Вольдемар Балязин - Восточные славяне и нашествие Батыя
О жертвах заклания упоминает еще Прокопий Кесарийский, который говорит, что славяне с VI века поклонялись богу молнии, приносили ему в жертву быков и другие дары. Такими жертвами люди словно ублажали богов, спасая свою жизнь.
Иногда жертвенный обряд принимал жестокие формы: в жертву приносили живых людей, в частности детей. Об этом ясно говорит Нестор в «Повести временных лет», вспоминая жертвы заклания в Киеве на Перуновом холме в 980 году: «И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими. И осквернилась кровью земля Русская и холм тот». В приведенном примере имеется в виду именно заклание людей, иначе Нестор пролитие крови не назвал бы осквернением земли.
Языческие игрища
Праздники в честь богов сопровождались различными играми, процессиями, танцами под песни и музыку, иногда с ряжением. Об игрищах и танцах как составной части языческого богослужения у восточных славян сообщает летописец уже в начале «Повести временных лет»:
«И сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни». Такие игрища продолжались и после принятия христианства. Под 1015 годом летописец отметил: «Горе городу тому, в котором князь юн, любящий пить вино с гуслями вместе с молодыми советниками», – из чего можно сделать вывод, что княжеские пиры в древнейшие времена сопровождались музыкой.
О языческих игрищах и танцах как наследии язычества рассказывает летописец после сообщения о нападении в 1068 году на Русь половцев, считая приход чужеземцев следствием грехов христиан (в том числе и киевлян), продолжавших придерживаться старых обычаев, различных примет: «…вводит в обман дьявол, всякими хитростями отвращая нас от бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями. Видим ведь игрища утоптанные, с такими толпами людей на них, что они давят друг друга, являя зрелище-бесом задуманного действа, – а церкви стоят пустые». Здесь летописец прямо выступает против распространенного тогда обычая проводить праздники в играх и плясках.
О том, что музыка (гудьба), танцы, песни бесовские – языческие игры и «жертвы идольские», довольно ясно сказано в «Слове некоего христолюбца». Музыка и танцы были обычным развлечением при дворах киевских князей. В «Житии Феодосия» рассказывается о том, как, пройдя в палаты к Святославу, увидел он, что перед восседавшим князем играло много музыкантов: «Одни бренчали на гуслях, другие гремели в органы, а иные свистели в замры, и так все играли и веселились, как это в обычае у князей». Увидев неудовольствие Феодосия, князь велел музыкантам прекратить игру. С тех пор, узнав о приходе блаженного, князь приказывал музыкантам прекращать игру.
Княжеские игры и забавы изображены на стенах киевского Софийского собора. На одной фреске изображены танцоры и музыканты, акробаты и ряженые. Воссоздают фрески и поединок человека с ряженым зверем, праздник Коляды, конные соревнования.
Любовь русов к играм и танцам специально поддерживалась скоморохами, которые во время праздников, народных игр и различных обрядов были их главными участниками и исполнителями песен и танцев. «Повесть временных лет» упоминает скоморохов уже в 1068 году, хотя, несомненно, они существовали намного раньше. Вспомним знаменитые пиры Владимира Святославича в Киеве, где, по былинам, обязательно присутствовали и скоморохи. Безусловно, скоморохи были связаны с древнерусским язычеством. И неудивительно, что церковь вела постоянную борьбу со скоморошеством начиная по крайней мере с середины XI века. Скоморохов называли дьявольскими слугами, их игры – бесовскими, а их действия – неугодными богу. Слушать скоморохов, смотреть их представления считалось одним из самых больших грехов.
Исследователи отмечают, что игрища были неотъемлемой частью богослужения язычников. Их начинали, как правило, после жертвоприношений. И главную роль играли тут скоморохи.
Трапезы и пиршества
Кроме песен и игрищ церковь сурово преследовала трапезы или пиршества, ведь они были непосредственно связаны с язычеством: трапеза – это одновременно жертва. По словам Е. В. Аничкова, «почти каждое моление, каждая жертва, каждое оправление того или другого праздника или просто обряда – все это было сопряжено с пиршеством… Принесение обильной жертвы и самая возможность совершать великое моление составляют главную надежду и центральную религиозную заботу человека».
Древняя бытовая трапеза – это важный элемент языческого богослужения. Отзвуком таких языческих трапез остались пиры князя Владимира, который, невзирая на принятие христианства, продолжал устраивать их на своем дворе в Киеве. «Каждое воскресенье, – говорит летописец, – решил он (Владимир. – В. Б.) на дворе своем в гриднице устраивать пир, чтобы приходить туда боярам, и гридям, и соцким, и десяцким, и лучшим мужам, – и при князе и без князя. Бывало там множество мяса – говядины и дичины, – было в изобилии всякое яство». О пышных пирах Владимира рассказывают также былины, связанные с именем киевского князя и с самим Киевом. Недаром летописец вкладывает в уста князя-язычника (при выборе новой веры) выражение: «Веселие Руси есть пити, не может без того и быти».
Погребальный обряд
Наиболее полное сообщение о погребальном обряде у восточных славян до принятия ими христианства содержится в книге арабского путешественника Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 годах.
Он рассказал о том, как в 921 году присутствовал в городе Болгар на Волге при сожжении знатного русса (так арабы называли восточных славян).
По сообщению Ибн-Фадлана, сожжение – общий погребальный обычай руссов. Простых людей сжигали в ладье, которую специально строили для этого случая. Знатные и богатые сжигались с особыми почестями и приготовлениями. Умершего богатого купца хоронили в ладье, которая была основным предметом его имущества и вместе с другими вещами домашнего обихода должна была удовлетворять его загробные потребности.
Ладья вытягивалась из воды, ее ставили на деревянный помост, который поддерживали четыре сосновых и березовых столба. На самой ладье строили шатер (сруб?). Здесь стояла скамья, покрытая дорогими тканями (в том числе греческой паволокой), – ложе, на котором размещался покойник, одетый в дорогие одежды. Вместе с ним клали фрукты, крепкий напиток (мед), цветы, оружие. В ладью бросали изрубленных мечами коней, быков, собаку, петуха и курицу, которые должны были служить покойнику в потустороннем мире. Вместе с умершим сжигалась одна из девушек, дававшая на это добровольное согласие.
Всем погребальным процессом распоряжалась очень старая женщина, которую называли Ангелом смерти. Девушку, наряженную в роскошные одежды, с различными украшениями (ожерельями, браслетами), душили и кололи ножами между ребрами. Затем зажигали под ладьей приготовленное дерево. Огромный костер охватывал ладью, шатер, покойника, девушку… На том месте, где стояла ладья, насыпали возвышение из земли, похожее на круглый холм (курган), ставили деревянный столб с именами покойника и русского князя.
Лев Диакон, византийский писатель X века, отметил веру русских воинов в потустороннюю жизнь, на которую они смотрели как на продолжение настоящей, с ее радостями и горестями. По словам Льва Диакона, употребляемый воинами Святослава обряд погребения – сожжение.
Обряд сожжения у восточных славян был тесно связан с верой в священный огонь, в культе которого соединялись огнепоклонничество и почитание солнца. Огонь на земле (домашний очаг) и огонь на небе (солнце) представлялись священными, так как несли благосостояние человеку.
По верованиям древних славян, огонь очищал грешных покойников и, сжигая их, открывал им царство света и вечный покой. Огонь, собственно, и переносил умерших в рай. Принимая огненное очищение, покойник в путешествии в рай становился недоступным для злых сил. Сожжение, по верованиям язычников, важнейший вид погребальной почести. По их мнению, сожжение людей в ладье, на которой они переплывали воздушное пространство и достигали вечного жилища – обители солнца, куда каждый раз уходит светило, закончив свой дневной путь, – помогало быстрее добраться до жилища отцов.
Обряд сожжения у языческих русских племен подтверждает и «Повесть временных лет»: «И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах при дорогах».
Хлеб духовный: слово Божие и грамотность
Солунские братья – Кирилл и Мефодий
Славянские первоучители равноапостольные Кирилл и Мефодий при жизни считались преподобными мужами, а после смерти были причислены к лику святых и в Риме, и в Византии, то есть в церквях католической и православной, чего удостаивались очень немногие – воистину великие праведники. Равноапостольными называли только тех святых, которые приобщили к христианству многочисленных язычников и просветили их, как и первые ученики Христа – апостолы.
