Лев Гумилёв - Древняя Русь и Великая степь
В эти годы на северной границе Аварского каганата шла столь же ожесточенная война, следом которой являются городища укреплений, разрушенных и покинутых местным населением (например, «Пастырское городище»).[67] В 631 г. авары жестоко подавили восстание кутургуров, остатки коих объединились с утургурами в 633 г. Когда же утургуры в 670 г. потерпели поражение от хазар, подчинивших себе Северный Кавказ, то болгары разбежались, а бывшие земли кутургуров были заселены тиверцами и уличами.
Все эти события подорвали мощь авар, которые в VI в. господствовали в степях восточнее Карпат. Упадок Аварского каганата наступил в VIII в. Но почему? Ведь авары, или обры, были не только воинственны, но и интеллектуальны. Их дипломатия и способности к управлению были на высоте тогдашних требований. У них были естественные союзники — кангары, или печенеги, в степях Приаралья. И при этом они бежали от немногочисленных тюркютов, отступили от стен Константинополя и терпели поражения от славян державы Само. Это не случайно.[68]
Заглянем в историю. До VI в. до н. э. арийские племена Средней Азии и Ирана представляли целостность грозную и агрессивную. На рубеже VI и V вв. до н. э. прозвучала огненная проповедь Заратуштры, направленная против древних богов — дэвов. Индусы и эллины, скандинавы и кельты не услышали ее, но в степях Средней Азии она звучала как гром. Те, кто принял новое учение, стали иранцами; те, кто сохранил верность древним богам, остались туранцами.
Древние этносы Средней Азии — согдийцы, парфяне, истинные абары («аба» в Джунгарии), эфталиты, хиониты и кангары — находились на излете своего жизненного пути и, даже укрывшись за Карпаты, были обречены. То, что они продержались до прихода венгров, — акт великого мужества и твердости. Для славян эти наследники древнего Турана были врагами, достойными восхищения.
Еще страшнее была судьба тюркютов. В середине VIII в. они были физически истреблены — одни у себя на родине, другие в Китае, где они пытались найти спасение. Но они оставили многим этносам роскошное наследство: славное имя, традиции военной доблести и пассионарный генофонд, рассеянный по многим степным популяциям.
Внесение признака пассионарности со стороны по последствиям не отличается от возникновения ее путем мутации. Разница проявляется лишь в том, что при генетическом дрейфе признак распространяется более быстро, а следовательно, процесс идет более интенсивно. Поэтому инкубационный период хазарского этногенеза уложился в три поколения — около 70 лет, после чего с 627 г. становится уместным название «тюрко-хазары», теряющее смысл после 650 г., когда хазарами называют именно метисов тюрко-хазарского происхождения. Почему-то Истахри и другие восточные географы делили хазар на два разряда: смуглых,[69] черноволосых и «белых, красивых, совершенных по внешнему виду».[70] Также они относили хазар то к тюркам, то к нетюркам, возводя их то к грузинам, то к армянам.[71] Хазарский язык, по замечанию Истахри, не походит ни на тюркский, ни на персидский, ни на какой другой известный язык, а схож с языком болгар.[72] Это последнее вызвало множество недоумений, ибо языком болгар считается тюркский. Однако так ли было в V—VI вв., когда тюрки впервые появились в Поволжье? Навряд ли!
Тюркский язык распространился как международный и общеупотребительный лишь в XI в. благодаря половцам, причем вытеснил из степи древнерусский, господствовавший в X—XI вв.[73] До этого этносы говорили дома на своих языках, которые до нас не дошли, а кроме того, знали древнетюркский язык воинского начальства.
Таким образом, в VII в. в Нижнем Поволжье создались оптимальные условия для этногенеза: разнохарактерные ландшафты в тесном сочетании, соответствующие им хозяйственные уклады, сосуществование этнических субстратов, относящихся к единому (евразийскому) суперэтносу, и импорт пассионарности, позволивший оформить этническое разнообразие в социальную систему. Эта последняя была достаточно эластичной, чтобы вошедшие в нее этносы стали субэтносами хазарского этноса, унаследовавшего название от предков.
Вот почему М.И. Артамонов сомневался в достоверности армянских хроник, упоминавших хазар в III в. н. э.[74] Этноним был тот же, но этнос другой, а это бывает часто.
Фаза этнического подъема заняла около 150 лет — с середины VII до конца VIII в. За это время хазары шли от успеха к успеху и весьма удачно находили контакты с соседями. Однако характер этих контактов был различен, что и повело к смещению нормальной кривой этногенеза, вследствие чего акматическая фаза не наступила. Поэтому обратим внимание и на соседей хазар, но сначала напомним, что в III—V вв. хазарский этнос находился в фазе гомеостаза. Производительные силы его были стабильны, а общество пребывало в первобытно-общинной формации с устоявшимися производственными отношениями. Но это не мешало хазарам жить и защищать свои дома от соседей, далеко не всегда дружелюбных.
5. Между горами и морем
До сих пор в поле нашего зрения была Волжская Хазария — «Прикаспийские Нидерланды». Но долгое время хазары господствовали в равнинном Дагестане, в Терско-Сулакском междуречье. Археологическими работами 1967—1980 гг. было установлено, что хазары жили на северном берегу Терека и на берегу Каспийского моря между устьями Терека и Сулака. Заслуга этой находки принадлежит Г.С. Федорову, ознакомившему с добытыми материалами автора этих строк в 1966 г.[75] Сходство этой керамики с керамикой дельты Волги не вызывает сомнений.
И, наоборот, предгорные и степные районы Дагестана были заселены не хазарами. Хотя хазарское влияние на них прослеживается, но, по мнению А.В. Гадло, оно привнесено в готовой форме извне.[76] С этим необходимо согласиться. Городище Хазар-Кала — это крепость государства Серир, иногда захватываемая хазарами. Она прикрывала широкую дорогу во внутренний горный Дагестан, тогда как соседние ущелья были недоступны из-за утесов, между которыми протекают ручьи, и потому защищать их не было надобности. Короче говоря, здесь была пограничная зона, а не спокойное обиталище хазар, как на морском берегу. Море в V—VIII вв. стояло низко: уровень его был минус 34 м, т. е. на 6 м ниже, чем в XX в. Поэтому не море тревожило прибрежных жителей.[77]
Да и в последующие века, когда затоплялся северный, плоский берег Каспия, степи Дагестана были вне опасности, так как максимальная отметка новокаспийской трансгрессии — минус 18 м, а даже город Бабаюрт лежит на нулевой отметке, т. е. на 12 м выше максимального уровня Каспия XIII—XIV вв. Залиты были только низовья Волги.[78]
Грозный X век был временем грандиозных перемен не только на Руси (крещение), в халифате (захват Багдада дейлемитами), в Китае (восстановление единства — династия Сун), но и в степях Северного Прикаспия и Приаралья. Жестокая вековая засуха, поразившая в X в. степную зону Евразии,[79] ослабила печенегов и гузов, кочевья которых захватила пустыня. Дожди и снега, выпадавшие над просторами Зауралья и на берегах Аральского моря, в IX в. незаметно переместились на север — на берега Оки и Камы. Там множились болота, ручейки превращались в бурные потоки, а Волга каждой весной уносила влагу в Каспийское море, набухавшее до X в. В X в. этот подъем уровня Каспия остановился, так как циклоны переместились еще севернее — в бассейн Белого моря, где стали легко плавать ладьи викингов.[80] Но для степняков это не было утешением, ибо их родина потеряла озера, вокруг которых еще недавно паслись овцы, и родники, водой которых можно было напоить коней, а количество снега, питавшего жаждущую землю, не прибавилось. Он теперь выпадал в тундре и лежал там, перетоптанный пургой, в ожидании того часа, когда весеннее солнце превратит его в воду, а та растопит вечную мерзлоту и понизит уровень грунтовых вод. Тогда вода озер уйдет в жидкую грязь, и рыба — основной продукт питания северян — погибнет. Немилость природы пала на многие народы в этот жестокий X век!
Но уровень Каспия в X в. стоял примерно на той же отметке, что и в XX в. Только в XIII—XIV вв. он поднялся до отметки минус 18 м, но этот подъем уровня не имел к Хазарии никакого отношения, так как не стало ни Хазарского каганата, ни хазарского этноса. Первый пал еще в X в. под ударом русского князя Святослава, второй распался на христианскую (терские казаки) и мусульманскую (астраханские татары) части. Потомки хазар остались, но этническая система исчезла. И этому в Дагестане способствовало не наступление моря, а сложная этнополитическая обстановка: арабская агрессия, миграция евреев из Ирана, культурные влияния армянской Агвании и т. п. Поэтому для истории Хазарии начавшаяся трансгрессия Каспия значения не имела.
