Кейстут Закорецкий - День-М - 2 или Почему Сталин поделил Корею
"...- писал Маркс в первом томе "Капитала". Все дальнейшее развитие капиталистического земледелия подтверждало правоту этого гениального анализа. Стоит только вспомнить, что в США уже к 1939 году эрозия почв вывела из строя 112 800 000 гектаров возделывавшихся ранее земель. Образование пустынь сопровождается голодом, разорением и обнищанием миллионов трудящихся." (стр. 10) [Здесь не будем рассматривать вопрос: кто у кого потом закупал хлеб: США у СССР или наоборот?]
"Не случайно, что два главных признака, характеризующих учение Павлова,последовательно материалистическая основа и связь с жизнью,- вызывают ныне в капиталистических странах более обостренную борьбу с этим учением, чем та, которая велась против него в царской России. Эта борьба против идей И. П. Павлова непосредственно связана с борьбой реакционного лагеря империализма и войны против прогрессивного лагеря демократии и мира.
В дни, когда американские и английские империалисты проливают кровь героического корейского народа и превращают биологию и медицину - науку о жизни, о здоровье человека - в зловещее оружие смерти, с новой силой звучит негодующий голос Павлова - борца за мир...." (стр. 13).
Завершается журнал обзором переведенного романа канадского писателя Дайсона Картера "Будущее за нас" (под заголовком "Под гнетом доллара"). Во некоторые цитаты из обзора:
"Острие этого произведения направлено против поджигателей войны, против тех, кто угрожает атомной бомбой и сеет среди населения панику, пугая выдуманными шпионами, заговорами "красных" и тому подобной ерундой. В романе убедительно показано, в каких тяжелых условиях приходится жить и работать честным представителям научной и технической интеллигенции в капиталистической стране.
Канада, по милости ее правителей, становится все более и более похожей на один из филиалов Уолл-стрита. Пресловутый американский "образ жизни" все глубже проникает в буржуазные круги страны. С каждым днем усиливается наступление темных сил реакции. На таком фоне происходят события, описываемые в новом произведении Дайсона Картера.
Порою кажется ..., что "Будущее за нас" - не беллетристика, а дневник, хроника.
Студент Кэл Финли, сын пастора, знакомит Бэрда с профессором Соммервилем, который где-то наболтал о том, что связан с какими-то научными кругами Советского Союза. В действительности же этот Соммервиль принадлежал к тому типу "профессоров", чью душу окончательно растлил доллар и которые краснобайством пытаются скрыть свой полный отход к фашизму...." (стр. 46)
Арестованных тщательно обрабатывают, чтоб они дали показания, угодные полиции. Следователь уговаривает Патрицию дать показания о том, что Керби и студент Кэл Финли занимались шпионажем....
Старого Майкла "обрабатывают" по-другому: его избивают до крови.
Этим угрожают и Финли. Полицейские агенты сочинили "показания" и требуют от него, чтоб он их подписал, не читая. При этом его пытают жгучим лучом прожектора, направленным в его лицо, в глаза.
- Подпишите вы наконец? - Нет! Я требую, чтоб мне сначала дали прочесть. Это мое право. - Право? - агент засмеялся. - У тебя тут одно только право, дорогой мой! Подписывай!
Жену инженера Бэрда они своими "джентльменскими" допросами доводят до сумасшествия, и она начинает утверждать, что ее муж - шпион.
Соммервиль, профессор, давно порвавший с наукой и ставший лакеем господствующих классов, во всем соглашается с полицией. Все "показания", написанные сыщиком Мортоном Кайном, сей "ученый муж" подписывает без всяких возражений. "Да все они шпионы, все агенты Москвы!". (стр. 47)
[Кстати, действительно "порою кажется ..., что "Будущее за нас" - не беллетристика, а дневник, хроника", правда, если поменять имена и страну место действия, а также уточнить год, например - 1937. Интересно, где это автор обзора заимел подобный опыт? Ездил в Канаду?].
И в заключение:
"Советский читатель с большим интересом прочитает роман Дайсона Картера. В книге удачно показаны быт и нравы одной из капиталистических стран, управляемой американским долларом."
Вот такой получился научно-познавательный НОВОГОДНИЙ журнал!
Но может возникнуть замечание: успешно и широкомасштабно обвинять США, Англию и другие страны во всех смертных грехах можно только незнающим людям. Т.е. тем, кто там не был, другой литературы не читал, туда не ездил и не общался с кем-нибудь, кто там был. Правильно, отсюда и вытекает требование "железного занавеса"? Т.е. такой политики руководства страны к своим гражданам, в результате которой сильно затруднен выезд людей за границу. А те, кто выезжает, должны находиться под тщательным контролем. Это было хорошо видно и со стороны Запада. О "железном занавесе", в частности, говорил, Черчилль в своей знаменитой Фултоновской речи в начале 1946 года. И хотя с конца 50-х годов советское руководство попыталось смягчить такое мнение, оно не пошло на отмену контроля за выезжающими в другие страны. Примеров можно привести много, т.к. это была одна из "горячих" тем вплоть до начала 90-х годов.
Но для нашего исследования важно понимать, что это была сознательная государственная политика, в т.ч. основанная на законах. Например, 16 декабря 1947 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ "О порядке сношений государственных учреждений СССР и их должностных лиц с учреждениями и должностными лицами иностранных государств" ("СВОД ЗАКОНОВ СССР", том 9, Москва, 1982, стр. 39). Порядок устанавливался следующий: только через министерство иностранных дел! Заметим: в "СВОДЕ ЗАКОНОВ..." находились только те, которые на момент выхода "СВОДА..." из печати были в действии. Т.е. Указ "О порядке сношений..." 1947 года продолжал действовать и в 80-х годах, оказавшись одним из немногих Указов 40-х годов, доживших до 80-х. А 29.06.1976 Верховным Советом СССР к нему был принят дополнительный Указ "О порядке сношений министерств, государственных комитетов и ведомств СССР и Союзных республик, центральных органов общественных организаций и их должностных лиц с иностранными журналистами", по которому с иностранными журналистами можно было сноситься, но "в порядке, определенном Законодательством СССР".
Возвращаясь в конец 40-х годов и основываясь на всей предыдущей информации, можно сделать предположение, что не только советским гражданам должны были устанавливаться сильные препятствия по выезду за границу, но и должно было быть много препятствий иностранным гражданам, приезжавшим в СССР. Справедливо ли оно? Имеются ли какие-либо воспоминания на эту тему? Имеются. Например, записки известного индийского дипломата Кауля Т.Н. "ОТ СТАЛИНА ДО ГОРБАЧЕВА И ДАЛЕЕ" (Москва, ПРОГРЕСС, 1991). В 1947-1949 и в другие годы он работал в индийском посольстве в Москве.
Причем, я считаю, что для нашего исследования особенно интересно мнение дипломата из Индии, страны, долгое время считавшейся дружественной СССР. Итак, Кауль вспоминает:
Контакты с советскими гражданами для иностранцев в целом, а дипломатов в особенности были почти невозможны [с. 23].
Советская сторона полагала также, что Махатма Ганди и Пандит Неру представляют "буржуазно-реформаторские" тенденции, которые подыгрывали политике англо-американского блока [с. 25].
В сталинской России все иностранцы были под подозрением. Не доверяли даже иностранным коммунистам и тем, кто симпатизировал Советскому Союзу. Но и те немногие контакты с советскими гражданами, которые были возможны прежде, после указов Жданова в 1948 г. были полностью запрещены. Даже Анну Луизу Стронг, американку, убежденную коммунистку и друга России, посадили в тюрьму по подозрению в том, что она - китайская шпионка...
За нами следили всюду. Чем важнее посольство, тем сильнее было за ним советское наблюдение. Наши телефоны прослушивались, наших русских служащих регулярно допрашивали... Занимаемые нами номера в гостиницах подвергались обыску в наше отсутствие. Не было никакой возможности уединиться. Москва в 1947 г. представляла собой мрачный город, пронизанный атмосферой террора, недоверия и пренебрежением к правам и достоинству человека [c. 28].
Чего этим Сталин добивался? Если страна войну действительно не готовит, то наоборот, это надо демонстрировать перед иностранцами. Их изоляция нужна только для сокрытия каких-то своих мероприятий. Такие действия полезны и для сокращения сферы деятельности иностранных разведок. Кстати, небезрезультатно.
На этот счет в "ВИЖ" (No 1, 1997) есть интересная статья специалиста Института США и Канады АН России, кандидата историч. наук В. И. Батюка "ПРЕЕМНИКОМ И. В. СТАЛИНА ЦРУ СЧИТАЛО...".
В ней автор уверяет, что в 1948-1953 годах "американская разведка не располагала источниками информации, близкими к партийным и государственным структурам СССР". Для примера он отмечает, что за 11 месяцев до первого испытания советской атомной бомбы министр обороны США Дж. Форрестол сделал в своем дневнике запись, в которой выразил сомнение в возможности русских создать такое оружие. "И это утверждалось в то время, когда в реализацию ядерного проекта уже включились сотни крупнейших предприятий советской тяжелой промышленности!... Такая неосведомленность военного министра, конечно, на совести национальной разведки США" (с. 27)
