Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн
Бертран, при всей антипатии, не решался бросить вызов Танкреду, который был слишком сильным противником, и, к тому же, удерживал отторгнутую у провансальцев Тортосу. Что касается сына Бертрана — графа Понса Триполийского, взошедшего на престол весной-летом 1112 г., то он находился под сильным влиянием Танкреда. Согласно «Дамасской хронике» Ибн аль-Каланиси, Понс «был зачислен в число рыцарей Танкреда и получил от него в дар фьефы в Антартусе, Сафите, Мараклее и Хисн аль-Акраде»[1218], т. е. Тортосу, Мараклею, а также замки Сафита и Крак де Шевалье. Более того, находясь на смертном одре, Танкред завещал графу Понсу свою девочку-супругу — Сесилию Капет[1219]. Не позднее 1115 г. овдовевшая княгиня Сесилия вышла замуж за графа Понса, предоставив Триполийскому графу, в качестве фьефа, новые территории на юге Антиохийского княжества, в частности — Рудж и Аржган. Вполне естественно, что граф Понс не собирался, следуя византийским требованиям, поднимать оружие против Танкреда и Антиохийского княжества. Первоначально он даже не стал придерживаться традиций, заложенной его отцом и дедом, и отказался приносить оммаж василевсу. При этом он захватил императорскую походную казну, ранее доставленную в Триполи.
За это Понс и поддержавшие его триполийские бароны заслужили весьма показательное нарекание от императорского посольства, во главе которого вновь находился Мануил Вутумит: «вы не истинные рабы императора и не соблюдаете ему верности, как это делали Бертран и его отец Исангел. Поэтому в будущем не будут снабжать с Кипра всем необходимым, дука Кипра не станет помогать вам, и вы падете жертвой голода»[1220]. Эти угрозы дают вполне четкое представление о той зависимости от византийской экономической поддержки, которую графство Триполи испытывало на раннем этапе своей истории. И эти угрозы, очевидно, возымели действие, т. к. в итоге граф Понс все же принес оммаж («клятву нерушимой верности») императору Алексею, за что получил «те дары, которые были отправлены его отцу: монеты золотой и серебряной чеканки, и различные одежды»[1221]. Так или иначе, в правление графа Понса номинальный византийский сюзеренитет над графством Триполи окончательно сошел на нет. Причем граф Понс был пленен и убит сарацинами как раз незадолго до вторжения императора Иоанна II Комнина в пределы франкской Сирии. Невзирая на то, что византийский союз с провансальскими крестоносцами не дал тех результатов, на которые рассчитывал василевс, нельзя не отметить, что Ромейская империя, благодаря инициативе Алексея I Комнина, внесла важнейший вклад в формирование графства Триполи и, следовательно, — в восстановление христианского правления на землях Ливана.
IV. Девольский мир (1108 г.). Имперские притязания и византийское восприятие франкской Сирии
Оммаж князя Боэмунда I Антиохийского.
Обязательства вассала и сюзерена
Обратимся к договору, который ознаменовал победоносное завершение борьбы Алексея I Комнина с западными крестоносцами и князем Боэмундом I Антиохийским. Речь, конечно же, идет о Девольском мире. Этот договор, чей текст известен благодаря «Алексиаде», детальнейшим образом выявляет имперское видение положения латинян на восточных границах Ромейской державы. В первую очередь, нельзя не отметить, что Девольский мир, опять же, построен на несколько адаптированной ромеями форме оммажа и вассальных обязательств Антиохийского князя перед империей. Во многом, Девольский мир можно считать попыткой сочетать западную систему вассально-ленных отношений (предполагающих передачу наследственных прав на фьеф в обмен на воинскую службу сюзерену), с византийской «иронией», т. е. предоставлением права пожизненного управления территорией в награду за службу василевсу. Начало текста Девольского мира, бесспорно, основано на идее рыцарских обязательств защищать своего сюзерена: «я буду верным человеком твоей царственности и твоего горячо любимого сына — императора Иоанна Порфирородного. Я выступлю с оружием в руках против любого противника твоего владычества, вне зависимости от того, будет ли поднявший на тебя руку христианского рода или же врагом нашей веры, из числа тех, кого мы называем язычниками»[1222]. Несколько раз в тексте договора Боэмунд клянется выступить «с оружием в руках против всех врагов»[1223] императора Алексея и его порфирородного сына Иоанна II[1224]. Причем в числе врагов империи, против которых Боэмунд обязался выступить с оружием в руках, был и его собственный племянник, князь-регент Антиохии Танкред. «С племянником моим Танкредом, если он не пожелает отказаться от ненависти к вашей царственности и не освободит из-под своей власти города вашей империи, я буду вести непримиримую борьбу»[1225]. В качестве платы и награды за эти обязательства Боэмунд получал византийские титулы севаста и дуки, ежегодную денежную выплату в «двести литр в монетах чеканки Михаила»[1226], а также восточные земли — часть из которых отходили к нему пожизненно (как «прония»), часть — в качестве наследственного, неотъемлемого фьефа.
Разделение территорий Сирии и Киликии согласно условиям Деволъского мира
Территории Сирии и Киликии, согласно условиям Девольского мира, разделялись условно, на три категории: I) земли, которые немедленно возвращались Ромейской державе; II) территории которые подлежали возвращению империи после смерти Боэмунда; III) и те города и земли, которые отходили в наследственное владение к нормандскому князю и его потомкам. Вначале поговорим о городах и землях, которые, по словам Боэмунда, «ваша царственность (Алексей I Комнин. — С. Б.) отняла от владений князя Антиохии и, отделив их, включила в круг своих владений»[1227]. В число этих территорий входила Латакия и земли сирийского побережья с Джабалой, Валанией и Тортосой, а также большая часть Киликии, в том числе вся Киликийская равнина, с Тарсом, Аданой, Мамистрой и Аназарвом. К пожизненным владениям Боэмунда, которые должны были отойти к империи после смерти нормандского
