Виктор Баранец - Ельцин и его генералы
…В отношениях между министром обороны и начальником Генштаба есть одно немудреное, но очень важное правило: во всех публичных выступлениях дуть, как говорится, в одну дуду. Как только это правило нарушается, мгновенно возникает казус, который может иногда привести даже к международным скандалам.
Помню, как однажды я был поражен тем, что начальник Генерального штаба и министр обороны не имеют единого представления об истинной численности собственной армии. Из-за этого случился громкий ляп. Министр на пресс-конференции назвал одну численность Вооруженных Сил, а Колесников в своем интервью газете «Сегодня» (буквально на следующий день) — другую. Расхождение было огромным — почти 20 дивизий полного штата. Въедливые газетчики не упустили случая всласть поиздеваться над нашим руководством. НГШ проглотил эту неприятную пилюлю. То был серьезный удар по его реноме. Ведь по большому счету именно НГШ — главный держатель данных по численности армии. Правда, прошедшие «школу Колесникова» прыткие генштабисты из Главного организационно-мобилизационного управления тут же бросились отмывать шефа. Мол, есть различные штаты укомплектования (для мирного и военного времени). Но то уже было слабым утешением.
Генерал Колесников за время своего пребывания на посту НГШ не однажды попадал в весьма щекотливые ситуации. Одна из них была связана с катастрофой военно-транспортного самолета. Журналисты пронюхали, что самолет разбился из-за того, что на его борту была плохо закреплена техника, которая сорвалась во время захода на посадку. На встрече с представителями прессы Колесников категорически отмел эти «слухи» и заявил, что на борту самолета ничего незаконного не было. И ему многие поверили. Но не все. На следующий день на первой полосе «Независимой газеты» появился огромный снимок разбитого самолета, в обгоревшем фюзеляже которого ясно была видна новенькая «Лада» с иностранным номером (кто-то вез ее из Западной группы войск). Под снимком была подпись: «А начальник Генерального штаба ВС РФ генерал-полковник Михаил Колесников утверждал, что на борту военно-транспортного самолета ничего незаконного не было…»
Однажды он сильно прокололся во время пресс-конференции, весьма лестно отозвавшись о деятельности арестованного американского разведчика, внедрившегося в ЦРУ и работавшего на СССР и Россию. Михаил Петрович неосмотрительно заявил, что он «приносил нам пользу». Американцы сразу подхватили эти слова и раздули шум. Генерал приказал немедленно представить ему расшифровку магнитной записи его выступления. Но слова были сказаны. Даже официальное разъяснение для СМИ, подготовленное пресс-службой МО, ничего не изменило. Мидовцы упрекали Колесникова за то, что он-де своим неуклюжим комментарием подпортил российско-американские отношения. В общем, пережил тогда Михаил Петрович немало неприятных минут.
То был явно не его день. Мне он запомнился еще и потому, что самому пришлось побывать на «ковре» у начальства и получить серьезный нагоняй. Мои подчиненные не успели проверить состояние кресла, которое предназначалось на пресс-конференции для НГШ. Как только Колесников стал садиться в него, ножка отвалилась и Михаил Петрович от падения спасся только тем, что успел крепко ухватиться за крепкую суконную скатерть. Его поза и мимика в ту минуту были зафиксированы телекамерами… И мне стоило больших трудов потом дозвониться до телекомпаний и упросить их не давать в эфир «весьма сочные» кадры.
…А положение в армии становилось уже таким, что все чаще вынуждало НГШ бить в колокола. Борьба за укомплектование Вооруженных Сил сильно изматывала Генштаб. Зная истинное состояние дел, Колесников острее других понимал, что при таком «дефиците» личного состава войска все больше профессионально деградируют.
Офицеры, уже привыкшие ктому, что НГШ старается «не высовываться» в прессе, однажды были поражены неожиданно смелым заявлением Колесникова, прозвучавшим в его интервью: при таком отношении властей к комплектованию частей Россия вскоре может остаться без армии… По этому поводу на Арбате стали говорить, что Михаил Петрович «прыгнул выше себя». Но даже столь громкие заявления НГШ не возымели действия.
И когда по весне 1995 года и вовсе запахло паленым в сфере укомплектованности армии, он сумел подобрать ключи к Черномырдину и убедить его, что уже не Генштаб, а правительство должно инициировать вопрос об увеличении срока службы солдат и о внесении некоторых других поправок в законодательство. То была серьезная победа. Ибо Черномырдин согласился и дело было доведено до голосования в Думе.
Не однажды участвуя в слушаниях в нижней палате парламента, Колесников хорошо понимал, что если проект поправок к закону будет обсуждаться детально, то успеха не добиться. Тем более что заранее уже было известно — борьба предстоит нешуточная.
А цель была очень важная — как можно быстрее получить возможность увеличить срок службы солдат с 1,5 до 2 лет, сократить огромное число отсрочек и т. д. Ведь тогда уже весной 1995-го, а особенно осенью армия могла оказаться вовсе парализованной из-за неукомплектованности. Нужно было найти такой ход, чтобы Дума не успела как следует и очухаться, а поправки были уже официально приняты.
Вскоре некоторые начальники управлений ГШ провели скрытую обработку лидеров партийных фракций нижней палаты парламента и заручились их поддержкой на «молниеносное» голосование. Ну а дальше было еще интересней…
У нас в ГШ говорили, что Михаил Петрович во время обсуждения вопроса о поправках к закону один объегорил большую часть строптивого депутатского корпуса. Колесников, в частности, заявил, что в его выступлении содержится много секретной информации и потому обсуждение должно проводиться без предварительной раздачи документов депутатам. Голосование проводилось «на слух». Он нарисовал столь ужасную картину с комплектованием в армии, что перепуганные депутаты подавляющим большинством голосов поддержали его. Но поскольку технология голосования была упрощенной, многие депутутаы, выступавшие против увеличения сроков службы рядового состава и призыва студентов, стали протестовать. В прессе подняли хай…
Колесников продолжал бороться. Мало кто знает, что в те дни один из его заместителей — начальник Главного организационно-мобилизационного управления ГШ — генерал-полковник В. Жеребцов (его у нас в шутку называли «внуком Конева») совершил тайный вояж к Жириновскому, уговаривая его с помощью фракции ЛДПР встать на защиту интересов Минобороны.
И тут угадывался почерк НГШ. Но до успеха было еще далеко. Окончательное решение вопроса некоторые депутаты верхней палаты стали затягивать. В решающий момент не собрали кворума, и голосование перенесли на более поздний срок. Но надежда не покидала НГШ. Он продолжал медленно и верно разрушать стену депутатского противостояния.
Кто знает, может быть, во многом благодаря именно такому упорству Колесникова Российская армия в первой половине 1995 года проскочила «опасную зону»: без поправок к закону она бы недосчиталась нескольких десятков тысяч солдат и уровень укомплектованности мог упасть ниже 70 процентов…
…Колесникова на Арбате и в шутку и всерьез называли «серым кардиналом» войсковой операции в Чечне. Ведь когда Грачеву осенью 1994 года окончательно выломали руки на Совете безопасности и приказали «замочить» Дудаева, Генштаб стал играть центральную роль в организации и планировании операции.
Началась дикая спешка. Многие офицеры в тот период за глаза костерили НГШ за то, что не воспротивился министру, когда тот поставил задачу планировать силовую авантюру. Ведь и опытнее, и мудрее, и дальновиднее. Казалось, все было против скороспелой затеи: нереальные и невыгодные сроки подготовки ввода войск, неполные разведданные, острая нехватка личного состава, вооружений и техники, неукомплектованность экипажей боевых машин…
Уже тогда и без выводов генштабовских прогнозистов предвидел генерал Колесников, что ждут армию на Кавказе не лавры победы, а тягучая и жестокая полупартизанская война с непредсказуемым исходом. И тем не менее НГШ запустил генштабовскую машину планирования операции. Подчиненные ему генералы допустили оплошность. Их просчет заключался в том, что отлично подготовленным к боям в Грозном отрядам Дудаева (более шести тысяч человек) наши части не сумели противопоставить умение воевать в городе.
Дудаевцы имели значительное превосходство как обороняющаяся в надежных укрытиях сторона. Ей противостояла почти такая же по численности наша войсковая группировка. И уж кто-кто, а Колесников прекрасно знал, что в той ситуации необходимо было как минимум четырехкратное превосходство в живой силе и технике. Я не говорю уже о том, что не была обеспечена надежная охрана тяжелой бронетехники мотострелками.
