Сергей Кремлев - Политическая история Первой мировой
– А я такую сигнацию выдумал: предъявителю выдается из разменной кассы… плюха! Вот ты меня и понимай!
Тут Щедрин пометил: «Мальчик в штанах хочет понять, но не может». А русский мальчик без штанов продолжал:
– У нас, брат, шарóм покати, да зато занятно…
– Что же тут занятного… «Шарóм покати»!
– Это-то и занятно. Ты ждёшь, что хлеб будет – ан вместо того лебеда. Сегодня лебеда, завтра лебеда, а послезавтра – саранча, а потом – выкупные подавай! Сказывай, немец, как бы ты тут выпутался?
Не сразу, но немец ответил:
– Я полагаю, что вам без немцев не обойтись!
– На-тко, выкуси!
– Опять это слово! Русский мальчик! я подаю вам благой совет, а вы затвердили какую-то глупость и думаете, что это ответ. Поймите меня. Мы, немцы, имеем старинную культуру, у нас есть солидная наука, блестящая литература, свободные учреждения, а вы делаете вид, как будто всё это вам не в диковину. У вас ничего подобного нет, даже хлеба у вас нет, а когда я, от имени немцев, предлагаю вам свои услуги, вы отвечаете мне: выкуси! Берегитесь, русский мальчик! это с вашей стороны высокоумие, которое положительно ничем не оправдывается!
– А надоели вы нам, немцы, – вот что! Взяли в полон, да и держите! Правду ты сказал: есть у вас и культура, и наука, и искусство, и свободные учреждения… Да вот что худо: кто самый бессердечный притеснитель русского рабочего человека? – немец! кто самый безжалостный педагог? – немец! кто самый тупой администратор? – немец!…
Тут, с твоего позволения, читатель, я вклинюсь в разговор мальчиков, чтобы сказать в скобках вот что…
Русские люди и сами, конечно, могли положить крепкую кирпичную кладку, вырастить в Сибири отличный урожай… Смогли без немцев пройти до Аляски, обойти вокруг света и без немцев (хотя и не совсем без них) поднять демидовский Урал.
Однако было у нас так много расхлябанности, что немецкая собранность часто воспринималась нами с протестом не по причине немецкого высокомерия, а по причине нашего разгильдяйства, укорачивать которое не желали ни мальчики, ни дяди без штанов.
Да и в штанах – тоже.
Пушкин недаром писал: ««Авось», – о, шиболет народный…». «Шиболет» – это тайное слово, по которому народы узнавали своих. И действительно: на русский «авось» мы надеялись слишком часто. А вот немцы веками вырабатывали в себе ежедневную основательность.
Но «мальчик без штанов» видел иное:
– Только жадность у вас первого сорта, и так как вы эту жадность произвольно смешали с правом, то и думаете, что вам предстоит слопать мир. Все вас боятся, никто от вас ничего не ждёт, кроме подвоха. Есть же какая-нибудь этому причина?
– Разумеется, от необразованности. Необразованный человек – всё равно что низший организм, а чего же ждать от низших организмов?
– Вот видишь, колбаса! Тебя ещё от земли не видать, а как уж ты поговариваешь!
– «Колбаса», «выкуси»! – какие несносные выражения! А вы, русские, ещё хвалитесь богатством вашего языка! Между тем дело ясное. Вот уже двадцать лет, как вы хвастаетесь, что идёте исполинскими шагами вперёд, и что же оказывается? – что вы беднее, нежели когда-нибудь… что никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь.
АХ, ЧИТАТЕЛЬ, как всё это мучительно напоминает что-то очень знакомое…
А?
Вот то-то и оно…
В этом якобы приснившемся Щедрину разговоре отношения двух народов и их национальные черты представлены были без прикрас. Русско-немецкие противоречия выпирали здесь из каждой фразы и кололи больно, но…
Но немецкое содействие действительно русским требовалось. В середине девятнадцатого века митрополит Московский и Коломенский Филарет говорил о русском народе: «В нём света мало, но теплоты много».
Сказано хорошо, недаром же тот же русский народ признавал: «Ученье – свет, а неученье – тьма». К сожалению, не очень-то в простом народе это ученье ценилось!
А нам недоставало как света, так и ученья. Зато темнота имелась в наличии с избытком. Прикрыв в давние времена Европу от татаро-монгольского опустошения, Россия отстала от передовых народов основательно…
Надо было догонять, надо было учиться.
А у кого?
В Европе (да, по сути, и в мире) было тогда лишь три таких страны, без ясного определения отношений с которыми Россия была обречена на опасную невнятность всей внешней и внутренней политики. И у всех трёх – Англии, Франции и Германии – жадности, зависти к России и спеси было более чем достаточно…
Англия с её отточенным коварством, с её изысканным, бесстрастным бессердечием и полнейшим пренебрежением правами слабейшего была для России партнёром заведомо непригодным. С Англией надо было торговать, учиться её достижениям и ни на минуту не забывать, что «англичанка завсегда гадит».
Франция была внешне легкомысленной, а на деле тоже отменно своекорыстной, жадной и жестокой, что хорошо доказала своим поведением в колониях, в России в 1812 году, в Испании в те же наполеоновские времена… Испанец Гойя разоблачил бесчеловечность французов в своих офортах «Ужасы войны» с фотографической точностью и большой выразительностью: французы разрубали тела испанских повстанцев на части и насаживали на сучья деревьев. И не забудем, что это французам принадлежат ужасные слова: «Труп врага всегда пахнет хорошо».
Русско-французская дружба была выгодна лишь Франции и, косвенно, Англии. Англии это помогало ослаблять опасную в перспективе Германию, а выгоды французов очевидны: отрыв России от Германии – естественного, уже в силу соседства, союзника России… Плюс – защита Франции Россией, рассоренной с Германией…
Вот нас и рассоривали, чтобы в будущем стравить!
Германия, конечно, давала России немало и тупых администраторов, и педантичных педагогов, хотя и пользы от немцев на Руси было немало. А вот Франции вообще нечем было похвалиться: она поставляла России лишь гувернёров не лучшей кондиции, да бойких французских «мамзелей». При этом экономически и цивилизационно французы всё более становились в Европе аутсайдерами.
Немцы же…
О немцах было говорено в этой книге немало. Щедрин определял немецкую культуру и науку как второсортные… Вспоминая хотя бы Канта, Гегеля, Фейербаха, Маркса, Баха, Гёте, Бетховена, Вагнера, можно понять, что Михаил Евграфович судил здесь не очень-то справедливо…
К тому же скончавшись шестидесяти трёх лет от роду, в 1889 году, он не мог знать тогда, что описанный им подросший «мальчик в штанах», которому «никто не препятствовал быть трудолюбивым», изменит место Германии в мире в считанные два десятилетия.
Гельмгольц, Герц, Рентген, Планк, Лауэ, Борн, Гейзенберг, Нернст, Шрёдингер, Габер, Дизель, Бенц, Даймлер, Крупп – эти немцы внесли в мировую науку и технику начинающегося XX века не просто огромный, но просто-таки основополагающий вклад!
Соответственно, Германия и претендовала на многое. В октябре 1916 года в Берлине вышла книга уже знакомого нам Фридриха Наумана «Срединная Европа». Науманн писал о слиянии Австро-Венгрии и Германии и создании «между Вислой и Вогезами, Галицией и Констанцским озером конфедерации народов» при главенстве Германии. Собственно, это был план экономического объединения Европы. И России он был с определёнными поправками – в части, скажем, Галиции – скорее полезен, чем вреден.
Полезен в том, конечно, случае, если бы: 1) согласие с подобными германскими идеями Россия обменяла на широкие преимущества в отношениях с такой европейской федерацией; и 2) Россия стала не монархической, а народоправной, живущей не для «дяди» – дяди Сэма, или там – Жана, Джона, Ганса, а для Ивана да Марьи.
Такая внутренне развитая и крепкая Россия могла бы спокойно взирать на любые коалиции и конфедерации. Внутрь такой России ни одна из них не двинулась бы!
Не рискнула бы!
И такая Россия вполне могла рассчитывать не только на уважение, но и на дружбу с немцами – народом, хорошие отношения с которым для нас имели первейший смысл.
Причём дружба была возможна, в общем-то, при любом государственном устройстве Германии.
ЦАРСКУЮ Россию сменила Советская Россия, и уже в годы первой пятилетки она построила тысячи новых предприятий, но главное – построила новую экономику, основанную на тяжёлой индустрии. А создавалась новая, «машинная», Россия при помощи прежде всего Германии.
Американский строитель Днепрогэса получил от Совета Народных Комиссаров СССР табакерку с бриллиантами… На немецких же инженеров, вложивших в наши первые пятилетки свои ум и силы, не хватило бы и всей сокровищницы Алмазного фонда.
Основу новых отношений двух стран заложил Рапалльский договор… 10 апреля 1922 года в Генуе открылась международная экономическая и финансовая конференция. В немалой мере инициатива её созыва принадлежала Ленину, а Верховный совет стран Антанты в начале 1922 года во французских Каннах принял решение о проведении конференции в Италии.
