Сергей Кузьмин - Сроку давности не подлежит
После его выступления началась демонстрация фильма «Кинодокументы о зверствах немецко-фашистских захватчиков».
Лица главных фашистских преступников снизу освещены, и они все видны в затемненном зале суда.
На экране воспроизводится документ, подписанный советскими фронтовыми кинооператорами. Кинооператоры А. Воронцов, Р. Гиков, В. Доброницкий, В. Ешурин,
A. Зенякин, Р. Кармен, К. Кутуб-Заде, А. Левитан, В. Микоша, Е. Мухин, И. Панов, М. Посельский, М. Сегаль,
B. Соловьев, А. Сологубов, М. Трояновский, В. Штатланд торжественно свидетельствуют, что в период с 1941 по 1945 год, выполняя свой служебный долг, они работали в частях действующей Советской Армии, снимая на пленку различные эпизоды Отечественной войны. Операторы заявляют, что кинокадры, включенные в настоящий фильм, являются правдивым и точным воспроизведением того, что они обнаруживали, вступая в различные районы после изгнания из них немецко-фашистских войск.
Первые кадры фильма сняты в Ростове-на-Дону 29 ноября 1941 года. Гитлеровцы, отступая, расстреливали мирных жителей. Трупы на Советской и Нольной улицах. Лежит замученная и расстрелянная семья профессора Рождественского. Мальчик Витя Головлев. Его лицо изуродовано выстрелами, произведенными в упор. На улице Энгельса фашисты расстреляли 50 жителей, выгнанных из домов. Лужи крови, вповалку лежат друг на друге расстрелянные женщины и старики. Их убили только за то, что они были советскими гражданами. На экране ростовский вокзал в таком виде, как покинули его гитлеровцы. На привокзальной площади штабеля трупов, замученных и расстрелянных раненых пленных красноармейцев. На трупах следы ужасных пыток. Изуродованы лица, отрезаны носы и уши.
Мы видим Керчь. Противотанковый ров. Здесь фашисты совершали массовое истребление советских людей. Целыми партиями по нескольку сот человек привозили сюда мирных жителей города, расстреливали из пулеметов и автоматов. Семь тысяч граждан Керчи погибли в этом месте. В противотанковом рву были найдены трупы 245 детей. Пуховым платком закутала мать дочурку при расставании с жизнью. Над телами опознанных рыдают уцелевшие матери, отцы, другие родные.
Эти кадры сменяют следующие, еще более страшные. На экране освобожденный Харьков. На улицах и площадях трупы расстрелянных мирных жителей. Всюду следы ужасных злодеяний, совершенных гитлеровцами. Они сожгли госпиталь, переполненный тяжелоранеными красноармейцами. Здесь были обнаружены сотни трупов. Комиссия экспертов установила, что многих калек, безногих заживо сожгли.
На экране Таганрог — ров на пустыре близ города. Мы видим трупы людей на коленях со связанными за спиной руками. Людей привозили из города и расстреливали.
Киев в ноябре 1943 года. Улицы покрыты трупами. Вот на экране возникает поистине ужасное зрелище: предместье Киева — Дарница. Трудно охватить одним взглядом бесконечные штабеля трупов, раскинувшиеся на огромной площади пустыря. Вот и Бабий Яр — место массовых казней.
Операторы запечатлели леденящую душу картину в лагере близ Таллина, в дачном местечке Клога. Оккупанты перед отступлением расстреляли всех заключенных. Нельзя без содрогания смотреть на груды человеческих тел, которыми были забиты лагерные бараки.
Страшное зрелище представляют появляющиеся на экране люди, освобожденные Советской Армией в Освенциме. Они измождены до предела. Это ходячие скелеты. Многие не в состоянии передвигаться и лежат на нарах. Много детей.
Во время просмотра фильма подсудимые нервничали, их лица были бледны и сведены судорогой страха перед грядущим возмездием. После окончания демонстрации фильма Геринг закрыл лицо руками. Кейтель вытирает платком лоб, глаза. Франк долго не может прийти в себя. Моральное ничтожество подсудимых еще острее передает ту зловещую сущность событий, с которой не мирятся ни разум, ни сердце.
По воспоминаниям А. И. Полторака, возглавлявшего советский секретариат на Нюрнбергском процессе, этот фильм был показан группе русских эмигрантов, работавших в качестве переводчиков в составе персонала западных делегаций. Среди них были представители таких аристократических фамилий старой России, как Трубецкие, Толстые и т. д. Но все они, мужчины и женщины, молодые и старые, плакали во время демонстрации фильма (См.: Полторак А. И. Нюрнбергский эпилог. М., 1983, с. 25.).
Через два-три дня после демонстрации на Нюрнбергском процессе фильма о зверствах гитлеровцев на оккупированной территории СССР в качестве документа обвинения был предъявлен фильм об уничтожении 9 июня 1942 года чехословацкого селения Лидице, снятый самими нацистами. Вот факельщики перебегают от дома к дому, слышен гул взрывов. Вот фашистские солдаты прокладывают к развалинам железнодорожные пути, чтобы вывезти прочь даже остатки зданий. Деревню сровняли с землей, деревья срубили, дороги распахали, а жителей или расстреляли (мужчин), или отправили в лагеря смерти (женщин и детей). Само название села по приказу СС было стерто со всех имевших хождение в третьем рейхе карт, вычеркнуто из всех справочников.
Без волнения нельзя вспомнить свидетеля советского обвинения на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге Якова Григорьевича Григорьева, дававшего показания помощнику Главного обвинителя от СССР Л. Н. Смирнову.
Смирнов: Скажите, пожалуйста, свидетель, в какой деревне вы проживали до войны?
Свидетель: В деревне Кузнецово, Порховского района, Псковской области.
Смирнов: В какой деревне вас застала война?
Свидетель: В деревне Кузнецово.
Смирнов: Существует ли сейчас эта деревня?
Свидетель: Не существует.
Смирнов: Я прошу вас рассказать суду, при каких обстоятельствах произошло уничтожение деревни.
Свидетель: В памятный день, 28 октября 1943 года, немецкие солдаты неожиданно напали на нашу деревню и стали творить расправу с мирными жителями, расстреливать, загоняя в дома. В этот день я работал на току со своими двумя сыновьями, Алексеем и Николаем. Неожиданно к нам на ток зашел немецкий солдат и велел следовать за ним. Нас повели через деревню в крайний дом. Я сидел около самого окна и смотрел в окно. Вижу: немецкие солдаты гонят еще большую толпу народа. Я заметил свою жену и маленького сына девяти лет. Их сначала подогнали к дому, а потом повели обратно, куда — мне было тогда неизвестно.
Немного погодя входят три немецких автоматчика и четвертый держит наган в руках. Нам приказали выйти в другую комнату. Поставили к стенке всю толпу — 19 человек, в том числе меня и моих двух сыновей, и начали из автоматов стрелять по нам. Я стоял около самой стенки, немного опустившись. После первого выстрела упал на пол и лежал не шевелясь. Когда расстреляли всех, немцы ушли из дома. Я пришел в сознание, гляжу — невдалеке от меня лежит мой сын Николай, он лежал ничком и был мертв, а второго сына я сперва не заметил и не знал, убит он или жив. Потом я стал подниматься, освободив ноги от навалившегося на них трупа. В этот момент меня окликнул мой сын, который остался в живых.
Смирнов: Окликнул второй ваш сын?
Свидетель: Второй, а первый лежал убитый певдалекс от меня. Сынишка крикнул: «Папа, вы живой?»
Смирнов: Он был ранен?
Свидетель: Он был ранен в ногу. Я его успокоил: «Не бойся, сыночек: я тебя не оставлю, как-нибудь уйдем. Я тебя вынесу отсюда». Немного погодя загорелся дом, в котором мы лежали. Тогда я, открыв окно, выбросился из него вместе со своим раненым мальчиком, и мы стали ползти от дома, прячась, чтобы не заметили немецкие солдаты. Но на пути нашего отхода от дома стояла высокая изгородь, мы не сумели раздвинуть изгородь и стали ломать ее. В этот момент нас заметили немецкие солдаты и начали по нам стрелять. Я тогда шепнул своему сынишке, чтобы он притаился, а я побегу. Мне его было не снести, и он благодаря зарослям притаился, а я побежал дальше, отвлекая внимание солдат. Немного пролежав, вскочил в постройку, стоявшую около горящего дома. Посидел там немножко и решил идти дальше. Я убежал в ближайший лес, находящийся неподалеку от нашей деревни, и там переночевал. Наутро встретил Алексея Н. из соседней деревни, который мне сообщил, что мой сын Леша жив. Потом, на второй день после этого, я встретил мальчика Витю, шедшего из той же деревни Кузнецово. Это был беженец из-под Ленинграда и проживал во время оккупации в нашей деревне… Он тоже чудом спасся, выскочив из огня. Он мне сказал, как происходило дело во второй избе, где были моя жена и мой малый сынишка. Там немецкие солдаты, загнав людей в избу, отворили в коридор дверь и через порог стали поливать из автомата. Со слов Вити, там горели живые люди, в том числе, по его словам, сгорел заживо мой мальчик Петя девяти лет. Когда Витя выбегал из избы, то видел, что мой Петя еще был жив и сидел под лавкой, зажавши ручонками уши.
