Уинстон Черчилль - Рождение Британии
Глава XXVI. ЖАННА Д'АРК
Королем Англии стал ребенок, а через два месяца после смерти Карла VI он без каких-либо осложнений был провозглашен и королем Франции. Его дяди, Бедфорд и Глостер, стали протекторами и вместе с Советом, состоявшим из глав самых влиятельных семей, попытались продолжить дело Генриха V. К сыну героя относились с особой почтительностью, а на его колыбели играли лучи славы Азенкура. Няни, учителя и опекуны, тщательно отобранные для того, чтобы дать королю образование и заботиться о его благополучии, имели полномочия применять «разумное наказание», если таковое требовалось. Но нужды в суровых мерах не возникало, потому что ребенок отличался мягкостью, честностью, добродетельностью и сострадательностью. Его благочестие не знало границ и вместе с охотой и пристрастием к литературе служило поддержкой и утешением на протяжении его долгой и бесславной жизни. От отца он унаследовал физическую, слабость, свойственную представителям дома Ланкастеров, а от матери – умственную немощь, отличавшую ее отца Карла VI. Нестойкий как умом, так и телом, неблагоразумный и нетвердый в суждениях, сверх всякой меры расточительный, когда дело касалось его друзей, нерасчетливый по отношению к врагам, столь мягкосердечный, что, как говорили, был даже готов позволить жить убийцам и ворам, он, однако же, оказался вынужденным нести бремя бесчисленных политических казней. Перелетающий, подобно волану, от одной группировки к другой; наблюдающий с высоты трона, как беспомощная марионетка, за постепенным закатом английского общества и английской мощи; недоуменно болтающийся в арьергарде великих сражений и трижды плененный на поле боя; то с помпой шествующий перед парламентом, армией и народом, то проводимый по улицам в качестве пленника под насмешки толпы; то скрывающийся, гонимый, голодный, бесприютный беглец; страдающий полным или частичным идиотизмом, время от времени совершенно не осознающий себя, он за почти пятидесяти лет в полной мере претерпел все беды и испытания, какие могут выпасть на долю человека, пока рука убийцы не отправила его в иной мир, который, как он был уверен, будет лучше того, что он знал. Тем не менее при всей его слабости как государя, при всех неудачах и несчастьях, которые выпали на долю Англии в период его правления, английский народ признал доброту его сердца и по справедливости приписал ему качество святости. Народ Англии так и не утратил любви и сочувствия к нему, и во многих частях страны, где бы ни защищали династию Ланкастеров, Генриха VI почитали как святого и мученика.
* * *Ко времени смерти великого короля английские армии во Франции занимали весьма прочное положение. Брат умершего Генриха, Джон, герцог Бедфордский, отправившийся во Францию в качестве регента и главнокомандующего, оказался человеком, наделенным отменными военными способностями. Союз с Бургундией, обеспечивший англичанам верность Парижа, был сохранен. Однако смерть в октябре 1422 г. французского короля, подписавшего договор в Труа и признавшего малолетнего сына Генриха своим преемником на французском троне, поставила английские войска перед серьезным вызовом. Южнее Луары, за исключением разумеется Гаскони, правил дофин, намеревавшийся теперь царствовать. Ожесточенная война продолжалась. Ничто не могло устоять перед английскими лучниками. Многочисленные осады и грабежи разоряли сельскую местность. В 1423 г. шотландцы и французы под командованием графа Бюшана разбили англичан при Боже, но три других крупных сражения завершились не в их пользу. У Кравана в августе 1423 г. французам помог сильный шотландский контингент. Ненависть к англичанам, превосходившая все разумные пределы, подстегивала шотландцев, но английские лучники и их бургундские союзники сразили большинство из них. Через год нечто подобное повторилось под Верней. Бюшан, ставший после Боже коннетаблем Франции, убедил своего тестя, графа Дугласа, привести новую шотландскую армию и самому стать коннетаблем. Французы, добившиеся некоторого успеха, были намерены отступить за Луару, но ярость шотландцев, число которых достигало не менее 5 тысяч, не знала границ. Они настояли на сражении и почти все были уничтожены ураганом стрел. Дуглас, Бюшан и другие шотландские вожди пали на поле боя, а потери среди их соотечественников были столь тяжелы, что впредь в годы Столетней войны Шотландии больше не удавалось сформировать сколько-нибудь крупные отряды.
Стремление воинственной английской знати завоевать всю Францию силами нескольких тысяч лучников при почти полном отсутствии денежной поддержки с острова, в условиях нехватки продовольствия в разоренных районах ярко иллюстрирует триумфальное сражение при Верней. Французы, похоже, уже отчаялись найти способ справиться с этими крепкими, неудержимыми, жестокими лучниками, с их гибкой тактикой, их дерзостью, рожденной большими и малыми победами, добытыми в разных условиях и при самом неблагоприятном соотношении сил. Даже спустя пять лет в «Битве селедок», выигранной в феврале 1429 г. сэром Джоном Фальстафом, соотношение шесть к одному не гарантировало французам победы. Конвой из 400 телег вез на фронт сельдь, необходимую английской армии на время великого поста. По дороге он подвергся внезапному нападению. Но англичане выстроили из телег то, что мы теперь называем лагерем, на них расположились лучники и с расстояния, превышающего возможности мушкетов Мальборо, Фридриха Великого и Наполеона, обстреляли нападавших. Тем не менее дофин, которому в скором времени предстояло стать королем Карлом VII, продолжал сражаться за свои права. Повсюду, даже в самых отдаленных провинциях Франции, начинало понемногу пробуждаться глубокое ощущение национального единства, охватывавшее не только дворян, но и всех, кто по своему положению находился выше беднейших классов.
В это время любовь и страсть к стяжательству герцога Глостера, ставшего в отсутствие уехавшего во Францию Бедфорда регентом английского короля, привели к появлению противоречий между Англией и Бургундией. Жаклина, принцесса Геннегау, Голландии и Зеландии и наследница этих провинций, женщина замечательного духа, была – по политическим соображениям – выдана замуж за герцога Брабантского, болезненного и неотесанного увальня пятнадцати лет. Протестуя против этого брака, она нашла убежище в Англии и обратилась за защитой к Глостеру. Все обстоятельства сошлись как нельзя кстати. Глостер вознамерился жениться на ней, ему нравилось ее общество, и к тому же он был не прочь получить ее наследство. Антипапа Бенедикт XIII выдал Жаклине нечто вроде разводного документа, и в начале 1423 г. состоялась ее свадьба с Глостером. Этот роман глубоко оскорбил герцога Бургундского, посчитавшего ущемленными свои интересы в Нидерландах. Филипп Бургундский вообще смотрел на весь мир так, словно хотел отомстить ему. До сих пор его гнев был направлен против вероломных убийц его отца, что делало герцога безжалостным врагом дофина. Но теперь завязавшаяся в Англии интрига направила его личную злобу в противоположную сторону, а когда Глостер в письме обвинил его в неискренности и вместе с Жаклиной значительными силами обрушился на Голландию, приверженность герцога интересам Англии сильно ослабла. Хотя Бедфорд во Франции и королевский Совет в Англии отмежевались от этих действий Глостера и всячески постарались загладить вред, нанесенный им герцогу, а папа по настоянию Филиппа не стал спешить с признанием заключенного брака, это событие стало отправной точкой в отдалении Бургундии от союзника. В последующие годы герцог Бретани также отошел от поддержки Англии и начал прислушиваться к предложениям французского короля. В октябре 1425 г. по договору в Сомюре он получил право осуществлять полное руководство войной с англичанами. И хотя ни одна из сторон не ощутила на себе каких-либо результатов этого командования, антифранцузская коалиция ослабла, и у измученной страны появился слабый шанс на прекращение изнурительной войны. Однако пороки дофина, истощение сил французской монархии, беспорядок и всеобщие страдания достигли таких масштабов, что судьба Франции висела на волоске.
* * *И вот здесь в опустошенной стране появляется Ангел избавления, благороднейшая защитница Франции, самая блистательная из ее героев, наилюбимейшая из ее святых, воспоминания о которой еще долго вдохновляли французов, Дева-крестьянка, славная Жанна д'Арк. В бедной, далекой деревушке Домреми, на краю Вогезского леса, она прислуживала на постоялом дворе. Босоногая, она водила коней, принадлежавших заезжим путникам, на водопой. По воскресеньям она бродила по лесу, где находились святые места и откуда, согласно легенде, должен быть прийти человек, предназначенный спасти Францию. В полях, где она пасла овец, ее внутреннему взору явились посланцы Бога, опечаленные бедствиями Франции. Сам святой Михаил повелел ей стать во главе освободительных армий. Поначалу Жанна испугалась столь огромной ответственности, но когда он вернулся в сопровождении святой Маргариты и святой Екатерины, патронесс деревенской церкви, девушка повиновалась их приказу. Сердце Девы переполнилось жалостью к французскому королевству, и это чувство, возвышенное и прекрасное, возможно каким-то чудодейственным образом, сделало ее непобедимой.
