Капиталисты поневоле - Ричард Лахман

добились права переводить свои трудовые повинности в деньги в тех провинциях, где элиты постоянно конфликтовали или где корона добилась господства над местными элитами[205]. Крестьяне в большинстве других областей Франции смогли перевести свои трудовые повинности в деньги только после Реформации, когда корона еще сильнее раздробила провинциальные элиты[206].

Когда сеньориальные, а также многие церковные повинности были заморожены на низком уровне XV в., все прибыли с инфляции и повышения сельскохозяйственной производительности отошли к тем, кто имел права на французскую пахотную землю. Крестьяне изначально выгадали от неспособности феодалов повышать денежные повинности, однако крестьянам было крайне сложно надолго удержать свои земельные права. Французское сельское хозяйство периодически погружалось в депрессию из-за неурожаев, войн и катастрофических сверхналогов, шедших на выплату королевских долгов, вызванных военными действиями (Hoffman, 1996, с. 184-192 и далее). Каждая сельскохозяйственная депрессия разоряла множество крестьян. Когда фермеры не могли платить по долгам, их кредиторы или другие, имевшие наличность, скупали у обанкротившихся крестьян их долги, тем самым обеспечивая себе земельные права.

Со временем права на землю перешли от крестьян к буржуа и некоторым кредиторам-дворянам. Когда цены на продовольствие и сельскохозяйственную продукцию поднялись, потребительская стоимость земли воспарила ввысь по сравнению с сеньориальными повинностями, по-прежнему зафиксированными на уровне XV в. Инфляция стала ключевым фактором доходов землевладельцев и крестьян в последующие столетия. Рост численности населения вместе с частой девальвацией содержания золота и серебра во французских монетах вели к существенной инфляции. Цены на зерновые с 1500 по 1788 г. поднялись на 2100% (Baulant, 1968, с. 538-540)[207].

При этом налоги не были заморожены на уровне XV в. Доходы короны сильно обгоняли инфляцию, повысившись в 1515-1788 гг. на 4584% — более чем вдвое по сравнению с темпом инфляции[208]. Таким образом, корона захватывала все большую долю национального дохода[209]. Владельцы сельскохозяйственных прав получили все оставшиеся прибыли от повышения продуктивности аграрного сектора, а также от длительного снижения заработной платы и драматического падения реальной стоимости сеньориальных повинностей (Hoffman, 1996).

Феодалы так сильно пострадали от уменьшения реальных доходов, что были вынуждены продавать или терять права на обработку или аренду земель в своем поместье и собирать только или в основном денежные повинности (Jacqart, 1974; Le roy Ladurie [1977], 1987, с. 172-175; Morineau, 1977, с. 914). Сеньориальные повинности и ренты, следуя тенденциям расхождения, все больше отличались друг от друга[210].

Разные частные лица и институции часто собирали повинности и ренты с одного и того же клочка земли. Некоторые феодалы и институции с феодальными правами сохраняли контроль над землей и собирали ренты наряду с сеньориальными повинностями вплоть до революции. Чаще же сеньоры продавали пахотные права или лишались их вовсе из-за юридических декретов. Те, у кого был наличный капитал, по большей части чиновники, городские купцы и некоторые крестьяне, скупали пахотные права и становились коммерческими фермерами или рантье.

Доходы и состояние дворян после 1500 г. в первую очередь определяло то, были ли они ограничены снижающимися натуральными повинностями, получаемыми сеньорами, или приобрели должности, доход с которых и чья стоимость росли быстрее инфляции (Fourquin [1970], 1976). Сеньоры, сохранившие контроль над своими доменами, смогли реализовать значительные и повышающиеся прибыли с поместий. Домены, сданные в аренду за деньги или за долю урожая, становились самым выгодным источником земельного дохода для сеньоров, сильно превышая повинности в большей части поместий, обрабатываемых арендаторами (Bois [1976], 1984, с. 224). У сеньоров, которые перевели трудовые повинности в денежные до и после «черной смерти», а свои домены — в крестьянские держания, осталось немного или совсем не осталось земли, чтобы отдавать ее в издольщину или аренду по рыночным ценам в XVI и последующих столетиях, и они потеряли большую часть своих доходов (Canon, 1977, с. 17-18; Fourquin, 1976, с. 210).

Сеньоры прибегали к двум противоречащим стратегиям, чтобы справиться с торможением повинностей на одном уровне и снижением дохода[211]. Одна состояла в продаже совокупности сеньориальных прав крестьянам или инвесторам-буржуа. Феодалы также присваивали, а затем продавали общинные земли и леса, которые до этого использовали и контролировали крестьянские деревни. Корона не могла помешать сеньорам передавать крестьянские общинные земли, пустоши и леса новым покупателям (Jacqart, 1975, с. 296-297; Meyer, 1966, с. 544-548). Землевладельцы часто сохраняли общинные земли, а потом сдавали их в аренду или переводили на издольщину. Покупатели земли из буржуа почти всегда могли помешать продавцам-аристокра-там или их наследникам вернуть себе сеньориальные права.

Дворяне, следуя этой стратегии, получали деньги безотлагательно. Крестьяне, покупавшие сеньориальные права, освобождались от трудовых и денежных повинностей, их ферм больше не касались феодальные ограничения на продажу или передачу земли. Инвесторы-буржуа скупали феодальные права больше для статуса, а не для вложения денег[212]. Лишь некоторые покупатели-буржуа (и немногие дворяне) в Иль-де-Франс скупали феодальные права, чтобы согнать с земли арендаторов и создать товарные фермы (Le Roy, Ladurie, 1975). В большинстве мест Франции, однако, новые землевладельцы, как и старые сеньоры, наживались на metayage (издольщине) или на сдаче земли в аренду за деньги. И то, и другое для землевладельцев становилось все более прибыльным с повышением численности населения, цен на зерновые и рент в XVII-XVIII вв. (Fitch, 1978, с. 194-198; Jacquart, 1974)[213].

Вторая стратегия, к которой прибегали землевладельцы и буржуа-покупатели феодальных прав, заключалась в утверждении заново и усилении древних сеньориальных прав на крестьян и их земли. Самыми прибыльными феодальными правами в период роста численности населения и инфляции и фиксированных рент был lods et ventes (штрафы, получаемые с крестьян за право продавать, передавать или наследовать их земельные держания). Землевладельцы отыскали целый набор вышедших из употребления сеньориальных прав, которые они пытались заново утвердить, причем самым примечательным и прибыльным было требование молоть зерно на мельнице землевладельца. Сеньоры могли потребовать, чтобы вино отжимали на их прессе, а хлеб пекли в его печи. Землевладельцы оживили пошлины за крестьянскую торговлю, ярмарки и рынки. Они притязали на крестьянскую землю, чтобы строить на ней рыбьи садки. Землевладельцы выращивали птиц и кроликов, которые кормились урожаем арендаторов. Феодалы пытались собирать cens — штраф, выплачиваемый арендатором в знак своей вассальной верности. Землевладельцы также принуждали к трудовым повинностям там, заставляя работать даром в своих доменах. Феодалы XVII-XVIII вв. возрождали эти древние сеньориальные