Комиссия ЦК ВКП(б) - Краткий курс истории ВКП(б)
Все эти факты показывают, что вторая империалистическая война на деле уже началась. Началась она втихомолку, без объявления войны. Государства и народы как-то незаметно вползли в орбиту второй империалистической войны. Начали войну в разных концах мира три агрессивных государства, – фашистские правящие круги Германии, Италии, Японии. Война идет на громадном пространстве от Гибралтара до Шанхая. Война уже успела втянуть в свою орбиту более полмиллиарда населения. Она идет в конечном счете против капиталистических интересов Англии, Франции, США, так как имеет своей целью передел мира к сфер влияния в пользу агрессивных стран и за счет этих так называемых демократических государств.
Отличительная черта второй империалистической воины состоит пока что в том, что ее ведут и развертывают агрессивные державы, в то время как другие державы, «демократические» державы, против которых собственно и направлена война, делают вид, что война их не касается, умывают руки, пятятся назад, восхваляют свое миролюбие, ругают фашистских агрессоров и… сдают помаленьку свои позиции агрессорам, уверяя при этом, что они готовятся к отпору.
Война эта имеет, как видно, довольно странный и однобокий характер. Но это не мешает ей быть жестокой и грубо-захватнической, разыгрывающейся на спине мало защищенных народов Абиссинии, Испании, Китая.
Было бы неправильно объяснять такой однобокий характер войны военной или экономической слабостью «демократических» государств. «Демократические» государства, конечно, сильнее фашистских государств. Однобокий характер развертывающейся мировой войны объясняется отсутствием единого фронта «демократических» государств против фашистских держав. Так называемые «демократические» государства, конечно, не одобряют «крайностей» фашистских государств и боятся усиления последних. Но они еще больше боятся рабочего движения в Европе и национально-освободительного движения в Азии, считая, что фашизм является «хорошим противоядием» против всех этих «опасных» движений. Поэтому правящие круги «демократических» государств, особенно же, – правящие консервативные круги Англии ограничиваются политикой уговаривания зарвавшихся фашистских заправил – «не доводить дело до крайности», давая им одновременно понять, что они «вполне понимают» и сочувствуют в основном их реакционно-полицейской политике против рабочего и национально-освободительного движения. Правящие круги Англии держатся здесь приблизительно такой же политики, какой держались при царизме русские либерально-монархические буржуа, которые, боясь «крайностей» царской политики, еще больше боялись народа и перешли ввиду этого на политику уговаривания царя, – следовательно, на политику сговора с царем против народа. Как известно, либерально-монархическая буржуазия России жестоко поплатилась за такую двойственную политику. Надо полагать, что правящие круги Англии и их друзья во Франции и США тоже получат свое историческое возмездие.
Понятно, что СССР, видя такой оборот международных дел, не мог пройти мимо этих грозных событий. Всякая, даже небольшая война, начатая агрессорами, представляет опасность для миролюбивых стран, а вторая империалистическая война, так «незаметно» подкравшаяся к народам и охватившая более полмиллиарда населения, – тем более не может не быть серьезнейшей опасностью для всех народов и, в первую очередь, для СССР. Об этом красноречиво говорит создание «антикоммунистического блока» между Германией, Италией и Японией. Поэтому наша страна, проводя свою мирную политику, развернула вместе с тем дальнейшее усиление обороноспособности наших границ и боевой готовности Красной армии и Красного флота. В конце 1934 года СССР вступил в Лигу Наций, зная, что, несмотря на ее слабость, она все же может послужить местом разоблачения агрессоров и некоторым, хотя и слабым, инструментом мира, тормозящим развязывание войны. СССР считал, что в такое время не следует пренебрегать даже такой слабой международной организацией, как Лига Наций. В мае 1935 года был заключен договор между Францией и СССР о взаимной помощи против возможного нападения агрессоров. Одновременно с этим такой же договор был заключен с Чехословакией. В марте 1936 года СССР заключил с Монгольской Народной Республикой договор о взаимной помощи. В августе 1937 года был заключен договор о взаимном ненападении между СССР и Китайской республикой.
2. Дальнейший подъем промышленности и сельского хозяйства в СССР. Досрочное выполнение второй пятилетки. Реконструкция сельского хозяйства и завершение коллективизации. Значение кадров. Стахановское движение. Подъем народного благосостояния. Подъем народной культуры. Сила советской революции.
В то время как в капиталистических странах через три года после экономического кризиса 1930—1933 годов наступил новый экономический кризис, в СССР за весь этот период неуклонно продолжался подъем промышленности. Если мировая капиталистическая промышленность в целом к середине 1937 года едва достигла 95-96 процентов от уровня 1929 года для того, чтобы во второй половине 1937 года вступить в полосу нового экономического кризиса, то промышленность СССР достигла в своем нараставшем подъеме к концу 1937 года 428 процентов от уровня 1929 года, а в сравнении с довоенным уровнем выросла более, чем в семь раз.
Эти успехи были прямым следствием политики реконструкции, проводившейся партией и правительством со всей настойчивостью.
В результате этих успехов второй пятилетний план по промышленности оказался выполненным раньше срока. Вторая пятилетка была выполнена к 1 апреля 1937 года, то есть в 4 года и 3 месяца.
Это была крупнейшая победа социализма.
Почти такую же картину подъема представляло сельское хозяйство. Посевные площади всех культур выросли с 105 миллионов гектаров в 1913 году (довоенное время) до 135 миллионов гектаров в 1937 году. Производство зерна выросло с 4 миллиардов 800 миллионов пудов в 1913 году до 6 миллиардов 800 миллионов пудов в 1937 году. Производство хлопка-сырца с 44 миллионов пудов – до 154 миллионов пудов, производство льна (волокно) с 19 миллионов пудов – до 31 миллиона пудов, производство свеклы с 654 миллионов пудов – до 1 миллиарда 311 миллионов пудов, производство масличных культур с 129 миллионов пудов – до 306 миллионов пудов.
Следует отметить, что одни лишь колхозы (без совхозов) дали стране товарного хлеба в 1937 году свыше 1 миллиарда 700 миллионов пудов, то есть минимум на 400 миллионов пудов больше, чем помещики, кулаки и крестьяне, вместе взятые, в 1913 году.
Только одна отрасль сельского хозяйства – животноводство – все еще отставала от довоенного уровня и продолжала двигаться вперед замедленным темпом.
Что касается коллективизации сельского хозяйства, то ее можно было считать уже завершенной. В колхозах находилось в 1937 году 18 с половиной миллионов крестьянских дворов, что составляло 93 процента всех крестьянских дворов, а посевные площади колхозов по зерну составляли 99 процентов всех крестьянских посевных площадей по зерну.
Плоды реконструкции сельского хозяйства и усиленного его снабжения тракторами и сельхозмашинами были налицо.
Завершение реконструкции промышленности и сельского хозяйства привело к тому, что народное хозяйство оказалось обильно снабженным первоклассной техникой. Промышленность и сельское хозяйство, транспорт и армия получили громадное количество новой техники, новых машин и станков, тракторов и сельскохозяйственных машин, паровозов и пароходов, артиллерии и танков, самолетов и военно-морских кораблей. Необходимо было пустить в ход десятки и сотни тысяч обученных кадров, способных оседлать всю эту технику и выжать из нее максимум того, что можно из нее выжать. Без этого, без достаточного количества людей, овладевших техникой, техника рисковала превратиться в груду мертвого металла, остающегося без использования. Это была серьезная опасность, возникшая вследствие того, что рост кадров, могущих оседлать технику, не поспевал и далеко отставал от роста техники. Дело усложнялось тем, что значительная часть наших работников не сознавала этой опасности и считала, что техника «сама сделает» свое дело. Если раньше недооценивали технику и пренебрежительно относились к ней, то теперь стали ее переоценивать, превратили ее в фетиш. Не понимали, что техника без людей, овладевших техникой, – мертва. Не понимали, что только при людях, овладевших техникой, техника может дать высшую производительность.
Вопрос о кадрах, овладевших техникой, приобретал, таким образом, первостепенное значение.
Необходимо было повернуть внимание наших работников от чрезмерного увлечения техникой, от недооценки значения кадров, – в сторону освоения техники, в сторону овладения техникой, в сторону всемерного усиления работы по выращиванию многочисленных кадров, способных оседлать технику и выжать из нее максимум эффекта.
