Дмитрий Калюжный - Забытая история Руси
А начало года с 1 марта у латинян основано, вероятно, на том, что в этот день «сотворил Бог небо и землю». Так как начало мира могло быть не иначе, как в день весеннего равноденствия, то такой счет был придуман, когда весеннее равноденствие приходилось на 1 число какого-то месяца тогда еще не юлианского календаря.
Итак, с какого дня начинался в старину русский год?
Прежде всего обратим внимание на то, что все названия месяцев латинские: те же самые декабри, январи, феврали, марты и так далее, как у латинских классиков. Значит, календарь, на котором основан весь обиход ежегодной деятельности людей, уж даже не говоря о церковных праздниках, пришел на Русь не из Византии, а из итальянского Рима. А у латинян год начинался с марта, свидетельством чего являются даже сами названия последних месяцев: сентябрь (по-латыни седьмой), октябрь (восьмой), ноябрь (девятый) и декабрь (десятый). Значит, одиннадцатым был январь, двенадцатым февраль, а март первым. Начало византийского юлианского года с 1 сентября приходится на середину года классического, а январское начало есть среднее между двумя прежними.
Теперь понятно, что перевод употребляемых в летописях годов «от сотворения мира» на наши современные в целых числах (как делается историками при допущении, что мир был сотворен за 5508 лет до Рождества Христова) является лишь приблизительным, ведь начала и концы годов разного счета не совпадают. Но это не вполне точное переложение невольно приходится делать, потому что большинство летописных сообщений не содержит месяца и дня.
Имея одну только «Начальную летопись», в которой нет почти до самого конца датированной месяцами или солнечными (лунными) затмениями отметки, у нас не было бы никакой возможности определить, с какого месяца считали авторы русских летописей начало своих лет. Лишь в самом конце этой летописи, под летом 6615, считаемым за наш 1107 год, записано: «В лето 6615 круг луны (был) 4, круг[8] солнца 5». Но эти круги осуществились лишь в 1108 году нашего современного январского счета, значит, при пересчете сделан сдвиг вспять на 1 год.
Обратимся к случаям, где указаны, кроме чисел месяцев, также и дни недели. Каждый год, кроме високосного, заключает в себе 52 недели и один день, поэтому каждый новый год должен начинаться со следующего дня недели, а с ним и все дальнейшие месяцы тоже. А високосный год из-за своего дополнительного 29 февраля прибавляет себе еще один день, так что первый по високосе год начинается не следующим днем недели, а скачком через него, «вторым днем». На основании этого можно моментально проверить дату автора, если кроме числа месяца в ней дан и день недели.
Единственная отметка, датированная и числом месяца, и днем недели, оказалась, к сожалению, вставленной в Радзивилловскую летопись уже ее копиистом-продолжателем. Дело в следующем. В первоначальном списке просто было сказано: «В лето 6609 (1101) преставился Всеслав, Полоцкий князь». Этим запись и ограничилась, так же как и в копирующей Радзивилловскую летопись рукописи бывшей Московской академии. Но вдруг в Лаврентьевской ее копии читаем вместо этого: «В лето 6609 (1101) преставился Всеслав Половецьский князь месяца апреля в 14 день в 2 часа дня, в среду».
Даже и час обозначен!
А проверка показывает, что 14 апреля 1101 года по январскому счету было воскресенье, в предшествующем 1100 году – суббота, а в следующем 1102-м – понедельник. Ближайшая среда 14 апреля была только в 1098 году. Здесь вышла чистая фантазия, целиком компрометирующая дату автора.
Если в начальной летописи дней недели не найти, то у всех продолжателей «Нестора-Сильвестра» их обозначения при месяце года сразу становятся обычными. В Радзивилловской летописи можно найти таких 11 случаев.
И что же мы видим? Нечто для традиционных представлений невероятное. Русские христианские монахи-летописцы между 1123 и 1206 годом не были византинистами! Называя месяцы по-латыни, они и начало года считали по латинскому счету, а именно с марта. Из 11 случаев мартовскому счету соответствуют совершенно точно восемь. Получается, что авторы Радзивилловского списка (ведущие свой рассказ, не упоминая о том, со времени распадения империи Карла Великого и начала феодализма в Европе и кончая моментом образования на Балканском полуострове крестоносной Латинской империи в 1204 году) считали свои годы по западному мартовскому началу.
В продолжающей Радзивилловскую летопись Лаврентьевской рукописи можно найти также одиннадцать сообщений, датированных и числом, и днем недели, почти все из которых – мартовского начала. И в Московской Духовной (Суздальской) летописи на промежутке от 1206 до 1305 года по мартовскому началу из 12 случаев оправдались все 12.
Так что и за все время Крестовых походов, вплоть до Авиньонского пленения Римских пап, русские летописи ведут начало своих годов с марта, а не с сентября, то есть по латинскому, а не византийскому календарю – так, будто русские монахи-летописцы, а следовательно, и вся окружающая их общественная среда, были в унии с папским Римом.
Кстати, к выводам о мартовском начале года у русских летописцев пришел сам Карамзин путем непосредственного сличения летописных дат. Так, цитируя «Летописи Нестора», он в примечании 50-м ко второму тому «Истории государства Российского» пишет:
«Изяслав, известию летописца, ушел из Киева, сентября 15 в 6576 (= 1068) году, а возвратился в столицу через семь месяцев, мая 2, в 6577 (= 1069) году. А это случилось бы не в двух, а в одном году, если бы год начинался с сентября», – то есть из самого сообщения видно, что между 15 сентября и 2 мая прошел Новый год, чего никак не могло бы быть, если бы на Руси было тогда сентябрьское начало года.
«В 6621 (= 1114) году умер Давид мая 25, и в то же лето ноября 3 преставилась Янка: следовательно, новый год не был начинаем с сентября», – ведь если бы он начинался в сентябре, ноябрь был бы уже в следующем году.
Солнце и Луна соврать не дадут
В Начальной летописи за первые 200 лет не упомянуто ни одного затмения, ни солнечного, ни лунного, и ни одной кометы, и лишь в самом конце описаны в разных местах три-четыре астрономических явления, поддающиеся проверке путем вычисления, например:
«В то же лето (1102) было знамение в луне месяца февраля в 5 день». В действительности, по точным вычислениям, «знамение» – затмение луны произошло лишь через два ее оборота, то есть не 5 февраля, а 5 апреля 1102 года, около 8 часов утра по Киевскому времени при заходящей луне. Мог ли очевидец отметить не существовавшее февральское затмение и не заметить настоящего, бывшего через два месяца?
Можно было бы счесть, что это простая ошибка в имени месяца, если бы в XIV веке (к которому, скорее всего, можно отнести реальное начало составления, а точнее – компилирования русских летописей) не произошло подряд три затмения, и все – 5 февраля:
5 февраля 1319 года лунное неполное с максимальной фазой 4ґґ8 около 16 (4 часа дня) часов 37 минут от гринвичской полуночи и около 6 (18) часов 40 минут киевского вечера;
5 февраля 1338 в 14 (2 часа дня) часов 50 минут от гринвичской полуночи и около 4 (16) часов 52 минут киевского вечера, сверхполное (почти в закат солнца, как и должно быть);
5 февраля 1357 – неполное (10ґґ4) в 14 (2 часа дня) часов 18 минут от гринвичской полуночи и около 4 (16) часов 20 минут киевского вечера.
А солнце заходило в это время в Киеве около 5 часов 13 минут местного вечера, так что затмения хорошо были видны во всех славянских землях Восточной Европы после заката, во время или перед самым закатом солнца на только что взошедшей луне.
Эта триада затмений и могла дать повод автору исправить на 5 февраля вычитанное им где-то сведение о лунном затмении 5 апреля 1102 года, если летопись вел человек, наблюдавший лично эти три затмения в XIV веке и потому составивший себе представление о 5 февраля как о каком-то специальном «дне затмений». И во всяком случае, лунное затмение 5 февраля 1102 года ложно показано автором сообщения. А ведь оно единственное упомянуто во всей Начальной летописи!
Рассмотрим теперь и солнечные затмения. За время, отмеченное в Начальной летописи, их реально было десять, шедших в полном или кольцеобразном виде по Руси и видимых в девяти случаях в огромной фазе в Киеве. Вот они:
939, декабрь 19, сильное для Киева, перед полуднем (в летописи не описано);
945, сентябрь 9, значительное для Киева, утром (не описано);
970, май 8, сильное для Киева, утром (не описано);
986, июль 9, полное в Киеве, перед закатом (не описано);
990, октябрь 21, почти полное в Киеве, после полудня (не описано);
1021, август 11, почти полное в Киеве, после полудня (не описано);
1033, июнь 29, значительное в Киеве, после полудня (не описано);
1065, апрель 8, едва ли видимое в Киеве, а лишь в Египте и в малой фазе в Греции и Сицилии (описано);
1091, май 21, значительное в Киеве, утром (описано);
