Александр Оришев - В августе 1941-го
Советское правительство было вынуждено резко сократить сеть своих консульств в Иране, и к 1938 г. в стране осталось лишь одно консульство СССР в порту Пехлеви. Одновременно советское правительство потребовало от Реза-шаха закрыть иранские консульства на территории СССР.
Тегеран принял и другие меры, носившие антисоветский характер. Так, в марте 1939 г. иранское правительство вопреки договору 1921 г. предоставило нефтяную и рудную концессию голландской фирме «Альгемеене эксплорацие мачапай», одной из дочерних компаний англо-голландского концерна «Роял дэтч шелл», возглавляемого Детердингом — одним из вдохновителей британской интервенции в СССР[53].
На севере Ирана территория концессии подходила близко к Баку. Голландская фирма получила право сооружать на территории концессии железные дороги, аэродромы, радиостанции, телеграфные и телефонные линии, горюче-заправочные станции. Таким образом, предоставляя эту концессию, иранские правящие круги способствовали созданию плацдарма для проведения враждебных действий против СССР, в частности против Бакинского нефтяного района.
Глава 3
Вторая мировая начинается: иранский нейтралитет и проблема транзита
На рассвете 1 сентября 1939 г. вермахт пересек границы Польши. Началась Вторая мировая война. Польская армия сопротивляться долго не смогла, а так называемая «странная война», которую вели с Германией «верные» польские союзники — Англии и Франция — только раззадорила аппетит фюрера. Он уже не думал о Варшаве, его мысли распространялись далеко на Восток, в Афганистан, Ирак, Индию, Иран….
Правителю же Ирана предстояло решить непростую задачу. Вступить в войну на стороне одной из воевавших сторон или же занять нейтральную позицию? От решения этой задачи зависела судьба его страны. Непростой выбор был сделан 4 сентября, когда иранское правительство сообщило о своем нейтралитете и категорично заявило, что будет защищать его силой оружия[54]. Вслед за этим было опубликовано обращение министра внутренних дел ко всем иранским подданным, а также проживавшим в Иране иностранцам, в котором под угрозой наказания предлагалось воздержаться от всякого рода действий, противоречащих принципу нейтралитета[55].
Тем временем на Вильгельштрассе (здесь в то время располагался МИД Германии) обдумывали — как отнестись к иранскому нейтралитету. Было принято решение: иранский нейтралитет принесет больше плюсов, чем неподготовленные боевые действия, в результате которых Германия лишалась бы столь необходимого ей иранского сырья. Нейтралитет же позволял дальше развивать германо-иранскую торговлю.
Между тем Вторая мировая война внесла серьезные коррективы в развитие германо-иранской торговли. Иранские товары, отправленные в Германию через Персидский залив, были заблокированы британцами. Товары, закупленные иранскими купцами в Германии, также не дошли до места назначения. Правительство Ирана было вынуждено через своего посла в Лондоне заявить решительный протест против решения Лондона о задержании и конфискации товаров[56], а в иранской печати появились многочисленные статьи, в которых местное купечество обрушилось с яростной критикой на коварных англичан.
Кроме задержки грузов англичане приняли еще ряд мер по вытеснению Германии с иранского рынка. Забыв о прежней скупости, они стали перебивать германские закупки в Иране. Хлопок немецкие фирмы закупали в среднем по 50–60 фунтов стерлингов за тонну, англичане же стали предлагать по 90 фунтов стерлингов, немцы покупали шерсть по цене 14 тыс. риалов за тонну, англичане предложили более высокую цену. Как это было непохоже на рачительных британцев!
Следующим шаг сделал подконтрольный англичанам Шахиншахский банк. Банкиры просто отказали в кредитах купцам, которые так или иначе были связаны с немцами. И напротив, кредиты были предоставлены купцам, вывозящим товары через юг в Соединенное королевство. Такую же позицию занял и Оттоманский банк[57].
Положение было действительно сложным. Для того чтобы сохранить германо-иранскую торговлю на довоенном уровне, у немцев был один выход: добиться согласия советского правительства на транзит товаров через территорию СССР. Эта идея была выдвинута в Тегеране еще в первых числах сентября 1939 г. на ирано-германских переговорах. Но осуществлению этого замысла мешало то обстоятельство, что в 1938 г. иранские лидеры, отдав приоритет южному направлению в развитии внешней торговли, отказались возобновить торговый договор с СССР.
Однако начавшаяся война заставила Реза-шаха пересмотреть отношение к идее возобновления торгового договора. После того как южный путь из-за организованной англичанами блокады и начавшихся боевых действий стал малоэффективным, иранское руководство вновь стало проявлять заинтересованность в восстановлении торговых отношений с Советским Союзом. Убеждая СССР в своих «добрых намерениях», иранское правительство использовало любой повод, чтобы подчеркнуть, что заключение нового торгового договора является делом решенным.
Реза-шах в своем выступлении в меджлисе по вопросам внешней политики 10 октября 1939 г. отметил важность развития экономических связей с северным соседом и выразил надежду на то, что в ближайшем будущем отношения двух государств будут восстановлены в полном объеме[58].
Разумеется, в Москве все понимали и учитывали. Почувствовав слабость иранских позиций, Сталин не спешил заключать новый договор с Реза-шахом. Спешка здесь не нужна, рассудил советский лидер. И действительно, если иранская сторона стремилась возобновить торговый договор 1935 г., пытаясь заключить его на прежних, выгодных Ирану условиях, то советская дипломатия выступала за заключение принципиально нового договора. В результате возникших разногласий вопрос о транзите в первые месяцы начавшейся войны так и не был решен.
Говорят, что надежда умирает последней. И иранцы ее не теряли. Как решить проблему транзита? Ответ на этот вопрос, как казалось Реза-шаху, лежит на поверхности. Почву для такого оптимизма создавало наметившееся советско-германское сотрудничество. Обитателю шахского дворца тогда казалось, что с заключения 23 августа 1939 г. советско-германского договора о ненападении, именуемого еще пактом Риббентропа — Молотова, началась новая эра взаимоотношений между Москвой и Берлином.
Доля истины в рассуждениях иранского шаха была. Действительно, курс советского правительства на сближение с германским фашизмом открывал новые возможности для развития германо-иранских отношений. В ситуации, когда И. Сталин не прислушивался к просьбам иранцев, инициативу взяли на себя немцы, что было вполне логично. 28 сентября 1939 г., в день подписания советско-германского договора о дружбе и границе, И. Риббентроп, используя подвернувшуюся возможность легко и быстро договориться, обратился к В. М. Молотову с просьбой о разрешении транзита иранских товаров через территорию СССР[59].
Гитлер не сомневался в том, что И. Сталин услышит своего партнера, иначе Германия не заключила бы новое соглашение с Ираном. А такое соглашение было достигнуто. 8 октября 1939 г. заинтересованные стороны подписали секретный протокол о поставках Ираном в Германию 22,5 тыс. т хлопка, 6 тыс. т шерсти, 20 тыс. т пшеницы, 20 тыс. т риса и 10 тыс. т ячменя[60].
Что означало подписание этого соглашения? Для немцев значение подписанного протокола заключалось в том, что в этот период именно Иран стал важнейшим источником снабжения такими стратегическими материалами, как хлопок и шерсть. Остается лишь подчеркнуть, что в полной мере выполнить условия соглашения можно было только с помощью СССР. В этом факте признавались сами немцы[61].
Расчет Гитлера оказался удивительно верным. Советская сторона пошла навстречу пожеланиям Берлина. 11 февраля 1940 г. между странами было подписано соглашение, по которому СССР предоставил Германии право транзита через свою территорию товаров из Ирана, Афганистана и ряда других стран, а также немецких товаров в эти государства[62].
Германские компании, не дожидаясь подписания соглашения, уже в середине ноября 1939 г. начали поставлять на склады Морагентства в Пехлеви иранское сырье, которое впоследствии предполагалось направить в Третий рейх через территорию СССР.
9 декабря 1939 г. генконсулом в Пехлеви Ягнятинским было созвано специальное совещание. «Обеспечьте четкое обслуживание немецкой клиентуры и тщательную охрану поступающих товаров! Скопление большого количества указанных товаров требует проявления должной бдительности к возможным диверсиям, которые могут быть организованы агентурой воюющих с Германией стран», — строго потребовал от собравшихся генкоснул.
