Борис Федоров - Пытаясь понять Россию
Доказательств того, что национальная идея у России есть, множество. Например, несмотря на ужасающую коррупцию и стирание традиций, несмотря на огромное число ничтожеств, присосавшихся, как паразиты, к власти на всех уровнях, страна все еще существует и живет своей жизнью. Машины ездят по дорогам, причем, более или менее соблюдая правила. Молодежь веселится и ходит на учебу в университеты. Люди женятся и рожают детей. В России пишут новые книги, снимают фильмы, ставят спектакли. Жизнь не остановилась. Но власть словно бы живет в одном измерении, а вся остальная страна – в другом.
Конечно, эти измерения соприкасаются, однако такие соприкосновения чаще всего приводят к плохим для страны последствиям. Отсюда и наше неверие: люди не верят власти, не верят политикам, не верят в решение наших извечных русских проблем (от плохих дорог до дураков). Есть в нашем народе какое-то чувство безысходности и бессилия, но оно свойственно, в основном, старшему поколению, которое всего уже насмотрелось в жизни, всякого хлебнуло…
Откуда же взялась навязчивая идея о русском национализме, которой подвержены даже некоторые весьма солидные люди на Западе? Поставим вопрос так: почему на Западе так много пишут и говорят об опасном русском национализме? Откуда они его взяли?
Именно русские националисты постепенно сменили в качестве главных кинозлодеев привычных арабских террористов. Достаточно посмотреть фильмы типа "Святой" (Saint) и "Самолет Президента" (Airforce One), чтобы увидеть во всей красе кровавых террористов из России, которые обычно носят бороды и говорят по-английски с характерным русско-шотландским акцентом.
На самом деле ни одна спецслужба мира не может представить свидетельств ни об одном террористическом акте, совершенном русскими националистами за последние десятилетия. Мы наслышаны об арабских террористах, об ирландских и чеченских террористах, даже об армянских, курдских, баскских террористах, об ультраправых сектантах в США, но никогда нигде не встречали русских террористов-националистов. Мошенников и уголовников у нас, что греха таить, хватает, но не надо нам приписывать того, чего у нас нет.
В России живет немало странных, чудаковатых людей, включая антисемитов и расистов, а также людей, которые любят за рюмкой водки поговорить о патриотизме и духовности. Однако большинство из них на поверку оказываются коммунистами или иными левыми. Пусть они и называют себя славянской партией или патриотическим блоком.
Что говорить, если даже печально известный Владимир Жириновский, как выяснилось, всего лишь талантливый клоун, который научился зарабатывать хорошие деньги на политике. Реальной опасности он не представляет.
Мало кто на Западе знает, что до революции пятьдесят процентов наших дворян не считали себя русскими. По сути дела, Россия – это Америка на Евроазиатском континенте, притягивавшая огромное число предприимчивых людей из разных стран в течение столетий.
До революции русским, по сути дела, считался любой православный человек, а этническая принадлежность вовсе не мешала никому становиться генералом или даже министром. Цари у нас были с немалой примесью немецкой крови, величайшие поэты Пушкин и Лермонтов – с африканскими и шотландскими корнями, предки премьер-министров Витте и Столыпина – выходцы из Голландии и Пруссии. Кто же у нас чисто русский?
Но, как и у любой нации, которая родилась из слияния различных "ингредиентов", в России рано или поздно просыпаются патриотические чувства, и людям хочется гордиться своей страной, культурой, героями. Ничего опасного в этом нет. Более того, русские – последний крупный европейский, по существу, народ, который не подпал еще под безраздельное влияние культуры США. Отсюда у нас и нестандартный критический взгляд на многие вопросы, включая, скажем, события в Югославии в 1998-99 гг.
Отсюда же (из-за боязни роста патриотических настроений) и странное стремление Запада защищать от нас чеченцев, как в прошлом веке Запад защищал от нас турок. Сдерживание "русской угрозы" важнее христианского братства. Усмирение России на протяжении веков было любимым занятием западных держав.
Вспомним хотя бы историю с Крымской войной. В Лондоне поставлено много памятников, посвященных этой "героической" кампании. Все слышали о гибельной атаке бригады легкой кавалерии (The charge of the light brigade), но никто из лондонцев не смог мне сказать, что делали в Крыму англичане и французы (первых погибло 20 тысяч, вторых – 100 тысяч). Я спрашивал многих своих друзей-англичан: что вы там делали, во имя чего ваши солдаты умирали в России? Никто ничего вразумительного мне так и не ответил.
Россия вступила в конфликт с Турцией, защищая христианских паломников в Палестине, а Англия и Франция бросились защищать Турцию.
Точно так же в будущем им будет трудно отвечать на вопросы о поддержке Западом чеченских террористов.
Откуда же берется страх перед русскими? Наверное, чаще всего боятся того, чего не понимают или понимают плохо. Что-то ужасное, дикое и пьяное, мерещится в дальних снегах Сибири. При этом все знают, что миллионы и миллионы русских граждан в XX столетии эмигрировали на Запад и ничуть не погубили его. Напротив, русские ассимилировались и стали французами, американцами, канадцами быстрее, чем представители многих других народов. Есть в этом что-то мистическое и иррациональное.
На мой взгляд, налицо двойной стандарт, отсутствие объективности, которые можно объяснить только вековой, застарелой подозрительностью к России, удивительным образом сохраняющейся на генетическом уровне. Вместо того, чтобы поддержать нас и помочь в борьбе с международным терроризмом, Запад угрожает приостановить помощь МВФ. Очень жаль. От комплексов надо избавляться. Это выгодно всем.
ГЛАВА 5
Откуда взялся Гайдар?
Экономические реформы в России справедливо связывают с именем Егора Гайдара, который, как многим показалось, в 1991 году появился ниоткуда. Ни для кого не секрет, что ни Михаил Горбачев, ни Борис Ельцин настоящими идеологами реформ никогда не были – роль символа реформаторства досталась тогда малоизвестному молодому экономисту. Ему же была уготовлена роль козла отпущения за все мыслимые и немыслимые огрехи власти.
Действительно, во времена Советского Союза Егор Гайдар никогда не занимал высоких должностей в исполнительной власти. Он был известен лишь в узких кругах как экономист и журналист, работавший в таких солидных партийных изданиях, как журнал "Коммунист" и газета "Правда". Впрочем, Григорий Явлинский приглашал Гайдара на место министра труда в российское правительство образца 1990 года, но тот отказался.
С другой стороны, имя Гайдара было известно любому человеку в Советском Союзе благодаря книгам деда Егора Тимуровича – знаменитого детского писателя Аркадия Гайдара (он погиб во время Второй мировой войны). В этом смысле он, безусловно, принадлежал к советской элите.
Мне кажется, есть две основные причины, почему осенью 1991 года во главе экономической политики России (фактически – правительства) встал интеллигентный и хорошо образованный экономист-теоретик, а не умудренный опытом и возрастом политик-практик. Тогдашний возраст Егора Гайдара (36 лет) для чиновника такого уровня был по советским стандартам почти младенческим.
Первая причина – чисто формальная. В российском правительстве премьер-министра Ивана Силаева (1990-1991 гг.) в тот момент не было ни одного серьезного экономиста и ни одного по-настоящему решительного человека. На безрыбье и рак – щука, гласит русская народная пословица.
Кроме того, желающих работать с Ельциным среди высших советских чиновников тогда было еще немного. Учитывая былую мощь СССР, почти никто не верил, что все это всерьез и надолго. Ставить на эксцентричного Ельцина никто не спешил. И потом, только что, в августе 1991 года, рухнула последняя попытка возродить Советский Союз (ГКЧП !),
ГКЧП – Государственный комитет по чрезвычайному положению, созданный Янаевым, Павловым и другими горбачевскими соратниками для остановки демократизации и развала СССР.
и все бывшие члены советского правительства были у Ельцина под подозрением. Советские чиновники тогда считались "чужими" (потом все изменится), что давало шанс молодежи.
С другой стороны, к осени 1991 года сложилась ситуация, когда Борис Ельцин де-факто взял реальную власть в стране в свои руки. ЦК КПСС и советское правительство пали, СССР уже умирал, все более очевидной становилась вопиющая некомпетентность тогдашнего российского правительства И. Силаева. Надо было что-то делать, что-то предпринимать, так как продолжать и дальше обвинять во всем только Горбачева было уже невозможно, а делать дело как раз было и некому.
Ко всему, после одержанной в августе 1991 года политической победы, Борис Ельцин, как обычно, сразу стал пассивным, устранился от дел и ушел в отпуск писать мемуары.
