Джон Норвич - Расцвет и закат Сицилийского королевства. Нормандцы в Сицилии. 1130–1194
Неаполитанцы наблюдали за ними с удовлетворением. Они знали, однако, что для Генриха это отступление было не более чем раздражающим, но необходимым маневром, оно означало задержку, но не поражение.
Он оставил имперские гарнизоны во всех важнейших городах и, чтобы ни у кого не возникало сомнений относительно его будущих намерений, согласился оставить Констанцию в Салерно до своего возвращения.
Здесь, однако, он совершил серьезную ошибку. Он не понимал особенностей южного темперамента и явно не подозревал, что известие о его отступлении в сочетании со страхом перед местью Танкреда в течение нескольких дней после его отбытия повергнут салернцев в панику. В безумных поисках козла отпущения салернская толпа атаковала дворец, в котором находилась Констанция, и, возможно убила бы ее, если бы не племянник Танкреда, некий Элио из Джезуальдо, который появился на месте происшествия как раз вовремя, взял императрицу под свое покровительство и при первой возможности отправил ее к королю в Мессину.
Танкреду пленение императрицы, наверное, казалось даром Божьим. Он, вероятно, приободрился, получив вести об отбытии Генриха, но знал, что битва только началась. Генрих обнаружил, что стоящая перед ним задача сложнее, чем он ожидал, но его армия не была разгромлена – и даже не вступала в бой, при том что большая часть северной Кампании, включая Монте-Кассино, оставалась в его руках. Первый раунд, хотя и закончился лучше, чем Танкред предполагал, завершился ничьей, а перспективы второго были не особенно блистательными.
По крайней мере, пока не появилась Констанция. Но теперь положение внезапно изменилось, самый ценный дипломатический заложник, на какого Танкред мог рассчитывать, попал к нему в руки. Ему более не надо было ожидать в бессильном напряжении, когда Генрих выберет время для повторного вторжения на его территорию, в нынешней ситуации он мог сам предложить переговоры. Обнадеживало Танкреда также то, что папа Целестин явно был к нему расположен. Еще во время осады Неаполя папа за спиной императора провел переговоры с Генрихом Львом, а спустя четыре месяца, в декабре, он отлучил весь монастырь Монте-Кассино в наказание за поддержку имперских притязаний. Монте-Кассино все еще оставался в оппозиции к Танкреду, но по поводу симпатий папы не возникало никаких сомнений.
Симпатии, однако, не гарантировали официальной поддержки. Для любого папы слишком могущественная Сицилия была столь же опасна, как и слишком могущественная империя. Залогом безопасности являлось равновесие сил. Задачей папства было это равновесие поддерживать, и, если в процессе папа становился на сторону Сицилии, он с чистой совестью мог потребовать что-то взамен. Позиции Танкреда в глазах некоторой части его подданных были шаткими, в частности из-за его происхождения, папская инвеститура, подтверждающая его права на корону, существенно помогла бы ему, если бы он был готов за это платить.
Исходила ли инициатива от папы или от короля – неизвестно, но переговоры велись через посредников, по-видимому, всю весну 1192 г., поскольку, когда Танкред, воодушевленный после успешной карательной экспедиции против своих мятежных вассалов в Абруццо, в июне встретился с посланцами папы в Гравине, основные условия соглашения уже были выработаны. Король получал желанную инвеституру, но в обмен отказывался от всех особых прав в управлении делами церкви на острове, которых добились с таким трудом Рожер I и Рожер II, подтверждение которых получил Вильгельм Злой в Беневенто в 1156 г. С этих пор сицилийское духовенство должно было получать назначения таким же путем, как и их собратья на материке, и в спорных случаях обращаться в Рим. Папа мог направить своих легатов на Сицилию, когда ему заблагорассудится, а не только когда об этом попросит король. Избрание церковных иерархов не утверждалось более королем.
Поставив латинскую церковь на Сицилии впервые в ее истории под контроль папства, папа Целестин справедливо мог поздравить себя с грандиозной дипломатической победой. Не часто папы брали верх над нормандцами в такого рода переговорах. Танкред, однако, не собирался спорить. Он был в безвыходном положении. Привилегии, которые он уступил, имели значение в более счастливые и благодатные времена, и их уступка казалась не столь большой платой за легитимность.
Но Танкред, хотя он этого еще не знал, потерял также нечто более ценное для него в тот момент, чем любая папская инвеститура. Папа Целестин, вовсе не обескураженный тем, как Генрих принял его последние предложения, все еще лелеял надежду, что однажды при его посредничестве король и император помирятся; поэтому заставил Танкреда в качестве жеста доброй воли поручить Констанцию его заботам. Шаландон с необычной горячностью объявляет идею папы «нелепицей»; это действительно был непродуманный шаг, и его последствия оказались губительными. Танкред, не желая противоречить папе в такой момент, неохотно согласился. Императрица в сопровождении специального эскорта отбыла в Рим.
Если бы она плыла по морю, все могло бы обойтись, но сухопутная дорога проходила через территорию, контролируемую Генрихом, и неизбежное случилось. Когда кортеж прибыл в пограничный Чепрано, его встретил отряд императорских рыцарей. Констанция сразу же попросила у них защиты и покровительства. Кардиналы пытались возражать, но их просто не слушали. Они вернулись в Рим с пустыми руками, а императрица поспешила назад через Альпы к своему мужу.
Танкред лишился своей козырной карты. Ему не суждено было получить другую.
В течение последних недель 1192 г. Иоанна Плантагенет гостила в Палермо. Она возвращалась из Палестины в сопровождении своей свояченицы Беренгарии, которая полтора года назад в Лимасоле на Кипре вышла замуж за Ричарда, став королевой Англии. Факт, что Иоанна решилась посетить Сицилию, свидетельствует о том, что, каковы бы ни были претензии ее брата, Танкред после смерти ее мужа не так плохо с ней обращался и она определенно не была на него в обиде. Танкред и его жена Сибилла приняли двух молодых особ, как подобает принимать королев. Через пару недель они вновь отправились в путь: Беренгарию ожидала жизнь почтенной вдовы во Франции, Иоанну второе замужество[163]. Ее, наверное, очаровал прием, оказанный ей в Палермо, казалось не изменившемся с тех времен, когда она и ее богоподобный супруг царствовали в нормандской Сицилии – прекрасной и мирной. Можно надеяться, она понимала, как ей повезло, что она познакомилась с Сицилией в такие времена – и что по возвращении она обнаружила, что ее старое королевство еще существует.
Если бы этим летом Генрих VI повел на юг вторую экспедицию, лучше экипированную и обеспеченную соответствующей поддержкой с моря, вряд ли Танкред, даже с помощью Маргарита и его флота, сумел бы выстоять. Долгий период мира, которым ознаменовалось царствование Вильгельма Доброго и которому тот обязан своей репутацией, теперь завершился; после двадцати пяти лет вернулась анархия, материк уже погрузился в хаос. Ни одна дорога не была безопасной, ни одному барону нельзя было доверять, и в таких условиях об организованном сопротивлении захватчикам не могло идти речи. Но Генрих не выступил. Вельфы, явно поддерживаемые папой Целестином, доставляли ему слишком много хлопот дома. Самое большее, что он мог сделать, – послать довольно скромное войско под командованием Бертольда из Кюнсберга, чтобы он контролировал ситуацию в ожидании лучших времен. Нормандской Сицилии была дана отсрочка.
Но она еще боролась за свою жизнь. Хотя Танкред девять месяцев вел непрекращающуюся войну на полуострове, по возвращении на Сицилию осенью ему нечем было похвастаться и он отчетливо сознавал, что, если он не получит действенной помощи из-за границы, дни королевства сочтены. Большую часть зимы он провел в переговорах с византийским императором Исааком Ангелом, в результате которых он смог объявить о помолвке своего старшего сына Рожера, которого он своевременно сделал герцогом Апулийским, с дочерью императора Ириной.
Брачная церемония состоялась следующей весной в Бриндизи. Но этот союз не достиг целей. Исаак мог предоставить королю Сицилии невестку, но был слишком поглощен собственными бедами, чтобы сделать что-то еще. Герцог Рожер умер в конце года, его молодая жена осталась безутешная и одинокая в Палермо. Король Ричард Английский – еще один человек, на чью помощь можно было бы рассчитывать, – на обратном пути из Палестины попал в руки одного из вассалов Генриха и томился в плену в немецком замке. Единственным союзником Сицилии оставался папа Целестин, но ему препятствовал откровенно проимперский римский сенат и у него не было армии. К тому же ему было восемьдесят семь лет.
Танкред продолжал борьбу в одиночестве. Император по– прежнему не появлялся, но даже и без него ситуация постоянно ухудшалась, королевские войска могли отвоевывать здесь и там города и замки, но они не могли добиться сколько-нибудь реального успеха. Монте-Кассино оставался неприступен, как всегда с бесстыдно развевающимися императорскими знаменами на башнях. Затем, в конце лета, Танкред заболел. Он держался сколько мог, но болезнь усилилась настолько, что ему пришлось вернуться на Сицилию. Всю зиму он пролежал в Палермо, постепенно слабея, а 20 февраля 1194 г. умер.
