С точки зрения Ганнибала. Пунические войны. - Гай Аноним
Глава XXV. Сципион: новая сила
Тем временем в Испании Сципион разбирался с остатками пунийских войск. Да, конечно, карфагенское влияние в Испании уменьшилось, но «остатки» его все же были весьма значительны: там доселе действовали Магон и Гасдрубал, сын Гискона, и у них до сих пор имелись существенные силы. Кроме того, они продолжали вербовать солдат.
Сципион же распоряжался всего четырьмя легионами, поэтому поспешно договаривался с местными вождями. Впрочем, он ни на минуту не забывал о том, что именно кельтиберы не так давно предали римлян и что их измена стала причиной гибели отца и дяди. Иберы ему были, конечно, нужны, но основные надежды он возлагал исключительно на свои легионы.
Генеральное сражение кампании состоялось на правом берегу Гвадалквивира, под Сильпией[145], недалеко от современной Севильи.
Войска Сципиона разбивали лагерь и еще не закончили работы, когда карфагенские конники во главе с Магоном и Масиниссой атаковали их. Сципион догадывался, что такое может произойти, поэтому работающих солдат прикрывали всадники, которые прятались за окрестными холмами. Когда нумидийцы напали, римские всадники вышли из-за холмов и встретили их с оружием в руках. Нападавшие тотчас отошли.
Несколько дней обе армии стояли друг против друга, изредка обмениваясь беспокоящими ударами. Сципион наблюдал и делал выводы. Он видел, например, что Гасдрубал обычно ставит африканцев в центр своего расположения, что фланги он укрепляет слонами, и в ответ также расположил по центру самых лучших своих солдат, римских легионеров, а на флангах размещал иберийцев.
Поскольку события никак не развивались и все стычки происходили довольно вяло, людям позволяли выспаться и поднимали «на войну» довольно поздно. Так поступали в обеих армиях.
Это была игра, вроде «веришь — не веришь», где кто-то один должен был сделать неожиданный и решительный шаг.
Этот шаг предпринял Сципион. В один прекрасный день легионеры вскочили ни свет ни заря, кроме того, при построении легионеры заняли фланги, а иберийцы — центр. Сципион, таким образом, повторил «фланговый маневр» Ганнибала, который тот применил при Каннах. И это принесло успех.
Гасдрубал, сын Гискона, нашел спасение в Гадесе, а оттуда отправился в Африку.
В Карфагене выслушали его доклад и пришли к выводу: удержать Иберийский полуостров не получится и Магон там лишь теряет время и силы.
Баркиды проиграли. Враждебная им партия в карфагенском сенате высказала все, что накипело за минувшие годы. Сейчас потомкам Барки нечего было предъявить в ответ на бурные обвинения. Испания еще вяло сопротивлялась, пытаясь оставаться независимой от обеих держав, Карфагена и Рима, но ее судьба была решена: ей предстояло стать римской.
Сципион тем временем пересек Мессинский пролив, сделал своей базой город Регий, который все это время оставался верным Риму, и захватил Локры.
* * *
206 год до н. э. был для Ганнибала «никаким»: сам он оставался в Бруттии и ничего не предпринимал, а римляне его не трогали. Тит Ливий обращает внимание читателя на то обстоятельство, что за все эти годы, пока Ганнибал находился вдали от родины и вел сражения на чужой земле, в его армии ни разу не поднялся бунт. А ведь пунийские солдаты не только «морально разлагались» в Капуе, посещая игривых девиц и участвуя в пирах. Большую часть времени они проводили в тяжелых походах, часто в условиях нехватки продовольствия. Вопрос: почему они не бунтовали? Другой вопрос: каким образом Ганнибал, который практически не получал помощи с родины, столько лет ухитрялся сохранять многочисленное войско и вести с ним все эти многочисленные битвы? Ливий объясняет данные обстоятельства «чудом»: видимо, Ганнибалу (которого тот же Ливий обвиняет в безбожии) помогали какие-то боги...
В самом же Карфагене вовсе не оставили затею отхватить кусок Италии. Ганнибал по-прежнему оставался полководцем, выполняющим волю своего правительства. А воля Карфагена была в том, чтобы давить на Рим изо всех сил. Гасдрубал разгромлен и погиб, Испания для Карфагена потеряна, это, конечно, сильно разочаровывало и давало поводы для пессимизма, но все же не настолько, чтобы отказаться от первоначальной идеи «карфагенского мира»[146].
Магон находился осенью 206 года до н. э. в Гадире, и туда пришел приказ из метрополии: забрать флот, навербовать галлов и лигуров и идти в Северную Италию, поддержать Ганнибала в его одинокой борьбе.
Магон забрал все деньги, до каких дотянулся, включая казну союзных городов и те сундуки, что прислали ему из Карфагена. По дороге он попытался отбить у римлян Новый Карфаген, но эта затея провалилась. Оттуда он добрался до Ивисы (Ибицы), от Ивисы — к Майорке, но там ему были не рады, поэтому с Майорки Магон перешел на Минорику и там уже остался зимовать.
К весне 205 года до н. э. Магон располагал внушительным флотом из тридцати военных кораблей и множества грузовых. Двенадцать тысяч человек пехоты и две тысячи всадников были перевезены за один рейс к берегам Лигурии. Это была отлично организованная и проведенная операция.
Магон действовал уверенно и быстро. Он взял Геную (без особого труда), подтвердил давний союз карфагенян с одним из лигурийских племен, военную добычу оставил в крепости, корабли отослал в Карфаген — лишь несколько были использованы для защиты порта.
В Карфагене, определенно, Магон вызывал одобрение. Это вам не Ганнибал, который восхищал и одновременно с тем пугал; Магон был деловит и понятен. С родины ему прислали новое подкрепление. Лигуры и галлы из долины реки По приходили к нему десятками — всем им не нравились римляне. Еще немного — и от Магона Риму придется ожидать неприятностей едва ли не больших, чем от его старшего брата, по-прежнему запертого в Бруттии (хотя и с армией, которая за все пятнадцать лет ни разу не взбунтовалась).
Но Магону не удалось встретиться с Ганнибалом в Италии. Римляне, перегруппировав войска, поспешно изолировали его. Магон простоял на месте почти два года. Летом 203 года до н. э. близ Медиолана[147] он решился наконец принять бой, но ему не помогли даже слоны. Магон сражался в первых рядах и получил тяжелое ранение в бедро. Несмотря на это он все же сумел отвести уцелевших солдат на лигурийское побережье и посадить людей на корабли. На корабле Магон и умер от полученной раны.
Ганнибалу же так и не удалось пробиться в Центральную Италию. Он не смог соединиться ни с Гасдрубалом Баркой, ни с Магоном. Да он и не предпринимал таких попыток, заранее понимая их тщетность. Он по-прежнему находился в Бруттии и от Карфагена не получал никакой поддержки.
Вместе
