Ф. Сергеев - Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
ИСТОКИ ПРОСЧЕТОВ: ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
Со страниц западной печати до сих пор не сходит тема о том, в какой степени в просчетах правителей третьего рейха в войне против СССР повинна гитлеровская разведка. Одни склонны считать, что секретные службы фашистской Германии к началу войны не располагали информацией, дающей сколько-нибудь полное представление о военной мощи Советского государства[315]. Другие придерживаются мнения, что хотя для нацистской разведки оставалось тайной многое из того, что связано с производственными мощностями и резервами оборонной промышленности СССР, с новыми видами его военной техники (танков, самолетов, артиллерии и стрелкового оружия)[316], тем не менее ей удалось собрать определенное количество разрозненных сведений, на основании которых можно было бы вывести близкое к истине общее заключение о потенциальных возможностях социалистического государства, боеспособности его вооруженных сил, моральной стойкости и готовности советских людей к защите своей Родины. И дело тут, заключают они, не в недостатке сведений о противнике, а в их принципиально ложном истолковании, навязанном идеологией национализма и милитаризма. Сведений, по их мнению, было достаточно, чтобы при трезвом и реалистическом подходе, при всестороннем рассмотрении фактов и правильной трактовке явлений, исключающей предвзятость и односторонность, прийти к выводу о гибельности затеваемой Гитлером военной авантюры для самой Германии. Однако такой вывод не был сделан, и виновником всех неудач объявляется прежде всего немецкая разведка, не без оснований считавшаяся когда-то непревзойденной в искусстве военного шпионажа. Сторонники этого взгляда до сих пор осыпают ее градом упреков за слепую веру в обусловленные политикой антикоммунизма ложные прогнозы, сыгравшие столь роковую роль в судьбе третьего рейха. Считают, что наряду с нацистской верхушкой, командованием вермахта, эсэсовскими главарями гитлеровская разведка повинна в том, что в результате неверного определения ею мощи Советской Армии, иллюзорной политической, экономической и военной оценки реального соотношения сил Германия была приведена на грань катастрофы.
В чем же состояли ошибки немецко-фашистской разведки в тайной войне против СССР? Ответ на этот вопрос, очевидно, в какой-то степени будет ближе к действительности, если посмотреть на вещи глазами самого противника. И в этом отношении что может быть убедительнее документов, извлеченных из секретных архивов, что может быть доказательнее дневниковых записей и свидетельств непосредственных участников событий тех лет?
НЕДООЦЕНКА СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ МОЩИ
Известно, что уже в 1945 году видные немецкие профессиональные стратеги всерьез занялись исследованием причин тяжких ошибок, допущенных ими накануне и в ходе войны[317].
Свой первый и главный просчет они видели в недооценке военной мощи Советского государства, оказавшегося способным в короткие сроки обеспечить Красную Армию такими крупными стратегическими резервами живой силы, которые явились для верховного командования вооруженных сил Германии полной неожиданностью. По свидетельству тогдашнего начальника германского генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гальдера, вопреки ожиданиям вермахта на всех участках фронта он встречал активное противодействие, перед фронтом появлялись все новые и новые дивизии, о существовании которых не предполагали ни абвер, ни СД[318].
В ответственный, грозный для страны момент Государственный комитет обороны принял решение о срочном пополнении Красной Армии новыми силами. В соответствии с этим решением началось формирование в тылу десяти резервных армий в качестве стратегического резерва Ставки. А ведь именно этого не учитывал противник. Более того, немецкое командование, основываясь на прогнозах разведки, строило все свои расчеты, исходя из ошибочной предпосылки отсутствия советских резервов!
Западногерманский исследователь П. Карелл пишет: «Как обстояло дело с немецким шпионажем против России? Что знало немецкое руководство от секретной службы? Ответ в двух словах: очень мало!.. Нацистская разведка ничего не знала о военных тайнах русских… »[319] Иллюзорность идеи, лежавшей в основе гитлеровских планов агрессии, вывод о неспособности Советских Вооруженных Сил к противоборству были, по мнению немецких стратегов, результатом «чрезвычайно скудной» информации, а главное — ее поверхностной, тенденциозной оценки в органах разведки.
Отдел «Иностранные армии Востока», занимавшийся под руководством полковника Кинцеля анализом поступавших из различных источников разведывательных данных о численности и качественном составе личного состава Вооруженных Сил СССР, писал в одном из своих докладов в конце 1939 года: «Красная Армия в количественном отношении — мощная военная организация. Ставка делается на „массовую“ армию. Организация войск, их оснащение и средства управления ими — слабые. Принципы управления войсками — здравые, командный состав слишком молод и неопытен… Боеспособность войск в обстановке тяжелых сражений вызывает сомнение». Какой же делался из этого вывод? «Массовая» армия русских не сможет противостоять армии, оснащенной современной техникой и имеющей более высокий по уровню командный состав. Такая оценка в полной мере соответствовала взглядам Гитлера, который не допускал и мысли о возможности серьезного сопротивления со стороны Красной Армии. «Россия в настоящее время, — заявлял он в своем выступлении перед руководителями вермахта 23 ноября 1939 года, опасности не представляет, а ее вооруженные силы имеют низкую боеспособность»[320].
23 января 1941 года отдел «Иностранные армии» в «Инструктивном письме», основанном на анализе, проведенном данным отделом, повторил свой первоначальный вывод, высказав серьезное сомнение относительно способности Красной Армии вести войну на уровне современных требований.
Став на ошибочную точку зрения в оценке военного потенциала СССР и возможности разгрома его вооруженных сил в результате «быстротечной» кампании, правители фашистской Германии поставили перед своими секретными службами задачу — сосредоточить основные усилия на разведывательном обеспечении боевых операций немецких войск главным образом в рамках плана «Барбаросса». Практически речь шла о снабжении военного командования информацией о боевом составе и дислокации соединений Красной Армии на глубину планируемых операций, возможном подходе ее стратегических резервов, состоянии коммуникаций по обеспечению маневра советских войск. Эту задачу нацистские секретные службы решили только частично.
Один из руководителей абвера, генерал Пикенброк, в своих показаниях отмечал, что «ко дню нападения мы располагали подробными данными о Красной Армии в пограничной полосе». Немецкий генерал фон Бутляр считает, что органам гитлеровской разведки удалось сравнительно точно определить численность и боевой состав Красной Армии не только в пограничной полосе, но и на остальной территории СССР. «Если русская военная промышленность и транспорт были оценены значительно ниже их потенциальных
возможностей, то численность и боевой состав русской армии, — пишет он, — были определены сравнительно точно. Она имела 225 соединений и насчитывала до 4 миллионов человек. Около 40 соединений находились в азиатской части России… На западной границе могло быть примерно 145 соединений. При проверке данных в апреле 1941 года оказалось, что в европейской части России дислоцировалось свыше 170 стрелковых дивизий и около 40 мотомеханизированных бригад»[321].
Такого же мнения придерживался и бывший начальник главного разведывательного управления генерального штаба сухопутных сил генерал Типпельскирх, хотя он и оперировал несколько иными цифрами численности Красной Армии. По его данным, в составе Красной Армии было 187 дивизий и 36 мотомеханизированных бригад, то есть всего 223 соединения.
Итак, в оценке численности Красной Армии был допущен крупный просчет. Также неправильно было определено количество дивизий. В действительности только летом 1941 года Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии направила на фронт более 324 дивизий. «Перед началом войны, — отмечал в своем служебном дневнике генерал Гальдер, — мы насчитывали в Красной Армии примерно 200 дивизий. На 51-й день войны мы вынуждены были установить, что их было 360»[322]. Две недели спустя сам Гитлер признал в разговоре с Муссолини, что «впервые после начала войны немецкая военная разведка потерпела провал»[323].
Разведка, как утверждали потом немецкие стратеги, непростительно подвела верховное командование вермахта и тем способствовала переоценке Гитлером эффекта стремительного роста военных возможностей самой Германии. А о том, что нацистской верхушке удалось немало добиться на пути усиления милитаризации страны, создания инструмента «сокрушительного удара», свидетельствовал уже тот факт, что общая численность вооруженных сил фашистской Германии за период с 1932 по 1939 год возросла с 104 218 до 3 754 104 человек, то есть увеличилась более чем в 35 раз. В период же интенсивной подготовки к войне с Советским Союзом, с 1940 по май 1941 года, она была доведена до 7, 5 миллиона человек, оснащенных новейшей военной техникой и вооружением и развернутых для вторжения на территорию СССР. Военное производство Германии развивалось быстрыми темпами: с 1934 по 1940 год его объем увеличился в 22 раза. К 1941 году на гитлеровскую Германию работала промышленность всей Европы; нейтральные страны поставляли ей военно-стратегическое сырье. «По мнению генерального штаба, — отмечал в своих мемуарах В. Шелленберг, — наше превосходство в живой силе, техническом оснащении и в искусстве управления войсками так велико, что массированную операцию можно будет завершить в течение десяти недель»[324].
