Историк и власть, историк у власти. Альфонсо Х Мудрый и его эпоха (К 800-летию со дня рождения) - Коллектив авторов
Стихии, будучи изменчивыми реалиями, не могли составлять предмет веры. Благодаря возвышению взгляда и восприятия человек пришел к наблюдению за звездами и их почитанию.
С точки зрения тематики, между законами, посвященными стихиям, и теми, в которых речь идет о звездах, есть разрыв, так как посередине помещены две главы: одна об эвгемеризме и другая о ложной вере в сновидения. Этот переход не разрушает полностью связь с предыдущими законами, поскольку в законе 23 есть отсылка к вопросу, связанному со стихиями:
Людьми, что были после тех, кто поклонялся стихиям, овладела фантазия, и они начали поклоняться друг другу. И такова была их вера, что они считали за лучшее поклоняться чему-то живому, что они могли видеть, чем тому, чего узреть не могли[884].
Прежде чем обратить свой взгляд к небу, древние почитали реалии, присутствующие в их непосредственном окружении или, вернее сказать, в их поле зрения. Люди, создания менее непостоянные, чем стихии, превратились в объекты почитания. Такая вера основывалась на отличительных качествах этих индивидов: «И потому они почитали друг друга таким образом, что если какой-то император или король хорошо отправлял правосудие при жизни, его звали богом справедливости»[885]. Тем не менее люди отказались от этой веры по двум причинам, первая из которых была связана с живыми, а вторая с мертвыми. Читателю напоминают, что восхищение достоинствами этих людей превратилось в восхищение их пороками, поскольку развратились сердца людей, перед которыми преклонялись: «И это длилось долгое время, пока они не увидели, как менялись сердца тех богов»[886]. Кроме того, отмечалось там, люди смертны, то есть подвержены физическому упадку. Эта идея приводит ко второму типу рассматриваемых практик, а именно, культу мертвых. Поскольку тела разлагаются и исчезают, люди не могли извлечь выгоду из такого преклонения: «И это длилось очень долго, пока они не увидели, что в этом нет пользы, потому что все разрушается, ибо живые умирают, а мертвые разлагаются»[887]. На протяжении всего закона 23 авторы ведут речь о концепции эвгемеризма, не называя ее. Описанию божеств, отождествляемых с каждым светилом, предшествует вступление, в котором уточняется поведение или характеристики, восхваляемые в некоторых людях.
История следующего верования, о котором речь идет, начиная с закона 24, возвращается к тематике законов 12–17. Сны, предзнаменования и видения – феномены, определившие переход сознания от земных реалий к небесным объектам. Осознание произошло в два этапа. Сначала через наблюдение за небом и затем за светилами: «И они увидели, что те звезды были телами более благородными, чем небеса, и потому стали верить в них»[888].
Характеристики каждой планеты подробно описаны в законах 26–32. Изучение небес и расположенных там тел представляет собой эволюцию исторических рассуждений. Она ознаменована переходом от культов «людей» («omnes») к культам «древних мудрецов» («sabios antiguos»). Это видоизменение верующего субъекта предполагает, что описанные верования заслуживают интереса. Такой переход позволяет вернуться к астрологическому искусству, определение которому было дано ранее в законе 11.
Древние мудрецы насчитали еще восьмое небо над теми семью, о которых мы сказали; на этом небе есть появляющиеся маленькие звезды. И они назвали его небом фигур, потому что, как они говорили, на нем все фигуры лишь угадываются, но не существуют, и в этом, по их словам, было великое достоинство. И поскольку это небо было выше остальных, они считали, что оно ближе к Богу. И потому стали они поклоняться тем звездным фигурам, что были на нем[889].
Этот краткий обзор, данный в концентрированной и скорее описательной, нежели аналитической форме, напоминает начальные главы Книги о восьмой сфере. Можно указать на сходство специфических черт этих текстов, например: зрительное воображение, использующееся при наблюдении за небом; авторитет древних мудрецов в вопросах астрономии; тот факт, что восьмое небо заселено ангелами; существование девятого неба, тесно связанное с аристотелевской темой движения небесных тел; отсылка к фигуре Птолемея.
Астрологический вопрос обусловливает новое направление, которое приобретает повествование. Семичастие указывает, что вера в зодиакальные фигуры родилась из воображения наблюдателей, давших названия группам звезд в соответствии с их конкретным сходством: «<…> они назвали каждую согласно тому, из чего она была составлена»[890]. Отмечается связь каждого знака с одной или несколькими звездами, подробно описываются их астрологические дома и перечисляются животные, принесенные им в жертву. Заключение закона 34 представляет собой поворот в общем рассуждении. Здесь обличается главный недостаток всех предшествующих верований, а именно, поиск божественного в поддающейся определению и локализации реальности, в то время как Богу свойственна вездесущность:
Потому во всех этих верованиях, о которых мы сказали, люди заблуждались в своих исканиях Бога и своем желании познать Его. И поскольку Он во всем, у них не было правильного понимания Его сущности, так как в поисках истинного знания они обращались к конкретному месту и времени, и потому все они впадали в заблуждение[891].
Меняется программа письма. Речь идет уже не о рассмотрении реалий, способных породить тот или иной вид верования, а о всестороннем охвате знаний и упоминаний, которые на основе древних культов позволяют доказать истинность католической веры:
И не только на основании Ветхого Завета и суждений мудрецов и пророков, но и в соответствии с природой небес и других духовных сущностей, мы хотим доказать, что наша святая Вера есть правый закон и истинное верование, и никакая из тех, что были от начала мира или будут до его конца[892].
Начиная с закона 25, текст становится более лаконичным. Глава начинается с осуждения внимания, направленного на творение в ущерб Творцу: «<…> они перестали верить в создателя и верили в создания»[893]. Это явление объясняет заблуждение, в котором пребывали древние цивилизации, поскольку они более доверяли изменчивым и доступным восприятию феноменам, нежели божественным и неизменным реалиям:
И таким образом отдалялись они от правды и укреплялись во лжи, не понимая, что Он – это не что-то, что можно познать пустым верованием, ни прихотью, ни в секте, ни мнением, ни фантазией, сном или зрением, но лишь через закон живой и истинный, созданный и предписанный Богом Отцом, по Его любви, силе и мудрости[894].
Далее в тексте обличается слепота древних, которые, взалкав совершенного познания природы, не развили своего понимания за эти пределы. При этом сотрудники Альфонсо Х располагают божественное
