанковые соединения. Эти испытания проводились, чтобы проверить на практике новые теории, которые в течение нескольких лет проповедовались сторонниками массированного применения танков в войне. Черчилль был знаком с этими идеями и не раз бывал на испытаниях, встречался со специалистами.
Непонимание новых способов ведения войны и официальное сопротивление им оказалось во Франции еще сильнее, чем в Англии, а в Польше – сильнее, чем во Франции. Это непонимание стало основной причиной неудачи обеих армий в 1939 и 1940 годах, когда Франция дотерпела катастрофическое поражение [Ошибочных взглядов на характер предстоящих операций придерживался перед второй мировой войной и сам автор. В книге «Оборона Британии» он писал: «Трудности „нокаута” очень возросли вследствие нынешнего превосходства обороны перед наступлением… Мечты солдата о „молниеносной” войне имеют все меньше перспектив на их осуществление. Если германский генеральный штаб не потерял еще чувства реальности, то возможность серьезного немецкого наступления на Западе становится более чем сомнительной» (В. Liddel Hart. The Defense of Britain. N. Y., 1939, pp. 42, 96.). – Прим. ред]
В Польше господствовали устаревшие военно-теоретические взгляды, устарели и польские вооруженные силы: в их составе не было бронетанковых или механизированных дивизий, войска испытывали недостаток в противотанковых и зенитных орудиях. Кроме того, польские руководители все еще глубоко верили в значение кавалерии и лелеяли жалкую надежду на возможность проведения кавалерийских атак.
Можно вполне сказать, что взгляды поляков в этом вопросе устарели на 80 лет, поскольку безуспешность кавалерийских атак была доказана еще во времена гражданской войны в США. Однако некоторые «кавалерийски» мыслящие военные руководители не хотели считаться с уроками прошлого. Содержание крупных контингентов кавалерии всеми армиями во время первой мировой войны во имя так и не осуществившейся надежды использовать кавалерию в прорыве явилось самым большим фарсом в этой статичной войне.
