Андрей Буровский - Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.

Еще до своей смерти князь привел к присяге Олегу галицких бояр и духовенство. Владимир получил Перемышль, он тоже присягнул брату. Все присягнули.

Почему так упорен старый князь Осмомысл? Пусть читатель найдет другое объяснение, я могу дать только одно: он сам заложник, раб старой патриархальной морали. Ему и в голову не приходит простая мысль: выделить еще при жизни Олегу подходящий удел, заставить князей принять его в роли среднего, ни на кого не покушающегося, никому не мешающего землевладельца (как говорили в соседней Польше, «можновладца»).

И все, и пусть себе устроенный в жизни сын живет, перестав быть живым яблоком раздора. Ну, и вести с сыном умные беседы, вспоминать убитую жену и мать, радоваться, когда в повороте головы и в выражении лица Олега оживет покойная Настасья, утешаться внуками от Олега…

Мешало одно: «необходимость» играть все по тем же правилам вчерашнего дня.

Ярослав полюбил Настасью и захотел видеть ее непременно княгиней… Чем погубил.

Ярослав захотел видеть Олега непременно князем после себя. И погубил.

Потому что стоило вернуться участникам грустной погребальной процессии, как только закончились поминки по Ярославу, как к князю Олегу приходят бояре: пусть убирается прочь из города — или его убьют.

Вряд ли дело в личных пристрастиях или в оценке деловых качеств Олега. Кстати говоря, мы и понятия не имеем, кто был бы лучшим князем: Олег или Владимир. Современники оценивали их по совершенно иным параметрам. Но бояре очень хорошо понимали: если князем Галича будет Олег «Настасьич», с этим не смирятся другие князья Руси. Не потому, что они такие страшные ревнители морали, а потому, что власть «незаконного» княжича — прекрасный предлог захватить, поделить богатые земли Юго-Запада.

Олег бежал в город Овруч, укрылся у тамошнего князя. С тех пор он исчез из летописей; ни одного упоминания! Как жил княжич Олег, где сложил кости, какова судьба его потомков — обо всем этом история умалчивает.

Итак, Владимир теперь законный князь… Добился!

Но скоро галицкие бояре разочаровались и во Владимире…

Еще при Ярославе Владимир пил, буянил и «вел жизнь безнравственную». Об этой стороне его жизни мы знаем чуть больше: Владимир забросил законную жену и сына от нее, а сам отнял жену у попа и стал с ней жить. За три года он прижил от попадьи двух сыновей.

Опять же — история, о подробностях которой мы не знаем решительно ничего. Вряд ли ведь Владимир схватил первую проходившую по улице попадью, верно?

Где он вообще нашел эту женщину? В княжеских пирах жены попов не принимали участия, попы жен князьям не представляли.

Как он относился к этой женщине? Любил ее или «так получилось»? Как вообще «получилось», как начался этот роман? Что думала о Владимире и о своей жизни попадья? Были ли у нее дети от законного мужа, попа? И как сложились их отношения с попом? Был ли Владимир для нее любимым человеком, или просто рассудила практичная женщина, что князь богаче и знатнее попа?

Все это — вопросы без ответов. С равным успехом можно предположить, что несчастная попадья стала женой запойного негодяя старше ее на тридцать лет, что поп бил ее смертным боем и вообще был редкостная сволочь. Или что гадкая попадья разбила несчастному и благородному попу сердце, что он долго мучился и потом ушел в монастырь.

Может, сам Владимир мучился раскаянием, спрашивал у жены: мол, может, вернешься к бедняге?

Может, попадья орала в ответ что-то в духе: как тебе не стыдно! И: только одного тебя люблю!

Вполне можно написать роман с обоими вариантами сюжета — потому что ничего определенного мы не знаем. Судя по некоторым более поздним событиям, попадья очень даже принимала участие в судьбе Владимира. Настанет день, и она рискнет жизнью ради него — но начало романа остается скрыто тайной. Повторюсь: предки совершенно не интересовались личными отношениями людей, их эмоциональной жизнью.

Во всяком случае, судьба Владимира сложилась точно так же, как у отца: жизнь с поповной, женщиной незнатного рода.

А вот авторитета отца, его умения цыкнуть на бояр у него не было… Пока. И бояре решили сменить князя на более подходящего — на волынского князя Романа. Этот князь Роман, по мнению летописцев, был яростен и решителен, а в выборе средств неразборчив. Если уж он что решил — ничто не могло его удержать.

Этот Роман сперва принял Владимира, потом велел ему убираться… Теперь он почувствовал, что Галич тоже может стать его вотчиной, и послал к галицким боярам своих посланников, предложил себя им в князья.

В Галиче опять сложилось две партии: партия Романа и партия Владимира. Владимир был осторожен, опыт отца пошел ему впрок. Он не уезжал один или с малой дружиной, и подстеречь его заговорщикам не удавалось. И тогда у бояр родилась вот какая интрига: они пришли к Владимиру и попросили у него… голову попадьи.

— Княже! — сказали бояре, — мы не хотим кланяться попадье, как княгине. Давай мы ее убьем, а ты возьми себе, где хочешь, другую жену. Знатную, как подобает нашему князю.

— Вы же целовали крест на верность мне!

— Мы не на тебя восстали, княже. Мы тебе верны, мы тебя любим. А поповне кланяться мы не хотим и не будем. Давай мы лучше ее убьем…

— Но у меня же от нее дети!

— И детей мы лучше убьем. А то будет, как с Олегом «Настасьичем». Ты женись, княже, заведи себе новых детей…

Бояре дали Владимиру срок подумать — до следующего утра.

Можно гадать — насколько искренне действовали бояре, а насколько они были хитрыми интриганами и неплохими психологами. Может быть, они поняли, какова будет реакция Владимира?

Ночью Владимир поднял дружину, взял казну, жену с детьми и ускакал в Венгрию. Никто и не думал ему мешать в этом бегстве.

Венгры же приняли Владимир более чем хорошо, король Бела дал Владимиру армию для захвата отцовского трона. Владимир оставил в Венгрии казну и семью, а сам с армией отправился к Галичу.

Пока он ездил в Венгрию и возвращался обратно, князь Роман торжественно, честь по чести, передал власть в Владимире-Волынском своему младшему брату Всеволоду, а сам с дружиной отправился править Галичем. «Больше мне этого города не надо», — заявил он брату. Ох, припомнят ему эти слова…

Что любопытно: сажая Романа на трон, бояре взяли с него клятву, что он будет блюсти права Галича и Галицкой земли. Клятву он дал и сел на престол. А спустя несколько дней Галич осадили венгры. Во главе венгерского войска стояли князь Владимир и принц Андрей, сын венгерского короля Белы.

Роман кинулся к боярам: пусть собирают ополчение! Но как раз большой войны Галич очень боялся и всеми силами ее избегал. И войны из-за Олега он не хотел и теперь войны из-за Романа не хотел. Бояре уже опять возжелали своим князем Владимира…

Роман понимал, что у него нет времени собрать войско в других княжествах. Его дружина была невелика для большой войны, а горожане в случае штурма почти наверняка ударили бы Роману в спину. В результате князь Роман, истинный рыцарь, захватил остатки казны Владимира и бежал.

Через несколько дней венгерское войско подступило к Галичу, и бояре вышли из ворот, поднесли ключи от города Владимиру. Они долго объясняли, что только какое-то недоразумение помешало Владимиру так и оставаться их князем. Владимир слушал бояр, одетый еще по-походному. Чтобы войти в город, он решил переодеться и, отпустив бояр, пошел в наскоро разбитый шатер…

Тут-то в шатер и вошли венгерские вельможи во главе с принцем Андреем. Принц очень вежливо объяснил Владимиру, что ни в коем случае не хочет его обидеть. Это по указанию короля Белы решено поставить во главе Галича принца Андрея, а Галич и Галицкую землю включить в состав Венгерского королевства. Андрей выразил Владимиру свое самое большое сожаление и вышел. Венгерские вельможи отняли у Владимира меч (наверное, тоже очень вежливо) и вывели из шатра. Пока принц Андрей вел свои вежливые речи, дружину Владимира уже разоружали.

Свергнутого князя с конвоем отправили в Венгрию. Там его заточили очень своеобразно: поставили кожаный походный шатер на вершине башни. Два раза в день на вершину поднимались молчаливые стражи: им велено было не разговаривать с князем. Стражи приносили еду, делали все необходимое для жизни князя. В своем роде это было гуманно: свежий ветер, дождь, птицы чертят небо, сиреневая полоска Карпат на горизонте… Вершина башни — все-таки не подземелье!

Семью Владимира держали в другом замке, и не на вершине башни; его жене и детям было даже хуже, чем Владимиру.

Пока Владимир сидит на вершине башни, князь Роман едет обратно, во Владимир-Волынский! Но ведь он уже подарил Волынь младшему брату, Всеволоду… Братец так сильно проникся родственными чувствами к Роману, что даже не открыл ему ворот, только крикнул с крепостной стены: мол, возвращайся к себе в свой прекрасный Галич, оставь нас в нашем убогом городишке…