Анатолий Кощкин - Японский козырь Сталина. От Цусимы до Хиросимы
Пришедший к руководству страной В. Путин не мог не считаться с отрицательной позицией подавляющего большинства российского народа в отношении японских притязаний на Курильские острова. До избрания президентом РФ в контактах с японскими лидерами он стремился избегать прямого обсуждения вопроса об условиях подписания мирного договора.
Впервые Путин обозначил свою позицию по поводу японских претензий на Курилы при посещении Сахалина в сентябре 2000 г. Накануне своего первого официального визита в Японию он заявил, что «возвращать острова не собирается»{614}. Тем не менее новый президент РФ пошел на включение в российско-японское совместное заявление по итогам визита пункт, который гласил: «Стороны согласились продолжать переговоры с тем, чтобы, опираясь на все достигнутые до сих пор договоренности… выработать мирный договор путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи». При этом Путин отверг идею японского правительства о так называемой демаркации российско-японской границы, в соответствии с которой пограничная линия двух стран переносилась бы на север и проходила бы между островами Итуруп и Уруп, что означало переход всех Южных Курил во владение Японии{615}.
К моменту очередной российско-японской встречи в верхах в Иркутске (март 2000 г.) в Японии получила распространение идея побудить Путина на сдачу южнокурильских островов как бы в рассрочку — сначала Хабомаи и Шикотан, а затем, по прошествии некоторого времени, — Кунашир и Итуруп. Для этого предлагалось «реанимировать» 9-ю статью Совместной декларации 1956 г., содержащую, напомним, обещание советской стороны передать Японии острова Шикотан и Хабомаи в случае подписания мирного договора. Хотя в Иркутске Путин заявил, что эта статья «нуждается в дополнительной работе экспертов для выработки единообразного понимания» ее положений, если верить японской стороне, он в конфиденциальном порядке говорил о готовности в случае избрания на второй президентский срок вести переговоры о передаче Японии двух островов — Хабомаи и Шикотан. В связи с этим обращает на себя внимание факт включения в Иркутское заявление президента РФ и премьер-министра Японии упоминания Совместной декларации СССР и Японии 1956 г.
Пришедший в апреле 2001 г. к руководству страной премьер-министр Японии Дз. Коидзуми фактически отверг предложенный Путиным компромисс по поводу двух островов. Уже в своем первом выступлении в японском парламенте новый премьер-министр особо подчеркнул, что будет неуклонно добиваться возвращения Японии всех четырех южнокурильских островов.
Выступая против занятой руководством РФ двойственной политики в отношении японских территориальных притязаний, российские парламентарии провели 18 марта 2002 г. в Государственной думе открытые слушания «Южные Курилы: проблемы экономики, политики и безопасности». Слушания были организованы совместно Комитетом по безопасности, Комитетом по международным делам и Комитетом по геополитике. По итогам слушаний были приняты «рекомендации», направленные президенту, правительству и органам государственной власти Российской Федерации. В них, в частности, указывается: «Исходя из юридического, исторического и морального обоснования принадлежности южных Курильских островов, а также принимая во внимание их исключительную важность с геополитической, военно-стратегической, морально-политической и экономической точек зрения, участники парламентских слушаний заявляют о том, что так называемый территориальный вопрос нашел свое законное и справедливое решение по итогам Второй мировой войны, закрепленное соответствующими международными соглашениями, и в повестке дня российско-японских отношений стоять не должен».
Участники слушаний выразили свое убеждение в том, что «мирный договор с Японией ценой территориальных уступок России неприемлем». Было предложено, чтобы глава государства ориентировал МИД России на отказ от бесплодных переговоров и на заключение с Японией всеобъемлющего договора о добрососедстве и сотрудничестве{616}.
Еще более твердую позицию высказали участники парламентских слушаний, проведенных Сахалинской областной думой, предложившие денонсировать ту часть совместной декларации СССР и Японии 1956 г., которая предусматривала передачу Японии после заключения мирного договора островов Хабомаи и Шикотан.
И все же президент Путин счел возможным вопреки этим рекомендациям парламентариев внести в российско-японское совместное заявление по итогам визита премьер-министра Японии Коидзуми в Россию в январе 2003 г. положение о «решимости посредством энергичных переговоров по возможности скорее заключить мирный договор путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи».
Обращает на себя внимание, что появление подобных записей в российско-японских совместных заявлениях уже стало привычным и носит как бы «ритуальный» характер. Как в России, так в последнее время и в Японии, похоже, начинают понимать, что в настоящее время территориальный спор не может быть разрешен на условиях какого-либо компромисса. Для этого в России и Японии в настоящее время отсутствуют как политические, так и психологические условия.
Отправляясь в Москву, японский премьер-министр Коидзуми обратил внимание соотечественников на то, что в японо-российских отношениях гораздо больше сфер сотрудничества, чем конфронтации. И это действительно так. В условиях осложнения ситуации на Корейском полуострове, войны на Ближнем Востоке в японских политических и деловых кругах все явственнее проявляются настроения в пользу расширения сотрудничества с Россией в области обеспечения безопасности, поставок российских энергоносителей и др. Раздаются голоса и в пользу «паузы» в переговорах о заключении мирного договора.
Это, похоже, обеспокоило тех японских политиков, для которых главным в отношениях с Россией является «дожимание» российского правительства по территориальному вопросу. 25 марта 2003 г. была учреждена так называемая Парламентская ассоциация за возвращение северных территорий, целью которой объявлено «скорейшее возвращение Россией Японии островов Итуруп, Кунашир, Хабомаи и Шикотан».
Новая провокационная затея части японских парламентариев заставила российское внешнеполитическое ведомство, в отличие от прошлых лет, занять принципиальную позицию. Российская сторона, заявили в МИД РФ, «считает этот шаг группы японских законодателей недружественным, контрпродуктивным и идущим вразрез с позитивными тенденциями, доминирующими в настоящее время в российско-японских отношениях».
Многолетнее требование Японии передачи ей южной части Курильских островов свидетельствует об отказе официального Токио признавать территориальные итоги Второй мировой войны, стремлении через подписание мирного договора добиться пересмотра этих итогов. Прошедшее с окончания войны время с очевидностью показало, что Япония видит в мирном договоре лишь средство удовлетворения своих территориальных претензий.
Нежелание японского правительства искать взаимоприемлемые развязки курильского узла, намеренная эскалация жесткости при выдвижении необоснованных требований к России, отказ учитывать позицию другой стороны дают основания полагать, что ситуация, когда состояние войны давно прекращено, но формального мирного договора нет, к сожалению, будет сохраняться еще неопределенно долго.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
С конца XIX — начала XX в. важной политической и стратегической целью японского государства становится устранение влияния России в Восточной Азии. Японо-китайская (1894—1895) и японо-русская (1904—1905) войны стали важными этапами на пути к достижению этой цели. Участие в Первой мировой войне также было продиктовано стремлением расширить проникновение Японии в Китай, утвердиться на отторгнутых от Германии дальневосточных территориях, добиться международного признания Японии в качестве великой державы.
Побудительным мотивом японской военной интервенции на российский Дальний Восток и Сибирь (1918—1922) было создание на обширных территориях восточной части России прояпонского режима для всемерного разграбления природных богатств и порабощения местного населения. В конечном счете предусматривалось включить российский Дальний Восток и Восточную Сибирь в качестве колоний в состав «Великой японской империи».
Несмотря на установление в 1925 г. между СССР и Японией дипломатических отношений, среди японских правящих кругов сохранялись устремления в результате новой войны отторгнуть в пользу Японии восточные районы Советского Союза. При этом захват Маньчжурии, а затем всего Китая рассматривался как необходимое условие для создания экономических, политических и военно-стратегических предпосылок успеха войны против СССР.
