Алексей Исаев - От Дубно до Ростова
«Вплоть до утра 21.7 основные силы противника осуществили переправу через Буг. Битва за Винницу не приносит ожидаемого успеха, который был так близко»[414].
Контрудар 18–го механизированного корпуса. Однако, ускользнув от одной опасности, войска 12–й армии отошли навстречу новой угрозе. Стыки соединений и армий являются слабым местом построения обороны вследствие особенностей прохождения информационных потоков. Когда соседствуют две дивизии, подчиненные разным армиям, а в случае стыка 12–й и 18–й армий — и разным фронтам, информация об изменении обстановки идет по вертикали, а не по горизонтали. То есть дивизия, фронт которой прорван, докладывает об этом в штаб своего корпуса, армии, далее эта информация поступает в штаб фронта, и только потом у этих ценных сведений появляется возможность спуститься вниз, к соседу пострадавшей дивизии, чей фронт к тому времени уже может быть охвачен с опустевшего фланга. Примерно по такому сценарию развивались события в полосе 18–й армии после прорыва Летичевского УРа. Сведения о противнике и о прорыве «линии Сталина» в полосе 12–й армии в штабе 18–й армии отсутствовали или, во всяком случае, не давали ясной картины происходящего. Поэтому внимание командарма–18 А. К. Смирнова было сосредоточено на левом фланге армии, 130–я стрелковая дивизия 55–го стрелкового корпуса вела бой с переправившимся через Днестр противником. На выручку дивизии В. А. Визжилина спешила 169–я стрелковая дивизия того же корпуса. 18 июля она выдвигалась из резерва фронта на Днестр для усиления обороны 130–й стрелковой дивизии. Правый фланг армии, судя по всему, считался А. К. Смирновым относительно спокойным участком. 17–й стрелковый корпус (96–я, 164–я стрелковые дивизии) вплоть до 18 июля оставался в районе Мурованых Куриловец, имея обе дивизии на фронте; в резерве командира корпуса войск не было. Парировать возможный кризис А. К. Смирнову было нечем. В его резерве находилась только 4–я противотанковая бригада в районе Хреновки (полоса 17–го стрелкового корпуса). В качестве средства противодействия пехотным дивизиям армии Штюльпнагеля этот резерв имел весьма сомнительную ценность. Более того, кризис на фронте 12–й армии угрожал обезглавить 18–ю армию. Штаб А. К. Смирнова располагался в населенном пункте Рахны Лесовые, то есть как раз в зоне развития прорыва 17 армии немцев.
Единственным резервом в руках советского командования на этом направлении был 18–й механизированный корпус, находившийся во фронтовом резерве в районе Джурина и Вапнярки. Однако у командования Юго-Западного направления были другие планы по его использованию. Утром 18 июля командир 18–го механизированного корпуса получил приказ командующего фронтом: корпусу перейти из района Вапнярка в район Умани. Генералу П. А. Волоху штабом фронта было подробно указано, по каким дорогам вести соединение, где и как сосредоточить свои дивизии под Уманью. Вследствие этого И. В. Тюленеву пришлось дать 18–му мехкорпусу ограниченную задачу. Приказ А. К. Смирнову от 13.00 18 июля звучал так:
«18 механизированный** к*орпус** до исхода 18.7 использовать по отражению — уничтожению противника на рубеже Немиров, Красное. Воспрепятствовать продвижению противника юго-восточном направлении.
После выполнения этой задачи оставить в своем распоряжении 218 тд *ошибка в документе, правильно „218 мд“, т. е. 218–ю моторизованную дивизию. — А. И.**.
Главные силы Волоха сосредоточить согласно директиве фронта № 0019.
Категорически требую точного выяснения обстановки, увязывать свои действия с Понеделиным и не изматывать понапрасну части»[415].
Одновременно штаб фронта стал выпрашивать 18–й мехкорпус донесением Г. К. Жукову и С. М. Буденному:
«Первое. На фронте соседа справа (12, 6 А*рмий**) противник продолжает развивать успех в южном и юго-восточном направлениях. К исходу 17.7 передовые части противника овладели Жмеринка, Ярошенко, Красное, Погребище, создав угрозу обхода с севера правого крыла фронта.
Второе. Правое крыло Южного фронта — 18 А*рмия**, 17.7 ввязалось в бой с наступающими обходящими частями противника с задачей не допустить дальнейшего продвижения противника и уничтожить прорвавшиеся его части.
Третье. Для выполнения этой задачи в ходе событий привлечен и 18 механизированный** к*орпус**, получивший указание во взаимодействии с авиацией и наземными войсками. 18 А*рмии** и 6 А*рмии** уничтожить прорвавшиеся части противника.
В силу изложенного Ваше указание о немедленной переброске 18 механизированного** к*орпуса** в район Умань временно выполнить не представляется возможным, впредь до окончания вышеуказанной операции»[416].
Как мы видим, командование Южного фронта просто ставило вышестоящие инстанции перед фактом: 18–й механизированный корпус уже задействован для контрудара и выполнение распоряжения командования направления не представляется возможным.
Донесение И. В. Тюленева в верхах было воспринято с пониманием. В конце дня 18 июля командиру 18–го механизированного корпуса была поставлена новая задача от главкома Юго-Западного направления (через штаб фронта и штаб 18–й армии): выдвинуться на север в район Жмеринки для оказания помощи 12–й армии. Сохранившиеся документы не позволяют установить, началось или нет движение 18–го механизированного корпуса на Умань до получения приказа на контрудар в интересах 12–й и 18–й армий. Длительная переписка в верхах дает основание считать, что часть сил корпуса уже находилась в движении на Умань, и эти силы пришлось поворачивать на Жмеринку с марша.
Получив в свое распоряжение 18–й механизированный корпус, А. К. Смирнов поставил ему двойственную оборонительно — наступательную задачу:
«18 механизированному корпусу ударом в общем направлении Красное — Ворошиловка разгромить выдвигающегося противника, обеспечивая прикрытие фланга армии на рубеже Печара, Красное, Ефимовка, и надежно прикрыть в районе Брацлав направление от Немиров»[417].
В корпус также был направлен представитель штаба фронта генерал-майор Ф. М. Харитонов (командир 2–го воздушно-десантного корпуса до июля 1941 г.), находившийся с 19 по 24 июля в войсках корпуса. Для выполнения поставленной задачи корпусу П. А. Волоха предстояло пройти сравнительно небольшое расстояние, но размывшие дожди дороги сделали 18–километровый марш на Жмеринку целым приключением. Лучше всего обстановку рисует оперсводка командующего 18–й армией:
«Вследствие дождей, размывших дороги, и нераспорядительности комкора–18, выдвижение корпуса задержалось. 218 моторизованная** д*ивизия**… потеряв время в ожидании погоды, распоряжением командарма выдвигается в пешем строю…»[418]
В силу двойственности задачи сосредоточенного удара не получилось. Корпус фактически должен был и наносить контрудар, и занимать фронт протяженностью свыше 50 км. Когда 47–я танковая дивизия уже вела бои в Красном, 39–я танковая дивизия подходила к Шпикову (в 18 км юго-восточнее Красного), а 218–я моторизованная дивизия в это время в силу ужасающих дорожных условий была спешена с автомобилей и выдвинута на пункт Печара. Таким образом, 19 июля только 47–я дивизия участвовала в наступлении, а две другие дивизии корпуса выдвигались на позиции для прикрытия с севера фланга 18–й армии. Каких-либо выдающихся успехов от соединения Г. С. Родина ожидать не приходилось, 47–я танковая дивизия имела ничтожные боевые возможности. На 12 июля в дивизии насчитывалось всего 7 танков Т–26 и 14 танков БТ. Номинально танковая, дивизия реально представляла собой стрелковую бригаду, передвигающуюся пешим порядком: 9083 человека личного состава, 193 автомашины, четыре 76,2–мм полковые пушки, четыре 152–мм и четыре 122–мм гаубицы, двенадцать 37–мм зенитных пушек.
Куда более сильной была 39–я танковая дивизия. На 12 июля она насчитывала 9342 человека, 208 танков Т–26, 5 бронемашин, двенадцать 122–мм и четыре 152–мм гаубицы, четыре 76,2–мм полковые пушки и восемь 76,2–мм зенитных пушек, 682 автомашины, 50 тракторов. Конечно, и она была куда слабее, чем дивизии 4–го механизированного корпуса, с которыми армии Штюльпнагеля пришлось иметь дело в ходе приграничного сражения. Но две сотни пусть и устаревших танков были сравнительно сильной фигурой, задействованной пока для пассивной задачи. Их время просто еще не пришло.
Реальным эффектом от контрудара 47–й танковой дивизии было деблокирование попавшего в окружение в районе Красного 145–го танкового полка 240–й моторизованной дивизии. Командование полка погибло, и остатками этого подразделения стал командовать капитан B. C. Дубровин. К ним смогла прорваться танковая рота 93–го танкового полка, у которой в результате боя из 8 танков осталось 4. Но так или иначе в состав корпуса влился «забытый полк», судьба которого теперь была снова связана с Южным фронтом. Остальные части 18–го механизированного корпуса 19 июля месили грязь и в боях не участвовали. Грунт в районе действий корпуса П. А. Волоха в период дождей был тяжелый, что делало передвижение по нему даже легких танков затруднительным. 218–я моторизованная дивизия и ее 90 Т–26 только утром 20 июля вышли в район Брацлав — Печара. Тем самым был поставлен последний кирпичик в заслон на пути соединений XXXXIX горного корпуса Л. Кюблера, которые могли бы выйти на тылы 18–й армии. Вместо движения в маршевых колоннах 1 горно-стрелковой дивизии пришлось преодолевать упорное сопротивление мотострелков 218–й дивизии:
