Джон Бирман - Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста
В предыдущем разделе отмечались проекты различных вариантов той версии, которая была изложена в «меморандуме Громыко». При этом во всех версиях вина за заключение в тюрьму и смерть Рауля Валленберга возлагалась на Абакумова.
В направленной в Центральный Комитет внутренней докладной записке министра иностранных дел Молотова и председателя КГБ Серова от 28 апреля 1956 г. констатируется, что свидетельские показания, переданные шведской стороной, совпадают с реальными обстоятельствами ареста и пребывания Рауля Валленберга в советских тюрьмах. Поэтому Молотов и Серов считают, что шведам «следует рассказать о судьбе Рауля Валленберга». В апреле 1956 г. в виде концепции возникает другая версия, отличающаяся от изложенной в «меморандуме Громыко». В ней говорится, что Рауль Валленберг умер в больничной камере в Лефортовской тюрьме (хотя Лефортово в этой фразе четко не названо).
В докладной записке министра иностранных дел Шепилова в Центральный Комитет с проектом ответа Швеции (октябрь 1956 г.) утверждается, что Рауль Валленберг содержался в Лефортово и Бутырке (!) и он скоропостижно (внезапно) умер «в тюрьме» 17 июля 1947 г., а тело затем было кремировано. Кроме того, сообщается, что информация в докладной записке поступила от опрошенных лиц, которые могли иметь какое-то отношение к обстоятельствам, указанным в материалах шведской стороны.
Здесь можно также вновь напомнить о письменном запросе заместителя министра иностранных дел Громыко председателю КГБ в 1954 г. о том, когда и при каких обстоятельствах умер Рауль Валленберг. Он получил ответ, что неуместно отклоняться от того ответа, который давался с 1947 г. В шведской Белой книге 1957 г. сообщается о том, что сказали многие сокамерники Рауля Валленберга о допросах, проводившихся вечером 22 июля 1947 г., после чего они были изолированы (см. ниже). То, что эти допросы имели место, подтверждается также записями о вызовах на допросы, которые были найдены в личных делах соответствующих заключенных. Допросы продолжались в среднем 20-30 минут, иногда дольше, их проводили в первую очередь Карташов и Кузьмишин. Кроме того, Карташов допрашивал Лангфельдера 23 июля в течение 14 часов. Не удалось установить, кто был переводчиком. Записи допросов в протоколах нет.
Представляет большой интерес книга регистрации личных вещей и ценностей заключенных. Относительно Рауля Валленберга в ней сообщается (запись зачеркнута, но восстановлена), какие личные вещи были привезены при перемещении из Лефортова на Лубянку в феврале-марте 1947 г. Однако не указывается, что произошло с ними затем. Клетка для этих сведений пуста, что уникально. По всем другим заключенным в книге записей есть сведения о том, куда затем были направлены их личные вещи. Дополнительных документальных указаний о том, что могло произойти с Раулем Валленбергом в июле 1947 г., не найдено. Список умерших в Бутырской тюрьме заключенных сохранился с 1947 г., но фамилии Рауля Валленберга там нет. В единственном в то время в Москве Донском крематории жертвы репрессий отдельно не регистрировались (установлено, что бывший премьер-министр Венгрии Бетлен, который умер в Бутырке осенью 1946 г., был кремирован там). Заключенные, которые умерли на Лубянке, обычно отвозились на кладбище Сухановской тюрьмы. При изучении журналов фамилия Рауля Валленберга в них не обнаружена.
УСТНЫЕ СВЕДЕНИЯ И КОММЕНТАРИИ
Независимо от того, как можно толковать всю доступную информацию о Рауле Валленберге, относящуюся к июлю 1947 г. и ближайшим месяцам до и после этого времени, не вызывает сомнений, что важные решения относительно его судьбы принимались в то время, если не произошло чего-то иного, очень серьезного. Это ясно вытекает из доступных документов, приведенных здесь устных рассказов и описания действий советских властей по этому делу (см. раздел X).
Представляется, что опрошенные российские эксперты исходят из того, что Рауль Валленберг умер в июле 1947 г. Большинство считает, что смерть не была естественной, а вызвана каким-либо образом, хотя некоторые не исключают, что Рауль Валленберг мог умереть своей смертью. Если же Рауль Валленберг не умер, то есть, по существу, лишь одна относительно приемлемая гипотеза: его «спрятали» в советской системе тюрем и лагерей (дополнительно об этом в следующем разделе).
В последние десять лет ряд советских дипломатов, зачастую предположительно связанных с разведывательной службой, в конфиденциальных беседах со шведскими коллегами давали понять или говорили, что Рауль Валленберг в действительности был казнен. В ходе бесед, проведенных в последнее время, эта версия, как и другие, также выдвигалась, но ни одну из них не удалось доказать.
РАПОРТ СМОЛЬЦОВА: АНАЛИЗ И КОММЕНТАРИИ
Поскольку рапорт Смольцова является единственным документом, который говорит что-то определенное о судьбе Рауля Валленберга, необходимо еще раз его проанализировать и прокомментировать.
Сначала, однако, надо заметить, что представитель российского Министерства безопасности в рабочей группе беседовал летом 1992 г. с сыном тюремного врача Виктором Александровичем Смольцовым (он отказался встречаться с группой опроса, ссылаясь на то, что не может ничего добавить к нижесказанному). Сын, которому в 1947 г. было 23 года и который уже работал в органах госбезопасности, сообщает, что однажды вечером в июле 1947 г. отца неожиданно вызвали на работу, что было необычно, в частности, с потому, что он тогда страдал от болезни сердца, трудился неполный рабочий день и собирался уходить в отставку. Отец вернулся только на следующее утро и сказал, что один швед умер во внутренней тюрьме МГБ (Лубянка). Эти слова следует рассматривать таким же образом, как и все другие устные сообщения: как версию, которая сама по себе не содержит достаточной доказательной силы.
Чтобы попытаться установить подлинность рапорта Смольцова, уже на ранней стадии расследования было принято решение провести экспертизу, включающую как анализ почерка, так и химико-технический анализ. С российской стороны она проводилась Институтом правовой экспертизы Министерства юстиции СССР. Что касается технического анализа, то выяснилось, что рапорт мог быть написан в обозначенный день, т.е. 17 июля 1947 г. Однако установить конкретный момент времени появления рапорта с помощью химического анализа (чернил и бумаги) не представляется возможным в связи с отсутствием методики определения абсолютного возраста документа исходя из возрастных изменений в материале документа.
Относительно анализа почерка, который проводился сравнением с двумя другими документами, которые, как сообщалось, были написаны Смольцовым, российские эксперты пришли к выводу, что тексты написаны одним и тем же лицом. Замеченные различия в скорости написания и строении почерка, как сказано, зависят от того, что рапорт написан более тщательно и более медленно, чем сравниваемые документы, написанные более небрежно и с большей скоростью.
Со шведской стороны анализ проводился Государственной криминально-технической лабораторией (ГКТЛ). Из сравнения стиля написания был сделан вывод, что анализ не дает прямого повода сомневаться в том, что почерк и в документе, и в сравнительных материалах принадлежит одному и тому же человеку. Однако отмечено, что нет абсолютной гарантии того, что сравнительный материал (биография и формуляр 1940 г.) действительно написан Смольцовым. При новом анализе, который также включал справку о болезни, ГКТЛ констатировала, что она подтверждает проведенные ранее наблюдения и несколько усиливает сделанную ранее оценку сходства как признака идентичности. В итоге делается вывод, что исследование говорит в пользу того, что почерк в рапорте Смольцова и в сравнительном материале принадлежит одному и тому же человеку. ГКТЛ комментирует также анализ почерка, проведенный российской стороной, и замечает, что методика несколько отличается от западноевропейской. Главное различие состоит в том, что российский анализ проводится способом, который допускает более категоричные выводы, чем шведский.
В окончательном отчете ГКТЛ есть оговорка со ссылкой на газетную информацию об обнаружении мастерской по фальсификации документов в помещениях бывшего Центрального Комитета. Там были найдены, в частности, чернила и бумага, точно датированные для разных лет. ГКТЛ исходит также из того, что использовались лица, которые умело имитировали почерк других людей.
Технический анализ ГКТЛ не может быть слишком обширным, он исходит в основном из анализа советской стороны. Конечно, ГКТЛ взяла пробы чернил, но так как методика определения возраста не считается достаточно разработанной, то их оставят для попыток в будущем. Однако наблюдения советского института признаются приемлемыми. Относительно бумаги ГКТЛ пришла к несколько иному результату по вопросу структуры волокна. Однако в итоге ГКТЛ считает выводы советской стороны правильными и констатирует, что ее собственные исследования их не опровергают. Поэтому многое указывает на то, что рапорт написан Смольцовым, но научно доказать это со стопроцентной уверенностью нельзя и, по мнению шведской стороны, нельзя полностью исключить возможность фальсификации. Следует напомнить, что Смольцов умер в 1953 г.
