Сборник статей - CLIO-SCIENCE. Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сборник научных трудов. Выпуск III
Идея о том, что следует развенчать божественное происхождение императора, блуждала в умах американцев уже давно. В связи с этим 1 января 1946 г. Сёва подписал указ. В общих чертах, его содержание было следующим: «Во-первых, император обещал, что отныне он будет управлять страной, опираясь на «общественное собрание». Во-вторых, прокламировался принцип, что элита и подданные обязаны объединиться ради благополучия страны. В-третьих, всем подданным предоставлялось право проявлять личную инициативу. В-четвертых, обещалось, что «будут устранены дурные обычаи прошлого», а управление станет основываться на «Пути Неба и Земли». В-пятых, говорилось, что “знания будут обретаться во всем мире”»[68]. Кроме того, а указе говорилось: «Пребывая в единении со своим народом, Мы всегда готовы разделить с ними радости и горести. Связь между Нами и народом всегда основывалась на взаимном доверии и привязанности, а не просто на мифах и легендах. Не основывается эта связь и на ложной идее о том, что император является явленным божеством (акицумиками), и на том, что японский народ стоит выше других народов и его предназначением является управление миром»[69].
«Отречение» от своей божественной сущности далось Сёва легко. Дело в том, что в японской традиции император не является «Богом», каким он рисуется в христианстве. Не считается он, впрочем, и синтоистским божеством. Он является потомком богини солнца Аматэрасу, и текст указа этого не отрицал. Японцы считали сведения относительно императорского дома историей – реальными событиями, а не мифом. Да и слово «миф» на тот момент не имело в японском языке значения небылицы. Но для американцев это было несущественным, тем более, что в официальном переводе указа на английский язык стояло не «акицумиками», а «Emperor is divine»[70].
Трактовки указа могли быть различны, но остается фактом, что после его обнародования компания по «очеловечиванию» императора стала набирать обороты. Американское командование требовало новых мер по лишению Сёва ореола божественности. Для этого нужно было сделать так, чтобы как можно больше людей увидело императора, убедилось, что он сделан из плоти и крови. С февраля 1946 г. Сёва начал серию поездок по стране. К моменту окончания этого путешествия он посетил практически все префектуры. Поездка Сёва принесла свои результаты. Миллионы людей воочию увидели императора и не ослепли. Они видели его нерешительную походку, слышали его голос.
Апогеем всех задуманных американским командованием преобразований стала конституция 1947 г. Она была написана на английском языке, но это держалось в строжайшем секрете. На японском языке проект был опубликован в марте 1946 г. от имени самого Сёва. Он был внесен на обсуждение в парламент как дополнение к уже существующей конституции имперской Японии. В отзыве парламентского подкомитета по конституции говорилось: «Первая статья конституции исходит из положения, что за императором, как представителем вечной династии, сохраняется его монаршее положение, при котором он, исходя из своей суверенной воли, одновременно и навечно объединяет их с Небом и Землей. Таким образом, подтверждается тот непреложный факт, что император, находясь в гуще людей, стоит в стороне от реалий политики и по-прежнему сохраняет свое положение в качестве центра жизни людей, являясь источником морального руководства. Это положение заставило подавляющее большинство членов комитета принять его с чувством предельной радости и удовлетворения»[71]. Такое понимание первой статьи конституции радикально отличалось от того, что задумывали американские разработчики. Но они не могли повлиять на мнение японской элиты и народа.
Сёва провозгласил принятие конституции 3 ноября 1946 г. – в 94 годовщину рождения Мэйдзи. Новая конституция вступила в действие 3 мая 1947 г. В этот же день было выпущено несколько миллионов брошюр под названием «Новая конституция – светлая жизнь». В брошюре утверждалось, что император стал теперь символом единства народа – подобно тому, как Фудзи символизирует природную красоту Японии, а сакура – благородство японской весны. Даже в уставах демократических партий значилось, что император – источник всего.
Таким образом, несмотря на то, что на протяжении сотен лет образ императора претерпел значительные изменения, он остался ключевой фигурой для японского общества. Император потерял возможность принимать какие-либо политические решения, в связи с указом об отделении религии от государства лишился своего статуса первожреца синто, был отстранен от поста главнокомандующего армией, но остался тем якорем для государства и народа, который позволил японцам не растеряться в стремительно меняющемся мире. Император стал связующим звеном между обществом и его историей, позволяя японцам сохранить свою самобытность и идентичность как нации.
Сакрализация личности вождя иудейского восстания ii в. н. э. Бар-Кохбы. семиотический аспект
Хасанов Р. Г.
аспирант кафедры методики преподавания истории МПГУ
Многие науки имеют дело со знаками, но каждая из них изучает знак в каком-либо его одном, отвечающем задачам данной науки, аспекте, и история не является исключением. Семиотическое изучение истории отличается, прежде всего, своим подходом к тексту источника. Сложность положения историка в том, что он не может иметь дело с первичными фактами, так как отделен от реально произошедшего события его зашифрованным описанием. Необходима реконструкция кода, которым пользовался создатель текста, и установление его корреляции с кодами, которыми пользуется исследователь. Эту задачу – выявлять в прошлом символы и коды, переводить их в соответствии с современной знаковой системой и таким путем расшифровывать смысл источника – и помогает решать семиотика: особая наука о знаках и знаковых системах.
Семиотика обладает значительным объяснительным потенциалом в исследовании конкретных вопросов истории, например, в установлении тайны имени вождя антиримского восстания в Иудее II века н. э. Симеона Бар-Кохбы. Предметом изучения данной статьи является смысловое толкование имени руководителя повстанцев, приводящее к различному его пониманию, а следовательно – и прочтению.
Дошедшие до нас сведения о восстании и его лидерах, как правило, относятся к позднему времени создания, исходят от враждебных кругов, они фрагментарны и отрывочны. Основными источниками по данному вопросу являются труды античных, армянских авторов и ветхозаветные тексты, а также нумизматические свидетельства.
Сохранившиеся разнородные сведения позволяют воссоздать несколько различных образов Бар-Кохбы. У Евсевия Бар-Кохба предстает разбойником, самозванцем и жестоким гонителем христиан. Евсевий называет Бар-Кохбу «…звезда, убийца и разбойник; он, ссылаясь на это имя, внушил рабам, будто он светило, спустившееся с неба, дабы чудом даровать им, замученным, свет»[72]. Положение о «звездном» происхождении лидера, основывалось на отрывке из Книги Чисел 24:17. «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых»[73]. Немецкий ученый Э. Шюрер находит мессианский характер восстания главной причиной отказа христиан примкнуть к нему[74].
Подобный образ Бар-Кохбы вероятно сложился в среде палестинских христиан, как под воздействием тех гонений, которым подвергались их собратья, не желавшие участвовать в восстании против Рима, так и вследствии провозглашения лидера восстания мессией.
Моисей Хоренский дублирует Евсевия в вопросе о характеристиках и оценках лидера восстания Бар-Кохбы: «… В то время иудеи отпали от римского царя Адриана и под во дительством некоего разбойника по имени Баркоба, то есть “Сын звезды”, стали сражаться с епархом Руфом. По своим делам он был преступник и убийца, но кичился, ссылаясь на свое имя, якобы явился с небес как спаситель их от притеснения и плена…»[75].
Использование ветхозаветных источников возможно лишь совместно с письмами и хозяйственными документами периода восстания, обнаруженными в Иудейской пустыне в середине XX в. Опираясь на последние, мы узнаем, что в имени вождя восстания были не только ассоциации со звездой, и наиболее вероятным именем этого человека было Симеон бар Косиба или Бар Кохба. «Настоящее имя Бар Кохбы – Шимон Бар Козиба»[76]. По некоторым предположениям Козиба означает местность, откуда вышел родом Симеон, или, на худой конец, имя его отца, в честь которого он и получил второе имя.
Встречающееся в контрактах на аренду, а также в других документах из Иудейской пустыни имя Шимон бар-Косиба вместо ранее известного Бар-Кохба, решает загадку, связанную с именем предводителя восставших. Дело в том, что имя Бар-Кохба, то есть «сын звезды», данное вождю еще рабби Акивой, одним из идеологов восстания, имеет мессианское звучание. В таком виде это имя было воспринято христианскими источниками. Однако в Ветхозаветных источниках вождь восстания называется «Бен или Бар-Козиба», что значит «сын обманщика». Такое имя могло возникнуть в противовес имени Бар-Кохбы с его мессианистским звучанием и свидетельствует о какой-то враждебной Бар-Кохбе традиции, оформившейся, вероятно, уже после поражения восстания. Эта замена KSBH на KZBH вероятно произошла в результате игры слов, возводившей по созвучию патронимическое «сын Косибы» или топонимическое «уроженец местности Косибы» KSBH к глаголу KZB – «лгать», «обманывать».
