Труды по истории России - Сергей Михайлович Соловьев

000 регулярного войска, что при Тереке зимуют несколько сот кораблей. Шемахинский хан пользовался этими слухами, чтобы не выходить с войском на помощь шаху, и когда Волынский замечал, что хан может поплатиться за это, то ему отвечали: «Хану ничего не будет, у нас никому наказания нет, и потому всякий делает, что хочет: когда нет страха, чего бояться?» В Шемаху приехал к Волынскому грузинец Фарседан-бек, с которым посланник видался в Испании. Этот Фарседан-бек служил у грузинского князя Вахтанга Леоновича, который, по принятии магометанства, сделан был главным начальником персидских войск. Вахтанг прислал Фарседан-бека с просьбою к Волынскому, чтобы тот благодарил царя за милости, оказанные в России его родственникам, и просил, чтобы православная Церковь не предала его, Вахтанга, проклятию за отступничество: он отвергся Христа не для славы мира его, не для богатства тленного, но только для того, чтобы освободить семейство свое из заключения, и хотя он принял мерзкий закон магометанский, но в сердце остается всегда христианином и надеется опять обратиться в христианство с помощию царского величества. «Пора, — говорил Фарсе-дан, — государственные дела делать, пиши чрез меня Вахтангу, как ему поступать с персиянами, и если ты пробудешь здесь в Шемахе до осени, то Вахтанг к тому времени совсем управится». Фарседан говорил так, как будто Волынский прислан воевать с персиянами. Посланник заметил ему: «Я прислан не для войны, а для мира; я был бы совершенно сумасбродный человек, если б стал воевать, имея при себе один свой двор». «В Персии не так думают, — отвечал Фарседан, — говорят, что ты и город здесь в Шемахе себе строишь».

В это время в Шемахе узнали, что отправленный Волынским в Россию для доставления государю слона дворянин Лопухин едва спасся от напавших на него лезгинцев, и Фарседан говорил по этому случаю Волынскому: «Конечно, царское величество не оставит отомстить горским владетелям за такую пакость; надобно покончить с этими бездельниками, пора христианам побеждать басурман и искоренять их». Фарседан говорил, что шах своим войскам денег не платит, отчего они служить не будут, а узбекскому хану послано в подарок 20 000 рублей на русские деньги за то, что узбеки или хивинцы убили князя Александра Бековича Черкасского. Волынский взял письмо от Вахтанга для доставления тетке его, царице имеретийской, жившей в России, но сам остерегся войти в письменные сношения с главнокомандующим персидскою армиею.

В начале 1719 года Волынский возвратился в Россию и в том же году был сделан астраханским губернатором. 22 марта 1720 года новому губернатору Петр дал наказ в следующих пунктах: 1) чтоб принца грузинского искать склонить так, чтоб он в потребное время был надежен нам, и для сей посылки взять из грузинцев дому Арчилова. 2) Архиерея для всяких там случаев, чтоб посвятить донского архимандрита. 3) Офицера выбрать, чтобы, или туды, или назад идучи сухим путем, от Шемахи верно осмотрел путь, удобен ли? Также, живучи в Шемахе, будто для торговых дел (как положено с персы) всего присматривать. 4) Чтоб неудобный путь от Терека до Учи сыскать, как миновать, а, буде нельзя землею, то б морем, для чего там надобно при море сделать крепость и помалу строить магазины, анбары и прочее, дабы в удобном случае за тем не было остановки. 5) Суды наскоро делать прямые морские и прочее все, что надлежит к тому помалу под рукою готовить, дабы в случае ни за чем остановки не было, однако ж все в великом секрете держать.

В сентябре того же года отправлен был в Персию капитан Алексей Баскаков с наказом: «Ехать в Астрахань и оттуда в Персию, под каким видом будет удобнее, и поступать таким образом: 1) ехать от Терека сухим путем до Шемахи для осматривания пути, удобен ли для прохода войск водами, кормами конскими и прочим. 2) От Шемахи до Апшерона и оттуда до Гиляни смотреть того же, осведомиться также и о реке Куре. 3) О состоянии тамошнем и о прочих обстоятельствах насматриваться и наведываться и все это делать в высшем секрете».

В1721 году Волынский ездил в Петербург; неизвестно, был ли он вызван или сам приехал, узнавши о возможности прекращения Северной войны и, следовательно, о возможности начать войну персидскую. Как видно, он возвратился из Петербурга в ожидании скорой южной войны и приезда царского в Астрахань, потому что 23 июня писал царице Екатерине: «Вашему величеству всепокорно доношу. В Астрахань я прибыл, которую вижу пусту и совсем разорену, поистине, так, что хотя бы и нарочно разорять, то б больше сего невозможно. Первое, крепость здешняя во многих местах развалилась, а худа вся; в полках здешних в пяти ружьях только с 2000 фузей с небольшим годных, а прочее никуда не годится; а мундиру как на драгунах, так и на солдатах, кроме одного полку, ни на одном нет, и ходят иные в балахонах, которых не давало лет более десяти, а вычтено у них на мундиры с 34 000 рублей, которые в Казани и пропали; а провианту нашел я только с 300 четвертей. И тако, всемилостивейшая государыня, одним словом донесть, и знаку того нет, как надлежит быть пограничным крепостям, и на что не смотрю, за все видимая беда мне, которой и миновать невозможно; ибо ни в три года нельзя привесть в добрый порядок; а куда о чем отсюда написано, но ниоткуда никакой резолюции нет, и уже по истине, всемилостивая мать, не знаю, что и делать, понеже вижу, что все останутся в стороне, а мне одному бедному ответствовать будет. Не прогневайся, всемилостивейшая государыня, на меня, раба вашего, что я умедлил присылкою к вашему величеству арапа с арапкою и с арапченкою, понеже арапка беременна, которая, чаю, по двух или по трех неделях родит, того ради боялся послать, чтоб в дороге не повредилась, а когда освободится от бремени и от болезни, немедленно со всем заводом отправлю к вашему величеству».

Обезопасив себя этим письмом насчет могущих быть упреков в дурном состоянии вверенного ему города, Волынский продолжал писать Петру о необходимости действовать в Персии и на Кавказе вооруженною рукою, а не политикою. Как видно, в Петербурге внушено было Волынскому, что до окончания шведской войны трудно начать непосредственно войну персидскую, но что он может ускорить распадение Персии поднятием зависевших от нее народов кавказских. 15 августа Волынский писал царю: «Грузинский принц (Вахтанг) прислал ко мне и к сестре своей с тем, чтоб мы обще просили о нем ваше величество, дабы вы изволили учинить с ним