Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)
Материалы заседаний Коллегии ВЧК — ОГПУ, оперативных совещаний и съездов содержат ценнейшую информацию о повседневной деятельности органов госбезопасности, позволяют установить инициаторов тех или иных решений в сфере чекистского обеспечения РККА. Здесь следует особо отметить стенограммы II Всесоюзного съезда особых отделов, состоявшегося в Москве в январе 192 5 г., т. е. сразу после устранения Л. Троцкого с поста председателя РВС и наркома по военным и морским делам, положившего начало решительной фазе глубокой реформы Красной армии и Флота.
Конкретные оперативные дела являются уникальным комплексом документов по обслуживаемым военным объектам, отдельным лицам, вызвавшим подозрение в проведении ими шпионской, антисоветской и иной преступной деятельности. Не подлежит сомнению, что информация, собранная с использованием агентурно-оперативных методов, не может быть на все 100 % достоверной и объективной. Однако всесторонний анализ данной информации и дополнение ее сведениями из иных источников, не имевших отношения к системе ВЧК — ОГПУ (письма, дневники, воспоминания участников событий и т. д.), позволяют с высокой степенью надежности реконструировать историческую реальность по целому ряду вопросов.
Сказанное выше в полной мере относится также и еще к одному комплексу источников, имеющих важное значение для нашей работы и весьма содержательных по своей фактологии. Это законченные производством уголовные дела (архивно-следственные — АСД), хранящиеся в Центральном архиве ФСБ РФ и в соответствующих подразделениях местных органов безопасности, а также переданные в 1990-е годы на хранение в ГАРФ и архивы субъектов РФ. Поскольку процесс передачи являлся, по сути, политической кампанией, то государственные архивы вынуждены сейчас ограничивать допуск исследователей к части АСД, так как в материалах дел есть сведения о формах и методах работы отечественных спецслужб. А это, в соответствии с законом Российской Федерации, составляет государственную тайну.
Автор изучил материалы около ста уголовных дел, содержащих информацию о тех или иных событиях и лицах, которые имеют отношение к исследуемой теме, поэтому вправе утверждать, что информационный потенциал, в том числе и в силу наличия в АСД «ненамеренных сведений», достаточно велик[63].
Для более детального анализа автор счел необходимым классифицировать АСД по ряду параметров. В первую очередь — по времени возникновения: 1) заведенные с конца 1920 г. и до 1934 г.; 2) АСД периода массовых репрессий 1936–1939 гг. Следует отметить, что первые основывались, как правило, на материалах более или менее длительной агентурной разработки с применением всех имевшихся тогда в распоряжении органов госбезопасности сил и средств. Поэтому спектр рассматриваемых следствием фактов и их взаимосвязей был значительно шире. Прослеживалась динамика взглядов и взаимоотношений объектов АСД. К такого рода делам можно отнести расследование шпионской деятельности сотрудников польской военной делегации при штабе 16-й армии Западного фронта; дело бывшего генерала К. Рыльского; дело О. Викентьевой; дело Ф. Новицкого; дело А. Бурова; дело П. Петрова; дело А. Гойера, Г. Хлопушкина и других лиц, обвинявшихся в шпионаже в пользу иностранных государств[64].
Рассмотренные нами групповые уголовные дела на сотрудников военной промышленности, военно-топографического управления РККА, командиров РККФ базировались на материалах, собранных в ходе соответствующих агентурных разработок («Военпром», «Мечты», «Нептун» и «Моряки»).
Что же касается АСД, заведенных во второй половине 1930-х годов, то в подавляющем большинстве в их основе были протоколы допросов ранее арестованных лиц, заявления граждан, решения партийных собраний или парткомов. Сюда относятся, прежде всего, уголовные дела на сотрудников особых отделов и других подразделений НКВД, командиров РККА и флота, занимавших достаточно заметные должности в системе НКВМ.
Второй параметр характеризует отношение объектов АСД к органам госбезопасности. Мы выделяем штатных работников органов госбезопасности (действовавших на момент ареста, либо находившихся в запасе) и секретных сотрудников ВЧК — ОГПУ. Здесь важно отметить, что оперативные дела агентуры были уничтожены много лет назад, поскольку истекли сроки их хранения, определенные ведомственными нормативными актами, и других источников, кроме протоколов допросов, найти не удалось. Отдельные упоминания о работе секретных сотрудников имеются в материалах секретного делопроизводства и в оперативных делах за исследуемый период.
На объективность и глубину анализа фактологических данных заметное влияние оказывает знание (или незнание) настоящих имен негласных помощников чекистов. Без этого трудно оценить их вовлеченность в рассматриваемые события — предмет изучения в рамках уголовных дел, их степень квалификации и служебное положение, определяющее качество предоставляемой в органы госбезопасности информации (особенно когда речь идет о «вредительских действиях»), личное отношение к фигурантам разработок или АСД, оценку конкретных лиц, их высказываний и поступков. К сожалению, в большинстве случаев сам обвиняемый не упоминает о своем секретном сотрудничестве с ВЧК — ОГПУ. Следователь, за редким исключением, тоже не затрагивает данную тему.
Тем ценнее примеры противоположного характера, когда нам удалось в материалах АСД найти эту необходимую информацию. И пусть в нашем труде настоящие установочные данные секретных сотрудников почти не фигурируют (поскольку существуют соответствующие ограничительные правовые нормы), но архивные находки были использованы в полной мере для объективной оценки многих фактов.
Третий критерий — это результаты пересмотра уголовных дел в прокурорских органах на предмет применения к фигурантам АСД закона «О реабилитации жертв политических репрессий»[65].
На практике мы встретились с тремя возможными вариантами: 1) проходящие по АСД лица признаны невиновными в инкриминируемых им деяниях; 2) объекты уголовных дел реабилитированы лишь частично, поскольку они не совершали государственных преступлений, но их деяния квалифицируются по иным статьям Уголовного кодекса; 3) обвинения, предъявленные осужденным лицам, признаны обоснованными и законными. АСД последней категории составляют меньшинство, если даже не исключения в большой массе пересмотренных уголовных дел. Однако это не означает, что органы госбезопасности работали неэффективно, фальсифицируя материалы на невиновных лиц. Не умаляя результатов труда прокурорских работников, занимавшихся вопросами реабилитации, не ставя под сомнение их юридическую квалификацию, историкам все же следует критически подходить к оценке полного снятия обвинений с некоторых лиц. Прежде всего это относится к тем, кто был реабилитирован в ходе массовой кампании конца 1980-х — первой половины 1990-х годов.
Биографические сведения, информацию о профессиональной подготовке многих сотрудников особых и иных отделов органов ВЧК — ОГПУ, имевших отношение к армейской работе, а также сведения о деятельности чекистских аппаратов в условиях рецидивов Гражданской войны в Советской России в первые годы новой экономической политики удалось изучить в архиве управления ФСБ РФ по Омской области. Ряд оперативных и уголовных дел был предоставлен автору в архиве управления ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. В этих делах содержатся достаточно интересные факты из практики чекистского обеспечения штабов и войск Петроградского — Ленинградского военного округа, их противодействия разведкам Эстонии, Латвии, Литвы и Финляндии.
При написании данной работы активно использовались и уже опубликованные источники, к которым относятся сборники законодательных актов высших органов государственной власти РСФСР — СССР, нормативные акты СНК, Верховного суда и Прокуратуры СССР, Революционного военного совета Республики[66].
Эти источники условно можно разделить по степени концентрации усилий, направленных на создание правовой основы функционирования ВЧК — ОГПУ, а также по характеру угроз для безопасности РККА.
Наибольший интерес из числа указанных сборников документов представляют те, которые затрагивают вопросы правового регулирования организации и деятельности органов госбезопасности, их правоприменительную практику.
В систематизированном виде законодательные и нормативные акты относительно осуществления репрессивной составляющей чекистских мер представлены в сборнике, опубликованном в 1993 г.[67]
К важнейшим документам, определявшим правовое положение органов госбезопасности, относится опубликованный впервые еще в 1922 г. Декрет ВЦИК об упразднении ВЧК и о правилах производства обысков, выемок и арестов[68].
