Олег Соколов - Битва двух империй. 1805–1812

Первый консул, узнав о миссии генерала Спренгпортена во Францию, сделал распоряжение о том, чтобы его встретили повсюду с максимальным почетом. В первом крупном городе Французской республики, через который пролегал путь русского генерала, был приготовлен торжественный прием. В Брюсселе (территория бывших Австрийских Нидерландов в ходе революционных войн попала в руки французов) в честь Спренгпортена был выстроен облаченный в парадную форму гарнизон и грохотали пушки. Дивизионный генерал Кларк со своим адъютантом прискакал галопом из Парижа для того, чтобы засвидетельствовать почтение русскому посланнику. Спренгпортен был просто изумлен неожиданными, чуть ли не царскими почестями.

В своем докладе императору генерал в восторге писал: «Начиная с Брюсселя, мы ничего не платим; ни мне, ни моей свите не дают заплатить ни обола…[8] Здесь везде, где мы ни появимся, публика встречает нас даже с рукоплесканиями… Расположение и минута самые благоприятные, притязания самые умеренные, и дело достойно вас и ваших благородных чувств»24.

Посланец царя приехал в столицу Франции 20 декабря 1800 г., буквально тотчас же был принят министром иностранных дел и в тот же день — самим Бонапартом. Собственно говоря, официальная цель визита — выдача русских пленных — была, можно сказать, забыта. И не потому, что возникли какие-то осложнения, а наоборот, потому, что французское правительство настолько шло навстречу в этом вопросе, что подумало обо всем и было готово сделать все, лишь бы русские остались довольны. В отделе рукописей Российской национальной библиотеки в Петербурге хранятся документы, посвященные официальной части миссии Спренгпортена. Это редкий пример соглашения между двумя договаривающимися сторонами, где одна из них (французская) берет на себя все обязательства, а другая лишь великодушно на них соглашается.25

Во время беседы с русским посланником Бонапарт восторженно воскликнул: «Ваш монарх и я, мы призваны изменить облик мира!»

На следующий день после встречи со Спренгпортеном Бонапарт написал Павлу восторженное письмо:

«Париж, 30 фримера IX года (9 (21) декабря 1800 г.)

Вчера я встретил с огромным удовольствием генерала Спренгпортена. Я поручил ему передать Вашему Императорскому Величеству, что, как по политическим соображениям, так и из уважения к Вам, я желаю, чтобы две великие нации соединились как можно скорее в прочном союзе.

Напрасно в течение двенадцати месяцев я пытался дать мир и спокойствие Европе, но я не смог это сделать. Еще идет война без всякой необходимости и, как мне кажется, только из-за подстрекательства английского правительства.

Через двадцать четыре часа после того, как Ваше Императорское Величество наделит какое-либо лицо, пользующееся Вашим доверием и знающее Ваши желания, особыми и неограниченными полномочиями, — на суше и на море воцарится спокойствие. Потому что, когда Англия, германский император и другие державы убедятся, что воля и сила наших двух великих наций направлены к одной цели, оружие выпадет у них из рук, и современное поколение будет благословлять Ваше Императорское Величество за то, что Вы освободили его от ужасов войны и раздоров…

Это твердое, откровенное и честное поведение может не понравиться некоторым кабинетам, но оно вызовет одобрение всех народов и потомства.

Я прошу Ваше Императорское Величество верить чувству особого уважения, которое я к Вам питаю; чувства, выраженные в этом письме, служат тому самым высшим доказательством, какое я могу Вам представить.

Еще это послание не дошло до Петербурга, как Павел I, словно чувствуя за тысячи километров настроение Бонапарта, даже не дожидаясь вестей из Парижа, написал письмо, поражающее своей ясностью, благородством и идеями, которые опережали свой век. Это послание столь интересно, что его нельзя не привести полностью:

«Петербург, 18 (30) декабря 1800 г.

Господин Первый Консул.

Долг тех, которым Бог вручил власть над народами, думать и заботиться об их благе. Поэтому я хотел бы предложить Вам обсудить способы, с помощью которых мы могли бы прекратить те несчастья, которые уже в течение одиннадцати лет разоряют всю Европу. Я не говорю и не хочу дискутировать ни о правах человека, ни о принципах, которыми руководствуются правительства различных стран. Постараемся вернуть миру спокойствие, в котором он так нуждается и которое, как кажется, является основным законом, диктуемым нам Всевышним. Я готов слушать Вас и беседовать с Вами. Ятем более считаю себя вправе предложить это, так как я был далек от борьбы, и если я участвовал в ней, то только как верный союзник тех, кто, увы, не выполнил своих обязательств. Вы знаете уже и узнаете еще, что я предлагаю и что я желаю. Но это еще не все. Я предлагаю Вам восстановить вместе со мной всеобщий мир, который, если мы того пожелаем, никто не сможет нарушить. Я думаю, что достаточно сказано, чтобы Вы могли оценить мой образ мысли и мои чувства.

Да хранит Вас Господь.

Интересно, что Бонапарт, также еще не получив ответ Павла, твердо объявил на заседании государственного совета 2 января 1801 г.: «У Франции может быть только один союзник — это Россия». Складывается ощущение, что обе стороны охватило какое-то радостное возбуждение, словно этого давно ждали, и вот оно, наконец, случилось. Два могущественных народа, несмотря на различия в государственном устройстве и идеологии их стран, подали друг другу руки для того, чтобы установить в мире стабильность и спокойствие. С этого момента в течение десяти лет для первого консула, а впоследствии императора самой главной внешнеполитической концепцией будет желание создать франко-русский союз. К этой цели он будет стремиться несмотря ни на какие препятствия.

В тот момент, когда отношения между Францией и Россией, словно по мановению волшебной палочки, из вражды превращались в самую тесную дружбу, со стороны Англии Павел получил удар — настоящую пощечину. В сентябре 1800 г. после долгой и упорной обороны французский гарнизон на острове Мальта капитулировал. Как уже можно было догадаться из происходившего ранее, англичане не вспомнили ни о защите прав и свобод человека, о которых они так пеклись, ни о принципах легитимизма, ни о справедливости. Над островом был поднят британский флаг, и Мальта почти на два века стала одной из главнейших баз английского флота на Средиземноморье. Это была последняя точка, которую можно было поставить в «крестовом походе», когда-то начатом Павлом. Вспомним, что основным побудительным мотивом, во имя которого погибли тысячи русских солдат, было восстановление справедливости и, прежде всего, защита принципов рыцарства и чести, воплощение которых царь видел в Мальтийском ордене. Теперь эти принципы были грубо растоптаны.

Эпизод с Мальтой и пиратские действия английского флота на море послужили детонатором для действий по защите свободы торговли со стороны северных стран. По инициативе Павла был образован союз государств бассейна Балтийского моря, целью которого было возобновить вооруженный нейтралитет 1780 г. Россия и Швеция подписали в Санкт-Петербурге договор 16 декабря 1800 г. В скором времени к ним присоединились Дания и Пруссия.

Этот союз получил впоследствии название Лига Северных стран (или Вторая лига нейтральных государств). Главными положениями статей союзного договора было требование о том, что нейтральные суда могли беспрепятственно плавать во всех морях, что мирный груз, шедший под нейтральным флагом, не подлежал захвату (причем все морские припасы считались мирным грузом), а порт признавался находящимся в состоянии блокады только в том случае, если он действительно был окружен боевыми кораблями. Наконец, главное положение декларации о вооруженном нейтралитете состояло в том, что коммерческие суда нейтральных стран, следующие под конвоем военных, не подлежали ни в коем случае осмотру со стороны боевых кораблей воюющих держав.

В это же время, в конце ноября 1800 г., австрийцы разорвали перемирие, заключенное летом в Италии на Рейне, и снова перешли в наступление. На этот раз мощный контрудар нанесла Рейнская армия. 3 декабря 1800 г. войска под командованием генерала Моро разгромили австрийцев в битве под Гогенлинденом. Начались франко-австрийские переговоры о мире.

В тот момент, когда брат первого консула Жозеф Бонапарт и граф Кобенцель, австрийский уполномоченный, отчаянно дискутировали в Люневиле условия мирного соглашения, в Париж пришло письмо, написанное Павлом 18 (30) декабря 1800 г. (см. выше). В восторге Наполеон отправил своему брату послание: «Вчера прибыл из России курьер, проделавший путь за пятнадцать дней; он мне привез исключительно дружественное письмо императора (Павла), написанное им собственноручно: Россия имеет крайне враждебные намерения против Англии. Вам легко понять, что не в наших интересах спешить, так как мир с (австрийским) императором — ничто в сравнении с действиями, которые сокрушат Англию и сохранят нам Египет»28.