Анатолий Кошкин - Россия и Япония: Узлы противоречий
Одновременно с совместной декларацией был подписан протокол, в котором устанавливалось, что до заключения договоров или соглашений, предусмотренных статьей 7 декларации (отношения в области торговли, торгового мореплавания и другие коммерческие взаимоотношения), обе стороны приложат все возможные усилия с целью развития торговли между обоими государствами, для чего предоставят друг другу режим наиболее благоприятствуемой нации в отношении всех видов таможенных пошлин, сборов, таможенных формальностей, а также в отношении судов каждой из договаривающихся сторон в портах. Тем самым закладывалась основа будущего торгового договора, значительного расширения торгово-экономического сотрудничества двух соседних народов.
27 ноября совместная декларация единогласно была ратифицирована палатой представителей японского парламента, а 2 декабря при 3 голосах против — палатой советников. 8 декабря ратификацию совместной декларации и других документов утвердил император Японии. В тот же день она была ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР. Затем 12 декабря 1956 г. в Токио состоялась церемония обмена грамотами, что означало вступление совместной декларации и прилагаемого к ней протокола в силу.
После ратификации совместной декларации из Москвы в Сахалинскую область были направлены разъяснения по поводу предстоящей, как тогда считалось, передачи островов Хабомаи и Шикотан под японскую юрисдикцию. Одновременно подтверждалась линия на развертывание хозяйственного развития остальных островов Курильской гряды. Это свидетельствовало о готовности тогдашнего советского правительства выполнить достигнутые договоренности. Однако США в ультимативной форме потребовали отказаться от заключения советско-японского мирного договора на условиях совместной декларации. После отставки кабинета Хатоямы новый кабинет министров Японии возглавил Т. Исибаси, а спустя три месяц его сменил проамерикански настроенный Нобусукэ Киси. Хотя сначала он заявлял в парламенте о намерении заключить мирный договор с СССР, затем, уступая давлению США, стал уходить от переговоров по этому вопросу. Для «обоснования» этой позиции вновь были выдвинуты требования вернуть Японии четыре южнокурильских острова. Это был явный отход от положений совместной декларации. Советское же правительство действовало в строгом соответствии с достигнутыми договоренностями. СССР отказался от получения репараций с Японии, согласился досрочно освободить отбывавших наказание японских военных преступников, поддержал просьбу Японии о приеме в ООН.
В соответствии с условиями совместной декларации 6 декабря 1957 г. были подписаны советско-японский торговый договор и соглашения о товарообороте и платежах. Следует отметить, что это был первый за всю историю советско-японских отношений документ такого рода. Он предоставлял каждой из сторон режим наиболее благоприятствуемой нации. Срок договора был определен в пять лет. Результат не замедлил сказаться — в 1958 г. o6iuarf сумма товарооборота между двумя странами составила 40 млн. долларов: вдвое больше, чем в 1957 г. В следующем, 1959 г. товарооборот составил уже 63 млн. долларов, превысив показатели предыдущего года в полтора раза. Важное значение для дальнейшего торгово-экономического сотрудничества имел визит летом 1961 г. в Японию первого заместителя председателя Совета Министров СССР А.И. Микояна. Затем СССР посетила делегация представителей крупнейших японских компаний во главе с президентом машиностроительного концерна «Комацу сэйсакудзё» И. Каваи. Эти визиты во многом способствовали заключению впоследствии соглашения о товарообороте и платежах на 1963—1965 гг., предусматривавшее увеличение объема японо-советской торговли за три года до 700 млн. рублей. Новой формой сотрудничества стала так называемая «прибрежная торговля», открывшая прямой обмен товарами между портами советского Дальнего Востока и западного побережья Японии{441}.
Результаты торгово-экономического и культурного сотрудничества двух соседних народов могли быть еще более впечатляющими, если бы не сознательное противодействие японских заокеанских противников советско-японского добрососедства. Достаточно сказать об обструкции антисоветских сил заключению между двумя странами культурного соглашения, с предложением подписания которого выступило советское правительство в июне 1958 г. В этом вопросе также проявилось давление Вашингтона, не заинтересованного в знакомстве японцев с подлинным образом Советского Союза и его народа. Вскрывая подоплеку отказа правительства подписывать соглашение, японские газеты писали, что «аппарат министерства иностранных дел крайне пассивно относится к вопросу о заключении культурного соглашения, считая, что развитие связей с СССР в области культуры может принести социальный вред», «если бы Япония пошла на заключение культурного соглашения с СССР, то она навлекла бы на себя недоверие со стороны стран свободного мира (читай — США. — А. К.)»{442}.
Весьма негативное воздействие на двусторонние политические отношения оказывал курс кабинета Киси на дальнейшее вовлечение Японии в военную стратегию США на Дальнем Востоке. Заключение в 1960 г. направленного против СССР и Китайской Народной Республики нового японо-американского Договора безопасности еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы между Японией и СССР, ибо в сложившейся военно-политической обстановке «холодной войны» любые территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой иностранными войсками. К тому же укрепление военного сотрудничества Японии с США было весьма болезненно воспринято лично Хрущевым. Он был возмущен действиями Токио, расценил их как оскорбление, неуважение его усилий, направленных на нахождение компромисса по территориальному вопросу. Провалился и план Хрущева по «отрыву» Японии от США.
Реакция советского лидера была бурной. По его указанию МИД СССР 27 января 1960 г. направил правительству Японии памятную записку, в которой указал, что «только при условии вывода всех иностранных войск с территории Японии и подписания мирного договора между СССР и Японией острова Хабомаи и Шикотан будут переданы Японии, как это было предусмотрено Совместной декларацией СССР и Японии от 19 октября 1956 года». На это Токио ответил: «Правительство Японии не может одобрить позицию Советского Союза, выдвинувшего новые условия осуществления положений Совместной декларации по территориальному вопросу и пытающегося тем самым изменить содержание декларации. Наша страна будет неотступно добиваться возвращения нам не только островов Хабомаи и о-ва Сикотан, но также и других исконных японских территорий».
Отношение японской стороны к Совместной декларации 1956 г. сводится к следующему: «В ходе переговоров о заключении мирного договора между Японией и Советским Союзом в октябре 1956 года высшие руководители обоих государств подписали Совместную декларацию Японии и СССР, по которой стороны договорились продолжить переговоры о мирном договоре и нормализовали межгосударственные отношения. Несмотря на то что в результате этих переговоров Советский Союз согласился “передать Японии группу островов Хабомаи и остров Шикотан”, на возвращение острова Кунашир и острова Итуруп согласия СССР получено не было.
Совместная декларация Японии и Советского Союза 1956 года представляет собой важный дипломатический документ, который был ратифицирован парламентами каждого из этих государств. Этот документ равен по своей юридической силе договору. Она не является документом, содержание которого можно было бы изменить только одним уведомлением. В Совместной декларации Японии и СССР было ясно записано, что Советский Союз “соглашается передать Японии группу островов Хабомаи и остров Шикотан”, и эта передача не сопровождалась никакими условиями, которые бы представляли собой оговорку…»{443}.
С подобной трактовкой смысла совместной декларации можно было бы согласиться, если бы не одно важное «но». Японская сторона не желает признавать очевидное — указанные острова по соглашению могли стать объектом передачи только после заключения мирного договора. И это являлось главным и непременным условием. В Японии же почему-то решили, что вопрос о Хабомаи и Шикотане уже решен, а для подписания мирного договора якобы надо решить еще и вопрос о Кунашире и Итурупе, на передачу которых советское правительство никогда не соглашалось. Такая противоречащая содержанию совместной декларации позиция является новым, дополнительным условием Токио. Эта позиция была изобретена в 50—60-е гг. теми силами, которые, задались целью, выдвигая заведомо неприемлемые для Москвы условия, на долгие годы заблокировать процесс заключения японо-советского мирного договора.
