Александр Островский - Кто поставил Горбачева?
В 1966 г. М.С. Горбачева впервые побывал за границей – в ГДР. В сентябре 1969 г. его пригласили на торжества в Болгарию[2286], в ноябре того же года командировали в Чехословакии[2287]. В 1971 г. в Италии состоялось его первое знакомство с «капиталистическим миром», после чего он посетил «Францию, Бельгию, Федеративную Республику Германии»[2288].
М.С. Горбачев контактировал и с иностранцами, которые приезжали на Ставрополье. Главным образом, это были партийные и государственные деятели из дружественных стран Центральной Европы.
Здесь же он начинает контактировать с представителями «капиталистических стран», посещавшими Ставрополье с деловыми целями. В частности это касается английской фирмы «Джон Браун», германской фирмы «Линде» и американской «Юнион Карбайд», которые принимали участие в проектировании и строительстве химического завода[2289], а также английского банка «Морган Гренфелл», который финансировал этот проект[2290].
Международные контакты М.С. Горбачева расширились после того, как он стал секретарем ЦК КПСС. Поскольку в сферу его деятельности входило сельское хозяйство, он оказался причастен к импорту зерна, который именно в это время приобрел для нашей страны особое значение.
В связи с этим обращает на себя внимание следующий факт.
Когда Горбачевы переехали из Ставрополя в Москву, возник вопрос о трудоустройстве Раисы Максимовны. По воспоминаниям Л.Н. Сумарокова, он подыскал ей место в одном из московских вузов. Однако неожиданно Раиса Максимовна заявила, что Михаил Сергеевич вряд ли задержится на посту секретаря, что его, вероятнее всего, очень скоро освободят от этой должности и направят куда-нибудь послом. Поэтому вместо того, чтобы преподавать философию, она будет изучать английский язык[2291].
Вряд ли, перебравшись в Москву, Раиса Максимовна действительно сидела на чемоданах. Вероятнее всего, отказавшись от предложенной ей работы, она просто решила стать домохозяйкой. А возникший у нее интерес к английскому языку дает основание думать, что с переездом мужа в столицу она связывала надежды на учащение его поездок за границу и расширение встреч с иностранцами, в которых, видимо, собиралась участвовать.
Очень важно установить, когда именно на М.С. Горбачева обратили внимание за границей
В своих воспоминаниях «Из тени» бывший директор ЦРУ Роберт Майкл Гейтс пишет: «ЦРУ с энтузиазмом встретило появление Горбачева в начале 1983 года как протеже Андропова»[2292]. Что же вызывало этот энтузиазм? «Мы, – признался Р. Гейтс – многое о нем знали»[2293].
В том, что ЦРУ собирало информацию на руководителей КПСС, нет ничего странного. Странно было бы, если бы оно не делало этого. Касаясь этого вопроса, один из бывших сотрудников Белого дома Джон Пойндекстер в беседе с Питером Швейцером утверждал: «У нас были очень хорошие сведения об СССР, особенно о Политбюро и руководителях».
И действительно, издав в середине 60-х годов книгу «Искусство шпионажа», Аллен Даллес сделал следующее признание: «Западные разведывательные службы (это хорошо известно коммунистам) внимательно следят за этими проявлениями, более того, аккуратно ведут досье на членов компартий всех рангов и уровней от высших до низших, и тщательно фиксируют их действия и выступления, факты личной и общественной жизни»[2294].
Вряд ли ЦРУ собирало информацию на секретарей партийных бюро и парткомов, за исключением, может быть, таких партийных организаций, которые играли в советском обществе особую роль. Например, партийная организация аппарата ЦК КПСС или КГБ СССР. Маловероятно, чтобы ЦРУ интересовал уровень райкомов и горкомов, если их деятельность не распространялась на такие крупные города, как Москва, Ленинград и некоторые другие. Но можно почти с полной уверенностью утверждать, что в поле зрения американских спецслужб находились все республиканские, краевые и областные центры.
В таком случае фамилия М.С. Горбачева должна была появиться в картотеке ЦРУ не позднее 1968 г., когда он стал вторым секретарем Ставропольского крайкома партии. И не позднее этого в картотеку начали стекаться сведения о его партийной деятельности, публичных выступления, «личной и общественной жизни».
Какова была цель сбора такой информации? Этот вопрос Аллен Даллес оставил в своей книге открытым. Однако ответ на него найти нетрудно. Она была необходима, во-первых, чтобы судить о существовавших в партийном и государственном аппарате Советского Союза группировках и прогнозировать возможные кадровые перемещения; во-вторых, чтобы иметь персональное представление о том, с кем администрации США приходилось иметь дело, а значит, правильно строить свои отношения с этими лицами; в-третьих, чтобы вербовать среди советских и партийных деятелей свою агентуру. Необязательно для шпионской деятельности.
«К середине 60-х годов, – вспоминал бывший генерал КГБ А.Г. Сидоренко, – в органы КГБ от их источников стала поступать первая информация о том, что ЦРУ и другие спецслужбы США перешли на приобретение так называемых агентов влияния». «При этом была поставлена задача приобретать таких агентов на перспективу, к часу «X», способных продвигаться на работу в партийные и государственные органы, во влиятельные общественные организации, а также в войска Советской Армии»[2295].
О том, что «агенты влияния» внутри советской номенклатуры появились только при Н.С. Хрущеве, писал и В. А. Крючков[2296]. Однако это свидетельствует или о его неискренности, или о некомпетентности. «Своих людей» в других странах стремились иметь все государства с незапамятных времен.
Мы не знаем, какой конкретно информацией о М.С. Горбачеве ЦРУ располагало к 1983 г. Однако, судя по всему, она давала американским спецслужбам уверенность, что его можно использовать в интересах своей политики.
Когда же такая информация о нем появилась в распоряжении ЦРУ?
Профессор Оксфордского университета Арчи Браун утверждает, что когда 22 октября 1980 г. ему стало известно об избрании М.С. Горбачева членом Политбюро ЦК КПСС, он сразу же оценил этот факт как имеющий «экстраординарную потенциальную значимость»[2297].
Подобную оценку можно было бы объяснить тем, что с 1978 по 1980 г. мало кому до этого известный провинциальный секретарь вдруг стал секретарем ЦК КПСС, затем кандидатом в члены Политбюро и, наконец, членом Политбюро.
Однако А. Браун пишет, что М.С. Горбачев привлек его внимание еще в 1978 г., когда стал секретарем ЦК КПСС. Его интерес к нему усилился после того, как в июне 1979 г. он встретился с 3. Млынаржом[2298].
Если А. Браун обратил внимание на М.С. Горбачева в 1978 г., то американскому дипломату Джеку Мэтлоку его фамилия была известна к 1975 г[2299].
Д. Мэтлок родился в 1929 г. В 1950 г. закончил университет в Северной Каролине, в 1952 г. получил магистерскую степень в Русском институте Колумбийского университета и с 1953 г. преподавал русский язык в Дартмутском колледже. В 1956 г. перешел на дипломатическую работу. В 1961 г. впервые был направлен в Москву, где пробыл около двух лет в качестве вице-консула и третьего секретаря. В 60-е годы работал в Африке. Затем был переведен в Государственный департамент, где с 1971 по 1974 г. возглавлял советский отдел, в 1974 снова был направлен в Москву в качестве заместителя посла[2300].
Позднее в своих мемуарах Д. Мэтлок признался, что уже с 1961 г. стремился «проникнуть» в аппарат ЦК КПСС
Сообщая о том, что к середине 70-х годов он уже знал фамилию М.С. Горбачева, Д. Метлок отмечает в своих мемуарах, что он был известен ему как «экспериментатор» и «выдвиженец»[2301].
В 1975 г. Д. Мэтлок «посетил Ставрополь». Можно было бы допустить, что он приезжал сюда на отдых. Однако это была деловая поездка, так как именно в то самое время в связи с отъездом посла, Д. Мэтлок «временно руководил американским посольством в Москве»[2302].
В связи с этим следует вспомнить, что в конце 1974-го – начале 1975 г. Л.И. Брежнев начал болеть, а летом того же года был подписан Хельсинкский акт, который породил надежды на перемены не только в мире, но и внутри страны.
К сожалению, о пребывании Д. Мэтлока на Ставрополье мы пока ничего не знаем. Известно лишь, что ему была организована «поездка по краю», большая часть которой прошла «либо в машине, либо в застольях»[2303].
И хотя, по его собственному признанию, это противоречило «заведенной практике», оказавшись в Ставрополе, Д. Мэтлок «выразил желание нанести визит местному партийному руководителю», т. е. М.С. Горбачеву. «Я, – пишет он, – надеялся, что он, в отличие от своих зануд-соотечественников из других областей, решится отступить от заведенной практики и примет американского дипломата»[2304].
