Человечество: История. Религия. Культура. Древняя Греция - Константин Владиславович Рыжов
Прибыв а Спарту, он не явился сразу же к властям, но под разными предлогами постоянно откладывал посещение. И всякий раз, когда эфоры спрашивали, почему он не обращается к ним, Фемистокл отвечал, что ожидает товарищей-послов, которые случайно задержались и скоро прибудут. Поначалу лакедемоняне верили Фемистоклу, но вскоре из Афин один за другим стали прибывать очевидцы, сообщавшие, что там идет строительство стен, которые достигли уже порядочной высоты. Озадаченные эфоры обратились к Фемистоклу за разъяснениями. «Не верьте этим досужим россказням! – возразил тот, – лучше пошлите в Афины нескольких надежных людей. Они сообщат, что происходит там не самом деле!» Лакедемоняне так и поступили.
Между тем Фемистокл тайно отправил афинянам приказание задержать спартанских послов и не отпускать их до тех пор, пока афинские послы не вернутся из Лаконики. Афиняне сделали все, как он велел.
Вскоре остальные послы – и среди них Аристид – прибыли в Спарту. Они сообщили Фемистоклу, что возведенные стены уже достаточно высоки и могут выдержать осаду. Тогда тот отправился к эфорам и откровенно заявил им, что стены готовы и Афины достаточно укреплены, чтобы защищать своих жителей. «Если же лакедемонянам или союзникам, – добавил Фемистокл, – когда-нибудь вновь придет в голову отправить послов в Афины по какому-либо делу, то они найдут там людей, которых не придется учить тому, что полезнее для них и что – для всей Эллады!» Выслушав эти слова, лакедемоняне открыто не показали афинянам своего недовольства, хотя втайне очень досадовали от того, что их так ловко провели. Послам же обе стороны разрешили возвратиться домой без всяких претензий.
2) Битва при мысе Микале
В то время, как Павсаний вел войну с персами в Беотии, спартанский царь Левтихид выступил во главе флота союзников к Геллеспонту. Главной целью похода было разрушить пресловутые мосты Ксеркса через пролив, которые все еще не давали грекам покоя (они не знали, что мосты эти уже давно разметала буря). Когда флот сделал остановку у Делоса, к Левтихиду прибыл посол с Самоса по имени Гегесистрат. Островитяне отправили его втайне от персов и своего тирана Феоместора (этот Феоместор получил тиранию от самого Ксеркса в награду за доблесть, проявленную в битве у Саламина; он сменил у власти Эака, сын Силосонта, который умер около 480 г. до Р.Х.
Гегесистрат выступил с длинной речью перед военачальниками греков и призвал их прийти на помощь порабощенной Ионии. Его слова многих привели в смущение. В самом деле, разве разумно нападать на Азию, когда большая часть Эллады находится под властью персов? Но Гегесистрат стоял на своем. «Эллины! – воскликнул он, – знайте, что лишь только ионяне увидят ваш флот, они сразу поднимут восстание! До настоящего времени мы поневоле были вашими врагами, но теперь вы можете обрести в нашем лице могущественных союзников. И пусть вас не пугает варварский флот. Персы не ждут вашего появления и не смогут оказать достойного сопротивления. Но все, конечно, может перемениться. Если вы не решитесь теперь напасть на Ионию, то второго такого удачного случая можете уже не дождаться!»
Мольбы и уговоры Гегесистрата возымели действие. Левтихид уверился в его искренности и согласился принять самосцев в эллинский союз. Посол принес клятву верности и отплыл на родину.
Левтихид подождал еще день; после выпадения счастливых знамений, он повел флот на Самос. Персы, узнав о приближении эллинов, не решились вступать с ними в морской бой. Их корабли немедленно отплыли к мысу Микале под защиту большой сухопутной армии, которую Ксеркс оставил позади главных сил для обороны Ионии. Численность этого войска составляла 60000 человек. Во главе него стоял полководец Тигран, превосходивший всех персов красотой и статностью. Добравшись до Микале, моряки поспешно вытащили свои корабли на берег, а затем еще возвели вал, как для защиты судов, так и для собственной безопасности.
Греки были раздражены бегством противника и некоторое время оставались в нерешительности относительно своих дальнейших действий: возвращаться ли им назад или плыть к Геллеспонту? Наконец постановили не делать ни того, ни другого, а идти к материку и дать бой персам, желают они того или нет. Заготовив абордажные сходни и все, что нужно для морской битвы, они поплыли к Микале. Однако, когда эллины подошли к стану персов, они не заметили в море ни одного вражеского корабля. Зато они увидели огромное войско, выстроенное в боевом порядке. Хотя, вместо морской битвы, им предстояло участвовать в сухопутной, греки не отказались от своего первоначального намерения. Они высадились на берег и построились там в боевом порядке. Варвары знали о готовившейся измене ионян и, не доверяя им, обезоружили самосцев, а милетян отослали из лагеря прикрывать подходы, ведущие к вершинам Микале. Но зато сами персы были полны воинской отваги. Они сомкнули свои плетеные щиты и приготовились отразить нападение.
Оба войска двинулись друг на друга. Места было мало, и потому не все греки вступили в бой одновременно. Ведь путь афинян и их соседей по боевой линии шел берегом, по ровной местности, а лакедемоняне и стоявшие за ними в строю воины должны были идти ущельем и горами. В то время как лакедемоняне еще обходили горы, афиняне и их соседи на правом крыле уже бились с врагом. Пока у персов стояло их прикрытие из плетеных щитов, они храбро защищались и не уступали неприятелям. Но когда эллины прорвали плетеные укрепление и всей массой стремительно бросились на персов, тогда сражение приняло другой оборот. Варвары отступили в укрепление.
Афиняне, преследуя их по пятам, вошли в него вместе с ними. После взятия вала никто уже не думал о сопротивлении и все, кроме персов, обратились в бегство. Персы же продолжали сражаться маленькими отрядами против беспрерывного натиска эллинов и в большинстве своем
