Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Гурко Владимир Иосифович

Когда правительство приняло решение о моем отъезде за границу, возникла проблема, связанная с тем, что я до сих пор считался на действительной военной службе. Им было необходимо найти причину для моего увольнения из армии. К моей жене приезжал генерал Адрианов, посланный Временным правительством с просьбой убедить меня подать в отставку. Жена отказалась выполнить это поручение. Наконец ночью 8 сентября ко мне явились двое уполномоченных Временного правительства и передали предложение властей о возможно скорейшем моем выезде за границу. Я согласился на это только при условии, что мне будет предоставлено три дня на устройство личных дел. В то же время мне было заявлено, что, в случае отказа выполнить решение Временного правительства, я буду отправлен под конвоем в далекую Сибирь. Можно задаться вопросом: а была ли разница между образом действий Временного правительства и свергнутой им власти? Возможно, отличие состояло в том, что в прежние времена никто состоявший на военной службе не мог быть подвергнут такому обращению, не будучи предварительно отчислен из армии. В моем же случае распорядиться об увольнении сначала не решались. В конце концов они пошли по простейшему пути и издали приказ с объявлением о моей отставке без указания каких бы то ни было причин.

Следует сказать, что за время моего месячного пребывания в крепости я не видел, за исключением коменданта, ни единого представителя правительства, не говоря уже о судебном ведомстве. Власти намеревались выслать меня за границу через Швецию, но исполнить свое решение были не в силах, поскольку правившие в Гельсингфорсе большевики совершенно не считались с распоряжениями Временного правительства. За три дня, проведенные мной в Петрограде на свободе, генерал Корнилов произвел попытку провести коренные перемены путем замены некоторых фигур Временного правительства. Не вдаваясь в подробности этого дела, скажу только, что первоначальные распоряжения о занятии Петрограда верными Временному правительству войсками были сделаны не просто с ведома Керенского, но в соответствии с его указаниями. Однако эти распоряжения не были тайной для петроградских советов. Керенский, будучи ими спрошен, тотчас отрекся от Корнилова и не только распорядился об отводе войск от столицы, но даже сместил генерала с поста Верховного главнокомандующего. Впрочем, жребий Корнилова был уже брошен. Ему не оставалось другого выхода, кроме попытки привести в исполнение заранее согласованный план. В случае успеха единственная разница свелась бы к тому, что Керенского не оказалось бы в составе будущего правительства, как это предполагалось ранее. Тот факт, что власти в Петрограде, которые должны были сохранять верность Корнилову, заняли в его отношении враждебную позицию, привел к полному провалу задуманного. Во время корниловского мятежа дело не дошло даже до применения оружия.

Когда в правительстве выяснили, что не в состоянии отправить меня через Финляндию, там пришли к выводу о необходимости вторично арестовать меня. Когда мне об этом сообщили, я потребовал дать мне время на устройство своих дел, после чего предложил добровольно возвратиться в крепость, не видя никакого смысла в повторении комедии своего ареста. На четвертую ночь после освобождения я по собственной воле вернулся в крепость. Несмотря на это, некоторые газеты голословно утверждали, что я пытался избежать ареста, но был пойман и препровожден в крепость под сильным караулом. Если бы побег действительно входил в мои планы, я бы не считал его ни преступлением, ни нарушением закона, так как считал свой арест неправомерным. Мне, по правде говоря, хотелось разоблачить в печати противоречивость этих сообщений и дать свое изложение случившегося. Цензор, однако, воспретил газетам печатание моих объяснений. Этот маленький инцидент показывает, что к тому времени улетучились даже последние остатки свободы печати. Произошло это именно в тот момент, когда советы, расползшиеся по всей России, а вместе с ними и Временное правительство, объявили об опасности контрреволюции. Однако, когда газеты захотели привлечь внимание к тому факту, что контрреволюция уже произошла, поскольку ни одна из свобод, провозглашенных революцией, не может быть реализована, прессе было запрещено говорить об этом.

После недели моего второго заключения в крепости Временное правительство решило позволить мне выехать из страны через Архангельск. Было очевидно, что власти чрезвычайно заинтересованы в моем отъезде. Они специально, при посредстве посольства Великобритании, просили британское начальство в Архангельске[202] помочь мне проехать через районы, находившиеся под контролем местных советских организаций, так как эти последние могли не посчитаться с распоряжениями Временного правительства.

В Архангельске британские власти отнеслись ко мне чрезвычайно благожелательно. 14 сентября я покинул Петроград, а незадолго до вечера 21-го числа адмирал Кемп, командовавший британскими военно-морскими силами в Архангельске, предложил нам с женой, в ожидании отплытия в Англию пассажирского парохода «Умтали», устроиться на его яхте, где он держал свой вымпел.

Таким образом, через два дня после отъезда из Петрограда, с помощью Временного правительства и благодаря расположению британских властей я оказался на английской территории. Однако на британскую землю я ступил только 15 октября 1917 года. Наше путешествие на борту «Умтали» вместе с вынужденными остановками на пути продлилось примерно три недели.

Приложение 1 ВЫСОЧАЙШИЙ ПРИКАЗ

ПРИКАЗ ПО АРМИИ И ФЛОТУ

25 декабря 1916 года

Прошло более двух лет с тех пор, как Германия, длительное время втайне готовившая порабощение всех государств Европы, нарушив мир, нежданно напала на Россию и ее верного союзника, Францию. Нападение побудило Великобританию присоединиться к нам и принять участие в нашей борьбе.

Полное пренебрежение принципами международного права, которое Германия продемонстрировала, нарушив нейтралитет Бельгии, и ее безжалостная жестокость, проявленная ею в отношении мирных жителей оккупированных провинций, мало-помалу объединили великие европейские державы против Германии и ее союзницы Австрии.

Под напором германских войск, в изобилии снабженных техническими средствами ведения войны, Россия, подобно Франции, была вынуждена за первый год войны уступить часть своей территории, однако эти временные неудачи не сломили духа наших верных союзников, как не сломили они и вашего духа, мои доблестные воины. Со временем, благодаря напряженным усилиям правительства, неравенство между нашими собственными и германскими техническими возможностями постепенно сократилось. Однако еще задолго до этого, начиная с осени 1915 года, нашему врагу не удалось захватить более ни единой пяди Русской земли, а весной текущего года он понес тяжелые поражения и перешел к обороне по всему фронту.

Силы его на глазах тают, а силы России и ее доблестных союзников продолжают неуклонно возрастать. Германия чувствует близость часа своего полного поражения, как и близость часа расплаты за свои преступления и за попрание ею нравственных законов. Подобно тому как в момент, когда ее военная сила превосходила силы ее соседей, Германия внезапно объявила им войну, так и теперь, сознавая свою слабость, она неожиданно предлагает вступить в мирные переговоры со своими врагами, нерушимо против нее объединившимися.

В особенности же она желает начать такие переговоры и завершить их прежде, чем полностью выяснится степень ее слабости, и раньше, чем она окончательно лишится своей военной мощи. В то же время она создает фальшивое впечатление о силе своей армии, используя для этого временную победу, одержанную над румынами, которые не успели еще приобрести опыта ведения современных боевых действий.

Однако, если первоначально Германия могла позволить себе объявить войну и напасть на Россию и ее союзника Францию в наиболее выгодный для себя срок, так и ныне, укрепив в ходе войны свои силы, альянс Согласия, в стане которого мы видим могучую Великобританию и благородную Италию, в свою очередь также имеет возможность вступить в мирные переговоры в тот момент, который сочтет благоприятным для себя.