Сергей Петров - На берегах реки Ждановки
Не правда ли, хоть одним глазком взглянуть бы на такую Петербургскую сторону!
* * *Самым глухим, или, говоря современным языком, депрессивным районом, являлось устье Ждановки. Примечательно, что таковым оно оставалось вплоть до начала XXI века. В 1720-х годах здесь находилось кладбище Тайной канцелярии, острог для заключенных, а в районе нынешней Новоладожской улицы располагалась упоминаемая выше Колтовская слобода.
Существовало целых восемь Колтовских улиц. Часть улиц в результате перепланировки исчезла, однако Большая Колтовская (Пионерская) и Колтовская набережная (наб. Адмирала Лазарева) просуществовали вплоть до середины XX века. Каким-то чудом до нынешних дней сохранила название Средняя Колтовская улица.
Предания свидетельствуют, что блаженная Ксения ночами уходила молиться, а иногда и ночевать в район нынешнего Чкаловского проспекта: здесь в то время были роща и луг, а за рощей уже до самой Малой Невки – только лес и болота.
На Петербургской стороне находилось в то время сразу несколько богаделен и приютов – где, как не на окраине города, устраивать подобные заведения? В частности, одна богадельня находилась возле церкви апостола Матфия, другая – в районе Введенской улицы, недалеко от церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы. Так что жертвовать «копеечку» было кому.
Архивы доносят до нас сведения и об обратной стороне жизни простого люда. В середине XVIII века на Петербургской стороне имелось аж тридцать кабаков. Наверное, больше, чем сейчас. В них продавалось «мелкими чарками вино, водка, пиво и мед для подлаго народу». Без развлечений солдатские слободы явно не оставались.
Обнаружили краеведы в старых адресных книгах и дома некоторых из людей, упомянутых в житии блаженной Ксении, в связи с творимыми ею чудесами. Дом Евдокии Гайдуковой (в девичестве – Беляевой) находился на улице Бармалеева за Малым проспектом. Известна Евдокия тем, что однажды, встретив на улице блаженную Ксению, услышала от нее странные слова: «Возьми пятак, тут Царь на коне. Потухнет…». Удивленная Евдокия поспешила к своему дому и увидела его в огне; но не успела она подойти, как огонь потух.
Дом Голубевых, как пишет в статье «Адреса блаженной Ксении в Петербурге» В. Синкевич, согласно «Атласу частей Петербурга» за 1849 год, находился невдалеке от дома Ксении – на Шамшевой улице. На семнадцатилетней дочке вдовы Голубевой сбылось пророчество блаженной Ксении, когда она во время обеда, обращаясь к ней, внезапно сказала: «Красавица, не вари кофе, когда муж твой жену хоронит на Охте. Беги скорее…».
Голубевы, почитая Ксению за угодницу Божию, послушались. На Охте хоронили молодую женщину. Когда закончилось погребение, и народ расходился, рыдающий вдовец без чувств упал на руки Голубевых. Завязалось знакомство, и через год юная Голубева стала женой доктора. Как и пророчествовала Ксения.
Архивы подтверждают и существование других личностей, соприкасавшихся со святой и упоминаемых в ее житии, таким образом, реальность событий, описанных в жизнеописании блаженной Ксении, находит ныне документальное подтверждение.
Скончалась блаженная Ксения предположительно между 1803 и 1806 годами. Но что примечательно: храмы в ее имя построены во многих городах России и даже за рубежом, но нет их в Петербурге, за исключением маленькой часовни на Смоленском кладбище. Воплотится ли замысел с возведением небольшой церкви на Лахтинской улице, где когда-то стоял дом блаженной Ксении? Если да, то возможно это побудит исследователей к детальной реконструкции местности и дальнейшему поиску адресов, связанных с земной жизнью петербургской святой.
«Когда гремела там роговая музыка…»
История с поиском местожительства Ксении Петербургской свидетельствует о том, что читая сухие краеведческие материалы о датах постройки зданий, владельцах и архитекторах, не всегда представляешь, как выглядела описываемая местность, а вот когда связываешь ее с конкретным историческим персонажем и пытаешься взглянуть его глазами, картина оживает.
Герои романа «Петербургские трущобы» также обитали на Петербургской стороне и явно пользовались симпатиями автора романа Всеволода Крестовского. В «стране Колтовской» в 1864 году, когда писались главы романа, проживали семьи чиновников от коллежского асессора до надворного советника, то есть чиновники не самых высших, но и не низших степеней. Маленький домик с мезонином в три или пять окон, обязательный садик, да цепной пес во дворе – вот жилище подобного чиновника, и «куда не обернись, на что ни взгляни – все напоминает царство жизни мирной, тихой, скромной, семейственной и патриархальной». Это был уголок изолированный и дачный, явно милый писателю.
Обозначил В. Крестовский и местные достопримечательности: «Колтовской Спас – очень древняя деревянная церковь, дача с жестяным куполом и еще другая дача, ныне почти заброшенная, зато весьма блиставшая в первой четверти девятнадцатого столетия. Колтовские старожилы помнят еще необыкновенной вышины шест, принадлежавший этой даче». На шест, по словам писателя, в известное время выкидывался флаг, видимый даже с Дворцовой площади. Дача ко времени написания романа была уже сильно запущена, лишь старожилы помнили то время, когда, как пишет Крестовский, «гремела там знаменитая роговая музыка и с нею вместе вся страна Колтовская».
Колтовской Спас – это церковь Преображения Господня, располагавшаяся в конце Большой Спасской улицы (ныне – Красного Курсанта), снесенная в 1930-х годах, а вот дачи. Казалось бы, уже не установить их адреса и имена владельцев, однако, на удивление, это оказалось несложным делом, ибо планы участков сохранились в ЦГИА. Дача с жестяным куполом, которую, возможно, имел в виду Крестовский, находилась на пересечении нынешней Пионерской улицы и набережной Адмирала Лазарева; в то время она имела адрес Большая Спасская ул., 59. Когда В. Крестовский писал роман, дача принадлежала наследникам некоего господина Лемтюжникова. Судя по сохранившимся чертежам, она действительно выглядела весьма эффектно, особенно выделялся похожий на колокольню купол, пристроенный слева. По-видимому, купол – это попытка Колтовской стороны заявить о себе: пусть мы далеко от дворцов, но забыть о себе не дадим.
Дача с башней, где «гремела когда-то роговая музыка». 1863 год
Впоследствии дача принадлежала архитектору М. Львову, он построил здесь доходный дом, а в 1912 году участок перешел к акционерному обществу «Петербургского механического и литейного завода „Вулкан“». Завод избавился от всей мешавшей ему старины, а в настоящее время уже избавились и от самого завода. В окончании Пионерской улицы близ Лазаревского моста на бывшем участке Лемтюжникова расчищена площадка под грандиозное строительство.
Герои Достоевского тоже не раз оказывались на Петербургской стороне. Но в отличие от Крестовского писатель рисует малопривлекательную картину этой части Петербурга. В романе «Преступление и наказание» один из героев шел по Большому проспекту, «не раз обрываясь на деревянной мостовой», а на него «уныло смотрели, деревянные домики с закрытыми ставнями». В этих фразах и отношение самого Достоевского к местности, часто употреблявшего по отношению к окрестностям Большого слово «глушь». По воспоминаниям А.Г. Достоевской, писатель любил гулять к Тучкову мосту, на Петровский остров, но тяготился «бесконечностью Большого проспекта, тогда еще довольно пустынного и застроенного мелкими деревянными домишками».
Действие романов Достоевского происходит в середине XIX века, однако Петербургская сторона, судя по всему, мало отличается от той, что видела перед собой св. Ксения Петербургская. И все же изменения происходили. Причем менялся не столько Большой проспект или Большая Пушкарская улица, остававшиеся по-прежнему провинциальными, а район Большой Спасской улицы и Ждановской набережной. Здесь уже красовались возведенные Ф. Демерцовым здания Второго кадетского корпуса, а построенное по проекту Л. Руска здание экзерциргауза (место для военных упражнений) напоминало своим обликом языческий храм эпохи Древней Греции, неведомым образом занесенный на берега тихой Ждановки (Ждановская ул., 15).
На Колтовской набережной особняки соседствовали с ветхими сараями
Появилось на Большой Спасской и красновато-мрачноватое здание знаменитого Павловского военного училища. Сколько выдающихся офицеров выпустило это училище! Кадеты и юнкера встречались с барышнями в Мало-Петровском парке, где ныне стадион СКА, гуляли по Петровскому острову, а на Большой Спасской в ожидании клиентов стояли вереницы извозчиков. В Колтовском Спасе – новом пятикупольном храме, возведенном вместо деревянной церкви, всегда было много треб.
Обустраивается и Леонтьевский мыс. В устье Ждановки появляется небольшая фабрика, в середине XIX года она переходит к братьям Леонтьевым. С той поры устье Ждановки и именуется Леонтьевским мысом. Выдающийся экономист ХХ века, лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев – внук одного из фабрикантов Леонтьевых. Вспоминая детство, Леонтьев рассказывал, что комнаты большого дома его деда-старообрядца напоминали часовни – столько в них было икон. На этом доме по адресу Ждановская ул., 43, сейчас установлена мемориальная доска, хотя сам Василий Леонтьев утверждает, что свое детство провел в основном на Петровском острове, в городке Сан-Галли.
