Жозе Эрману Сарайва - История Португалии
Однако не только партийная оппозиция была заинтересована в революции. Правые силы тоже проявляли к ней интерес и немедленно начали воздействовать на военачальников, чтобы те покончили не только с гегемонией Демократической партии, но и с любыми собственно партийными правительствами. Войска продолжали двигаться на Лиссабон и после отставки президента, то есть после достижения первоначальной цели. Предлогом служило проведение парада на улицах столицы; однако уже после парада они расположились вокруг города и 17 июня снова вошли в него, чтобы навязать отставку председателю правительства, в котором они видели последнего представителя старого режима. Так началась военная диктатура (1926—1933).
О результатах Первой республики судили по-разному.
По мнению одних, это был полностью негативный период, который заменил власть демагогией, дезорганизовал государственный аппарат, сделав его неспособным решать реальные проблемы, способствовал обнищанию страны, замедлил экономический прогресс, усугубил полуколониальную зависимость в отношении Англии и свелся к безответственной парламентской болтовне, прерывавшейся кровавыми эпизодами.
По мнению других, это была эпоха плодотворного и творческого подъема, когда был осуществлен первый опыт демократического правления, народ проявил заинтересованность к политическим процессам, были предприняты обновляющие шаги в сфере семейного и образовательного законодательства. Первая республика мужественно защитила заморские владения от алчности великих держав ценой вступления в Первую мировую войну и обеспечила формирование цивилизованного, прогрессивного политического менталитета, проявленного интеллектуалами, которые объединялись вокруг журнала «Сеара нова».
Радикальный антагонизм этих интерпретаций отражает непреодоленные идеологические конфликты, препятствующие формированию целостной оценки, свободной от предвзятого отношения. К тому же всеобщая тенденция в отношении недавних периодов истории — опираться скорее на чувство, нежели на арифметику, предпочитая эмоциональную реакцию, которая простирается от ребяческого преувеличения до примитивного оскорбления, суждениям, основанным на фактах: непредвзятых и спокойных, содержащих информацию.
87. Диктатура и Новое государство
Первые годы диктатуры осложнили унаследованную ситуацию. Центральная и местная власти полностью оказались в руках военных. Посетивший Португалию в мае 1927 г. французский журналист хорошо описал тот период: «Эта диктатура имеет особенный характер (sui generis), командование осуществляется снизу вверх. Не кто иной, как "лейтенантские советы" навязывают свое мнение генералам и диктуют свою политику. В полках каждая офицерская столовая является парламентом, в котором наибольшую власть имеет вовсе не тот, у кого больше звездочек на погонах. Время от времени можно видеть, как группа офицеров и их подчиненных поднимается по лестницам министерских зданий. Они выглядят очень довольными собой. И именно комиссия лейтенантов раздает свои приказы. Это диктаторский режим в действии».
По мнению этих групп, только одна проблема имела значение — проблема общественного порядка Любое политическое несогласие считалось покушением на общественный порядок, и любой контакт с людьми, которые в предыдущие годы правили страной, вызывал подозрение. В прессе была введена предварительная цензура материалов, которую осуществляли военные комиссии. В 1927 г. побежденные политические силы попытались восстановить свою власть, снова прибегнув к военному перевороту («революция 7 февраля»). Однако большая часть армии находилась на стороне диктатуры, и восстание было подавлено после ожесточенных боев. Репрессии усилились. Военные расходы значительно возросли, и бюджетный дефицит вызывал тревогу. Единственным решением португальских проблем, которое видели новые правители, были внешние заимствования. Но Англия и Лига Наций не шли на это и выдвигали условия, считавшиеся оскорбительными для независимой страны.
Не что иное, как бедственное финансовое положение побудило пригласить в правительство профессора финансов Коимбрского университета Антониу ди Оливейру Салазара. «Я очень хорошо знаю, чего хочу и что стану делать», — заявил он, вступая в должность. Бюджет был сбалансирован, курс эскудо стабилизировался, в финансовое управление была внедрена дисциплина. Это обеспечило Салазару огромный престиж; в 1929 г. он считался единственной думающей головой в команде диктаторских правителей и сильной фигурой в правительстве. Без его одобрения ни один министр не мог принимать решений, которые бы вели к увеличению расходов. В 1932 г. он был назначен председателем Совета министров и создал правительство, в котором большинство постов заняли гражданские лица; генералов тогда начали сменять университетские профессора. На протяжении сорока лет университет служил главным поставщиком высшего политического руководства.
Первой задачей нового правителя стало смещение акцентов с революционной ситуации диктатуры на нормальную конституционную обстановку. В 1933 г. был проведен плебисцит по проекту конституции, разработанной правительством. Деполитизация общества отразилась на голосовании: 5505 голосов — «против», 580 379 — «за», 427 686 — воздержавшиеся. Всего насчитывалось переписанных избирателей 1 014 150 человек (данные газеты «Диариу ди нотисиаш» за 23 марта 1933 г.). Предвидя всеобщее отсутствие интереса, правительство распорядилось считать воздержавшихся молчаливо согласившимися. С вступлением в силу новой Конституции закончилась диктатура, и началось Новое государство (1933— 1974).
Конституция 1933 г. представляет собой возврат к политической линии Конституционной хартии, так же как Конституция 1911 г. уходила корнями в 1822 г. На новый конституционный текст сильно повлияла «реакция на парламентаризм», которая была в моде в 30-е годы XX в. Он устанавливал, что суверенитет принадлежит нации — это идея роднит ее с существовавшей в 1911 г. Конституцией, но, тогда как в этой последней говорилось, что суверенитет должен осуществляться через три ветви власти (законодательную, исполнительную и судебную), первая упоминала четыре ветви власти (глава государства, Национальная ассамблея, правительство и суды). Глава государства переставал быть элементом исполнительной власти и становился самостоятельной властью, которая возвышалась над другими тремя. Это была «умеряющая власть», главное нововведение Конституционной хартии 1826 г. Глава государства избирался каждые семь лет прямым голосованием. Законодательная власть осуществлялась лишь одной палатой, образованной депутатами, которых избирали на четыре года, и тоже прямым голосованием. В полномочия главы государства входило назначение правительства, которое «отвечало исключительно доверию президента республики, а его пребывание у власти не зависело от какого-либо голосования в Национальной ассамблее» (статья 112). В функции президента входил роспуск Ассамблеи.
Деятельность политических партий не была разрешена. Для выражения мнения избирателей служил Национальный союз, предназначавшийся для объединения всех тех, кто хотел участвовать в политической деятельности. Поначалу эта организация привлекла сторонников, особенно в провинциальные руководящие кадры, однако многолетнее непроведение выборов способствовало ее быстрому увяданию и затуханию, утрате ею политической жизнеспособности. Высшее руководство режима назначалось независимо от принадлежности к Союзу и даже без предварительного заслушивания мнения организации. Активная оппозиция нашла убежище в подпольной деятельности, которая преследовалась. Предварительная цензура в прессе так и не была отменена. Этот факт, наряду с запретом партийной жизни, полностью упразднил политический диалог и среди прочего привел к затруднению использования кадров, подготовленных в период Первой республики. Кроме того, эти кадры практически представляли собой неконсервативный сектор интеллектуалов; большинство интеллектуалов таким образом остались за рамками режима — частично в соглашательской оппозиции, частично в открытом противодействии, которое стало особенно интенсивным после Второй мировой войны.
Отказ от проведения выборов затруднял идеологическое обновление режима и укрепил его недоверие ко всему новому.
Запрет организованной оппозиции, контроль над прессой и сильная личность Салазара объясняют длительную стабильность как кадров, так и их политической ориентации. Генерал Кармона находился на посту президента республики с 1928 по 1951 г., до самой смерти. Его сменил на этом посту генерал Кравейру Лопиш, который до конца исполнил свой семилетний мандат. Третий президент Нового государства адмирал Америку Томаш исполнял уже третий мандат подряд, на шестнадцатом году президентства, когда был свергнут революцией 25 апреля[167]. Салазар возглавлял правительство на протяжении тридцати шести лет, пока его не сделала недееспособным болезнь в 1968 г. Его преемник, профессор Марселу Каэтану, находился во главе правительства более пяти лет — до самой революции.
