Генрих Штоль - История Древней Греции в биографиях
Когда таким образом Сиракузы были как бы вновь основаны, Тимолеон стал продолжать свое великое Дело освобождения и в прочих частях острова. Икет принужден был отказаться от союза с Карфагеном, срыть свои укрепленные места и поселиться в Леонтинах в качестве частного человека. Лептин, тиран Апполонии и многих других небольших городков, должен был сдаться в плен и был отправлен в Коринф к Дионисию. Потом Тимолеон вторгнулся в сицилийские владения карфагенян и отбил у них многие города. Это побудило карфагенян к новым вооружениям. Они уже были весьма недовольны возвращением Могона из-под Сиракуз и в злобе на него, когда он сам лишил себя жизни, распяли труп его на кресте. Теперь они решились одним ударом положить конец расширению владычества Тимолеона. Они послали против него 70000 человек пехоты, 10000 всадников и боевых колесниц, 200 военных кораблей и более 1000 ластовых судов. При виде этой страшной силы сиракузяне впали в такой ужас, что из многих тысяч граждан только 3000 дерзнули взяться за оружие и собраться около Тимолеона. Наемных войск было всего 4000, и из них около 1000 человек разошлись по домам, объявив, что почитают безумием войну при таких обстоятельствах*. Тимолеон считал благополучием, что эти слабодушные изменили ему перед сражением, возбудил мужество остальных сильными речами и поспешил отправиться с ними к реке Кримиз**, где, по дошедшим до него слухам, собрали все свои силы и карфагеняне.
* По Диодору Сицилийскому, у Тимолеона было 12000 человек.
** Кримиз, или Кримис (у Корнелия Непота Кривис), берет начало выше Панорма (Палермо) и изливается к югу, близ Селинунта в Африканое море. Теперь он называется С. Бартоломео.
В начале лета 343 года, незадолго до самого длинного дня в году, Тимолеон, приготовившись к сражению, явился с войском на возвышении, вблизи неприятеля. Густой туман, поднявшийся от реки в ранний час утра, застилал мглой окрестность и совершенно скрыл неприятельское войско; только глухой, неопределенный гул слышался издали от движения на вершину горы такого значительного войска. Когда коринфяне остановились, сложили щиты свои на землю и расположились на отдых, туманные пары поднялись вслед за восходящим солнцем, сгущенный воздух окружил горы и, обратившись в облако, затмил вершины их, между тем как вся лежащая внизу окрестность озарилась светом, — заблистали воды Кримиза и было явственно видно, как неприятель переправлялся через реку: впереди боевые колесницы, за ними 10000 тяжеловооруженной пехоты с белыми щитами. Это были карфагеняне, как можно было заключить по блеску их оружия, по медленности и стройности их движения. Пока другие войска следовали за ними и, толпясь в беспорядке, спешили совершить переправу, Тимолеон послал свою конницу против перешедших уже реку, чтобы расстроить их, прежде чем они успеют привести в порядок ряды свои. Но так как при движении взад и вперед колесниц, предшествовавших войску, всадники не могли схватиться с карфагенянами, то он поднял кверху щит свой и велел пехоте следовать за собой. Всадники отступили, чтоб напасть с фланга на неприятеля, а пехота, сомкнув щит со щитом, при звуке труб, бросилась на карфагенян. Последние храбро выдержали первый натиск; но когда дело дошло до рукопашного боя, с гор внезапно послышались ужасные громовые удары и засверкали молнии. Темная туча спустилась с гор, с дождем, бурей и градом, который бил по лицу карфагенян, между тем как беспрерывная молния ослепляла им глаза. При шуме бури не слышна была команда предводителей войск; тяжелое вооружение и неудобная одежда так затрудняли карфагенян во время сражения, что они легко были сбиваемы с ног, а когда уже лежали на земле, не могли более подняться из грязи, в которую падали. Кримиз вышел из берегов от сильного, продолжительного дождя; вся поверхность земли на большое расстояние кругом была перерезана неправильно разлившимися ручьями, которые сильным стремлением своим задерживали карфагенян и много вредили им. Наконец, когда первая линия их, числом в 400 человек, пала под мечами греков, остальная масса обратилась в бегство. Многие были настигнуты на равнине и убиты, многие потонули в реке, еще большее число их истреблено преследовавшими их легкими войсками, в то время как они хотели спастись, взбираясь на высоты. Десять тысяч человек лишились жизни; из них 3000 карфагенских граждан и многие из богатых, известных домов.
Греки по добыче узнали важное общественное положение убитых. При грабеже на медь и железо едва обращалось внимание — так много было на них золота и серебра, тем более что весь лагерь с обозом достался в руки грекам, когда они перешли через реку. Большую часть пленных воины тайно присвоили себе, однако же 5000 пленных были показаны официально. Двести боевых колесниц находилось также в числе добычи. Великолепный и блистательнейший вид представлял собой шатер Тимолеона, окруженный добычей всякого рода, между которой были 1000 панцирей превосходной работы и 10000 щитов. При таком малом числе победителей и при такой богатой добыче едва на третий день после сражения был сооружен победный трофей. Тимолеон отправил в Коринф лучшие образцы из забранного у неприятеля оружия.
Вскоре после этого кровопролитного поражения карфагеняне предложили мир. Они удержали западную часть острова до реки Лика (Галик) и отказались от союза с тиранами. Эти последние еще раз напрягли все свои силы, чтобы спастись, но не могли противостоять оружию Тимолеона, так что остров освободился от всех насильственно господствовавших там владык. Икет, его сын и предводитель его конницы были казнены Тимолеоном; жены и дочери из семейства Икета были умерщвлены сиракузянами, с разрешения Тимолеона, — одно из немногих пятен, которые неприятно поражают в чистой жизни этого человека. Сиракузяне хотели, вероятно, отмстить за Диона, которого сестра, дочь и малолетний сын заживо утоплены были в море Икетом. Когда мир водворен был на всем острове, Тимолеон стал заботиться о населении его вновь, о порядке и законах, о процветании земледелия, ремесел и искусств, так что Сицилия в короткое время достигла нового благосостояния. Агригент, Гела, Агириен, Камарина и другие города были, подобно Сиракузам, как бы созданы вновь.
После почти восьмилетних войн за свободу и счастье Сицилии Тимолеон удалился на покой с сознанием, что труд его не остался тщетным. Он жил в Сиракузах, в доме, полученном в дар от граждан за великие его заслуги, и вел тихую, спокойную жизнь с женой и детьми, чуждый гордости и самовосхваления. Все, что удалось ему, приписывал он счастью и милости богов и не хотел иметь никаких преимуществ перед своими согражданами. Однажды, когда один из демогогов принес на него жалобу и требовал, чтобы он представил за себя поручительство, народ поднял большой шум и хотел этому воспрепятствовать; но Тимолеон объявил, что для того именно он употреблял столько усилий и подвергал себя стольким опасностям, чтобы каждый сиракузянин мог пользоваться своими правами. Когда другой обвинял его перед народным собранием во многих ошибках, сделанных им в качестве полководца, он отвечал, что благодарит богов, услышавших его молитву и даровавших ему радость видеть сиракузян обладающими правом свободной речи.
В преклонной старости постигло Тимолеона несчастье: начавшееся во время последнего похода затмение глаз его превратилось в совершенную слепоту. Однако он переносил свою судьбу с большим терпением, и благодарные сиракузяне старались облегчить и усладить ее почтительным с ним обращением и всякого рода вниманием к нему и отличиями. Они доставляли ему беседу, посещая его часто и приводя к нему замечательных иностранцев. Во всех важных государственных делах они спрашивали его совета. Когда в народных собраниях возникали спорные вопросы, он приезжал в театр в своей запряженной двумя лошадьми колеснице; его встречали с почетом и хвалами; он с колесницы своей подавал совет и удалялся при восклицаниях и рукоплесканиях своих сограждан. Так прожил старец, почитаемый и любимый как отец, последние свои годы и умер почти 75 лет, в 337 году. Сиракузяне устроили ему великолепные похороны: избранные юноши несли великолепно украшенный гроб чрез развалины Дионисиева дворца к последнему жилищу; многие тысячи мужей и жен, с венками на головах, в белых одеяниях, следовали за погребальными носилками и сливали свои сетование и слезы с похвалами усопшему. Когда гроб опущен был в могилу, герольд прочел следующее объявление: «Сиракузский народ определяет в честь Тимолеона, сына Тимодимова, ежегодный сбор в 200 мин и устанавливает в честь и память его на все времена состязания в пении, ристании и гимнастических играх, за то, что он ниспроверг тиранов, победил варваров, вновь заселил большие опустошенные города и снова дал законы сицилийским эллинам». Пепел его выставили на торговой площади и впоследствии обвели кругом крытую колоннаду, выстроили подле нее школы гимнастики и все это передали, под названием Тимолеонтиона, юношам, как место для упражнения их физических сил.
