История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - Говард Морли Сакер
Если такие предложения и, соответственно, их категорическое неприятие означали для обеих сторон неудачное начало переговоров, то тем более обреченным выглядел вопрос об арабских беженцах. К началу XXI в. их численность составляла, по различным оценкам, от трех с половиной до четырех миллионов человек. В самом начале переговоров в рамках процесса “Осло” Арафат дал понять, что готов согласиться на постепенное их возвращение, но к концу 1990-х гг. его позиция по этому вопросу становилась все более и более неуступчивой. Что же касается израильской стороны, то не существовало, пожалуй, другого такого вопроса, по которому все политические партии были бы столь единодушны. Можно было, в принципе, говорить о некоторой финансовой компенсации для ограниченного числа арабских беженцев — при условии, что такого рода платежи учитывали бы, по крайней мере частично, финансовые потери, понесенные полумиллионом еврейских беженцев из мусульманских стран и расходы еврейского государства на абсорбцию этих беженцев. Кроме того, можно было бы допустить в Израиль некоторое число палестинских беженцев — порядка 30–40 тыс. человек — исключительно в рамках “воссоединения семей”. Однако массовая репатриация палестинских арабов была столь же немыслимой для Барака, как и для всех других его предшественников на посту премьер-министра Израиля.
Не мог быть для Барака предметом переговоров и новый политический раздел Иерусалима. Максимум, на что он был готов согласиться, — это принять американскую “компромиссную” формулу, в рамках которой палестинцы получали бы суверенитет над мусульманским кварталом Старого города, тогда как еврейский и армянский кварталы аннексировались Израилем. В рамках этой формулы палестинцы (вместо Иордании) получали “опекунский” суверенитет над Харам аш-Шариф и право поднять там палестинский флаг, притом что Израиль получал “остаточный” суверенитет над нижним уровнем “Купола над скалой” с остатками Второго храма. Что же касается остального Восточного Иерусалима, с его несколькими десятками тысяч (по состоянию на тот момент) еврейских жителей, то американцы предлагали, чтобы в административном подчинении палестинских властей находились бы мусульманский и христианский кварталы и чтобы их юридический суверенитет ограничивался прилежащим арабским городом Абу-Дис, который палестинцы смогут переименовать в Аль-Кудс (Иерусалим). Барак был готов рассматривать такой вариант — но к этому не был готов Арафат. “Я не допущу израильского суверенного присутствия в [арабском] Иерусалиме”, — заявил председатель Палестинской автономии. Его альтернативный план относительно Иерусалима предусматривал статус открытого и неделимого города, в котором арабы и евреи имели бы право свободного передвижения. Под контролем Израиля мог оставаться Новый город (в границах до 1967 г.), а также Еврейский квартал Старого города и Стена Плача. Но вся остальная территория Восточного Иерусалима, включая еврейские строения после Шестидневной войны, должна была находиться под палестинским суверенитетом.
По мере хода переговоров Клинтон регулярно прилетал на вертолете в Кэмп-Дэвид, пытаясь склонить стороны к компромиссу. Особое беспокойство у Клинтона вызывала угроза Арафата самостоятельно провозгласить палестинское государство, если не будут удовлетворены его условия. Чтобы избежать такого исхода, Клинтон регулярно звонил в Каир президенту Мубараку и в Амман, королю Абдаллаху[117] (сыну и наследнику Хусейна, умершего от рака в феврале предыдущего года), убеждая их оказать воздействие на Арафата и предупредить развитие кризиса. Оба арабских лидера выражали готовность пойти навстречу американскому президенту, но Арафат оставался непреклонным, и переговоры все более заходили в тупик. На восьмой день конференции Клинтон был вынужден отправиться в давно запланированную поездку на встречу лидеров восьмерки (восемь наиболее экономически развитых стран мира), поручив Олбрайт и Россу наблюдать за ходом переговоров. В его отсутствие переговоры прекратились окончательно, и даже возвращение Клинтона не смогло вдохнуть в них новую жизнь. Итак, после более чем двух недель вторая Кэмп-Дэвидская конференция была прекращена. Президент мрачно признался Россу, что для него все это было пыткой, “вроде как сидеть в зубоврачебном кресле без новокаиновой блокады”.
Клинтон очень беспокоился, надолго ли хватит выдержки у Барака, поскольку подозревал, что распространение слухов о том, что премьер-министр якобы “пошел на уступки” по вопросам Иерусалима и беженцев, могло в значительной степени повредить его политической репутации в Израиле.
Арафат же вернулся в Газу героем. Он бросил вызов и Клинтону, и Бараку. Он отстоял права палестинского народа, и никто не смог навязать ему свой диктат. Впрочем, эта упрямая неуступчивость носила чисто тактический характер. Его позиция нашла положительный отклик в арабском мире, но была весьма прохладно встречена на Западе. И тогда Арафат направил Клинтону 9 августа умиротворяющее послание, предлагая установить “конфиденциальные” контакты с израильтянами для обсуждения “практического подхода” к наиболее сложным из числа оставшихся нерешенными проблем. Клинтон незамедлительно послал в Израиль Росса, чтобы тот присоединился к переговорам, которые проводились в иерусалимской гостинице “Царь Давид” и в которых участвовали: от палестинцев — Мухаммед Дахлан и Саиб Арикат, внешнеполитические представители Палестинской автономии, а от Израиля — министр иностранных дел Шломо Бен-Ами и Гилад Шер, советник по вопросам безопасности. Вскоре к ним подключились Мухаммед Басьюни, посол Египта в Израиле, а также посол США в Израиле Мартин Индик.
На протяжении остававшегося августа, а также начала сентября 2000 г. участники переговоров, похоже, начали достигать некоторых положительных результатов. Иерусалимские вопросы обсуждались буквально по каждому из городских районов. Какое законодательство будет действовать в данном конкретном районе? Как будут координироваться мероприятия по обеспечению безопасности? Как будут распределяться функции, связанные с городским хозяйством? Обсуждалась также возможность “обмена” земельными участками, чтобы компенсировать жителям Западного берега участки, которые израильтяне намеревались оставить за собой. Позиции сторон постепенно начинали сближаться, и на каком-то этапе Росс предложил Арикату и Дахлану отправиться с ним в Вашингтон, чтобы продолжить обсуждение с участием государственного секретаря Олбрайт и экспертов Госдепартамента. Между тем Барак пригласил Арафата на неофициальный обед в своей иерусалимской резиденции. Там не обсуждались практические вопросы, а просто была восстановлена атмосфера личного доверия. Похоже, что и в самом деле появилась возможность достичь определенного согласия сторон. После всех неожиданных и резких политических маневров и неудач, имевших место в период правления Нетаниягу, процесс “Осло”, по всей видимости, снова начинал набирать обороты.
В действительности же участников переговоров ожидали события, неслыханные за всю историю ближневосточного мирного процесса.
Ариэль Шарон восходит на Храмовую гору
Местом действия вышеназванных событий стал Иерусалим — традиционно самое проблемное место во всех израильско-палестинских переговорах, а инициатором этих событий стал Ариэль Шарон, извечный “источник повышенной опасности” в израильской политике. За
