Марк Твен - Позолоченный век
На другой день, за добрых полчаса до начала занятий в воскресной школе, перед Кэтлвилской церковью было уже полно народу: все скотоводы и фермеры, сколько их было на пять миль в окружности, сошлись сюда со своими чадами и домочадцами, горя нетерпением взглянуть на великого человека: ведь он побывал в столице, своими глазами видел президента Соединенных Штатов и даже разговаривал с ним! Он видел памятник Джорджу Вашингтону и, может быть, даже потрогал его руками!
Когда сенатор прибыл в церковь, она была битком набита, в окнах торчали головы, в приделах теснился народ, на паперти и даже во дворе стояла толпа. Он пробирался к кафедре об руку со священником, в сопровождении местных должностных лиц, окруженных в эту минуту всеобщей завистью, - и все изворачивались и вытягивали шеи, стараясь хоть одним глазом на него взглянуть. Люди постарше, указывая на него, говорили друг другу: "Вот, вот это он и есть, с таким высоким, благородным лбом!" Мальчишки подталкивали друг друга: "Эй, Джонни, вон он! Гляди, вон тот, плешивый!"
Сенатор занял свое место на кафедре, священник уселся по правую его руку, директор воскресной школы - по левую. Люди власть имущие торжественно восседали в ряд пониже алтаря. Дети - ученики воскресной школы - занимали десять передних скамей; они были в своем лучшем и самом неудобном платье, тщательно причесаны и до того чисто умыты, что всем им было не по себе. Такое трепетное почтение внушал им одним своим присутствием настоящий, живой сенатор, что за долгих три минуты не было пущено ни единого снаряда из жеваной бумаги. Потом они стали приходить в себя, и чары рассеялись, школьники начали повторять заданное и дергать друг друга за волосы.
Наскоро проведены были обычные занятия; потом поднялся священник и нагнал скуку на всех присутствующих речью, какие всегда произносятся в воскресных школах; потом настал черед директора; а там и местные заправилы не упустили случая сказать свое слово. Все они в высшей степени лестно отзывались о "нашем друге сенаторе", говорили о том, сколь он велик и знаменит и как много сделал для отечества, для укрепления веры и трезвенности, и призывали мальчиков быть послушными и прилежными и стараться в будущем походить на него. Всеми этими проволочками ораторы завоевали неугасимую ненависть слушателей. Но вот речи кончились, и ожила надежда; воодушевление готово было излиться.
Сенатор Дилуорти поднялся и целую минуту молча, лучезарно улыбался собранию. Потом одарил снисходительной улыбкой детей и начал:
- Мои маленькие друзья! (Ибо я надеюсь, что все эти юные создания, в чьих взорах светится живой ум, - мои друзья и позволят мне стать их другом.) Мои маленькие друзья! Я много путешествовал, я побывал во многих городах и штатах, в каждом уголке нашего великого, благородного отечества, и по милости господней мне дано было видеть много таких собраний, как это. Но с гордостью, с истинной гордостью говорю вам: нигде я не видел столько ума, столько благочестия и добронравия, как вижу в эту минуту вот на этих прелестных юных личиках. Я сидел сейчас и спрашивал себя: где я нахожусь? Быть может, в каком-либо далеком царстве, и предо мною маленькие принцы и принцессы? Нет! Быть может, я нахожусь в каком-нибудь многолюдном большом городе моего отечества, куда привезли лучших, избранных детей нашей страны как бы на выставку, для присуждения наград и премий? Нет! Быть может, я попал в неведомую часть света, где все дети - настоящее чудо, о каком мы и не слыхали? Нет! Так где же я? Да, где же я? Я нахожусь в простом отдаленном, скромном селении моего милого родного штата, и предо мною дети тех благородных и добродетельных людей, которые сделали меня тем, что я есть! Душу мою охватывает изумление при этой мысли! И я смиренно благодарю того, для кого все мы - лишь черви во прахе, за то, что ему угодно было призвать меня служить таким людям! На земле нет для меня поста выше и великолепнее. Пусть королям и императорам остаются их мишурные короны - мне они не нужны: мое сердце здесь!
И вновь я подумал: не в театре ли я? Нет! Быть может, это концерт или пышная опера? Нет! Быть может, здесь какой-либо иной суетный, блестящий и красивый храм пагубных для души развлечений и веселья? Нет! Так что же это? Какой ответ дает мне мой разум? Я спрашиваю вас, мои маленькие друзья: что отвечает мне мой разум? Он отвечает: это храм господень! О, подумайте только! Я не в силах сдержать слезы, я преисполнен благодарности. О, какое прекрасное зрелище - эти ряды сияющих юных лиц, эти дети, собравшиеся здесь, чтобы учиться тому, как следует жить, чтобы учиться быть добрыми, полезными, благочестивыми, быть великими и славными мужчинами и женщинами, быть опорой и оплотом нашего государства, светочами среди мужей совета и у домашнего очага; быть знаменосцами и воинами святого креста в суровых битвах земной жизни и блаженными душами в райских кущах в жизни будущей.
Дети, чтите своих родителей и будьте благодарны им за то, что они дарят вам драгоценное право посещать воскресную школу.
А теперь, мои милые маленькие друзья, сядьте прямо и чинно - вот так! - и слушайте меня внимательно. Я расскажу вам об одном бедном маленьком ученике воскресной школы, которого я знал когда-то. Он жил на Дальнем Западе, и родители его были бедняки. Они не могли дать ему дорогостоящего образования, но, будучи людьми разумными и добрыми, они послали его учиться в воскресную школу. Он любил воскресную школу. Я надеюсь, что и вы любите свою воскресную школу - да, я вижу это по вашим лицам! И это весьма похвально.
Так вот, этот бедный мальчик всегда сидел на своем месте еще прежде, чем прозвонит звонок, и уроки у него всегда были выучены, потому что учителя хотели, чтобы он учился, а он очень любил своих учителей. Всегда любите своих учителей, дети мои, ибо они любят вас сильнее, чем вы сейчас можете понять. Этот мальчик не слушал плохих мальчиков, которые звали его по воскресеньям играть с ними. Был один такой нехороший мальчик, который всегда уговаривал его поиграть, но он не соглашался.
Так вот, тот бедный мальчик стал взрослым, и ему пришлось уехать далеко от родного дома и от друзей и самому зарабатывать свой хлеб. Множество искушений подстерегало его, и порою он готов был поддаться соблазну, но всякий раз вспоминал какой-нибудь из драгоценных уроков, усвоенных когда-то в воскресной школе, и это спасало его. Время шло, и его выбрали в законодательное собрание штата. Тогда он стал делать все, что только мог, для воскресных школ. Он добивался благоприятных для них законов, он открывал воскресные школы где только мог.
А потом народ избрал его губернатором, - и он сказал, что всем этим он обязан своей воскресной школе. Через некоторое время народ избрал его в конгресс Соединенных Штатов, и он стал очень знаменитым. Теперь искушения осаждали его на каждом шагу. Люди уговаривали его пить вино, танцевать, ходить в театры, пытались даже подкупить его, чтобы он голосовал, как им хочется, - но нет: память о воскресной школе спасала его от всякого зла. Он помнил участь того нехорошего мальчика, который всегда уговаривал его по воскресеньям играть, а потом вырос пьяницей, и его повесили. Он помнил об этом и был рад, что никогда не поддавался соблазну и не играл в воскресенье.
- Итак, что же в конце концов, по-вашему, случилось? Представьте, народ избрал его на высокий, видный пост, на большой и важный пост. Что это был за пост, как по-вашему? Как вы скажете, дети? То был пост сенатора Соединенных Штатов! Бедный маленький мальчик, который любил свою воскресную школу, стал сенатором. ОН СТОИТ СЕЙЧАС ПЕРЕД ВАМИ! И всем этим он обязан воскресной школе.
Бесценные дети, любите своих родителей, любите своих учителей, любите свою воскресную школу, будьте благочестивыми, будьте послушными, честными, прилежными - и тогда вы преуспеете в жизни и все станут уважать и почитать вас. Превыше всего, дети мои, будьте честны! Превыше всего - будьте чисты душою, как снег. Помолимся!
Когда сенатор Дилуорти отбыл из Кэтлвила, три десятка тамошних мальчишек усиленно принялись строить планы жизни, целью которой было попасть в сенат Соединенных Штатов.
Когда он прибыл в столицу штата, в полночь к нему явился мистер Нобл, и они совещались три часа подряд, а перед уходом Нобл сказал:
- Я работал не жалея сил и наконец убедил их.
У шестерых не хватает духу круто повернуть и перейти на вашу сторону уже завтра, при первой баллотировке; они сначала будут, приличия ради, голосовать против, а уж во втором туре все единодушно проголосуют за вас, это я уладил. Завтра к ужину вы уже будете вновь избраны. Так что ложитесь и спите спокойно.
А когда Нобл ушел, сенатор сказал себе:
"Что ж, ради того, чтобы добиться такого положения вещей, стоило съездить на Запад".
ГЛАВА XXIII
СУД НАД ЛОРОЙ.
УМНЫЕ ПРИСЯЖНЫЕ И ОБРАЗЦОВЫЙ СУДЬЯ
gildag18.gif
Sunkhya Karika, XLVIII*
______________
* Есть восемь граней неизвестности и столько же граней заблуждения; у крайнего заблуждения - десять граней, у мрака их восемнадцать, и столько же - у совершенной тьмы. - "Санкхья Карика", XLVIII (санскрит.).
