Артур Конан-Дойль - Торговый дом Гердлстон
- Может, это тот же самый шторм, который прошел здесь несколько дней назад, - заметил Миггс. - Они частенько движутся по кругу и возвращаются туда, откуда начались.
- Само по себе это бы и не страшно, да только наш корабль и небольшой трепки не выдержит, - мрачно сказал его помощник.
Все чаще налетали короткие шквалы, поверхность моря покрылась рябью, и "Черный орел" толчками переваливал через волны. По палубе застучали редкие капли дождя. Туча была уже над самым кораблем и продолжала бешено мчаться вперед.
- Берегись! - крикнул старик боцман. - Сейчас начнется!
Не успел он договорить, как буря обрушилась на корабль с диким свистом, словно все демоны воздуха внезапно вырвались на свободу. Сила удара была столь велика, что Гердлстону на мгновение показалось, будто он столкнулся со скалой. Барк накренился так, что фальшборт коснулся воды, и чуть ли не минуту оставался в этом положении среди бешено кипящей пены. Палуба вздыбилась почти вертикально, и казалось, что барк никогда не выпрямится. Однако постепенно он выровнялся, задрожал и затрясся, словно живое существо, а затем понесся вперед, как клочок бумаги, увлекаемый ветром.
К вечеру ураган достиг полной силы. "Черный орел" держал только грот-марсель и фор-стаксель. Море разбушевалось почти мгновенно, как всегда бывает в тех случаях, когда буре предшествует мертвая зыбь. Насколько хватал глаз, кругом вздымались огромные волны, увенчанные грозными гребнями пены. Когда барк проваливался между волнами, их белые верхушки достигали его грот-рея, и Гердлстон с Эзрой, цепляясь за леера, с ужасом и изумлением смотрели на водяные горы, которые нависали над их головами. Раза два волны обрушивались прямо на корабль, с ревом прокатывались по палубе, а затем вода медленно просачивалась в щели настила и уходила через шпигаты. И каждый раз бедный прогнивший корабль дергался и трепетал каждой доской, словно предчувствуя свою судьбу.
Наступила ночь - страшная ночь для всех, кто находился на борту "Черного орла". При свете дня по крайней мере было видно, какая им грозит опасность, но теперь барк метался и бился в чернильном мраке. Он то стремительно возносился на гребень огромного вала, то проваливался в черную бездну с такой силой, что столкновение со следующей волной заставляло его содрогаться от клотика до киля. У руля стояло два человека и два у вспомогательных талей, но и вчетвером им еле-еле удавалось удерживать барк на курсе среди этого дикого разгула стихий.
Все оставались на палубе. Каждый предпочитал видеть и знать худшее, а спуститься в каюту значило бы оказаться в гробу без малейшей надежды на спасение. Капитан Гамильтон Миггс с трудом пробрался вдоль борта к тому месту, где стояли Гердлстон и Эзра.
- Поглядите-ка туда! - рявкнул он, указывая на что-то в наветренной стороне.
Лишь с большим трудом им удалось повернуться прямо навстречу ветру, подставив лицо под режущие удары града и брызг. Прикрывая глаза ладонью, они вглядывались во мрак. Среди бушующих валов, не далее, как в двухстах ярдах от барка, виднелось багровое пятно света, которое, ныряя на волнах, быстро приближалось к нему. Вокруг яркого центра располагались мерцающие точки. Это световое пятно на фоне непроглядной черноты внизу и вверху, несомненно, вдохновило бы Тернера.
- Что это такое?
- Пароход! - прокричал капитан, с большим трудом перекрывая вой ветра и рев волн.
- А каково наше положение? - спросил Эзра.
- Скверное, - ответил Миггс, - хуже некуда! - И он снова направился к корме, цепляясь за стойки и леера, точно попугай за прутья клетки.
К утру тучи немного разошлись, но ураган не утихал. В прорехи облаков кое-где проглядывали звезды, а один раз на несколько минут показалась бледная луна, затянутая клубящейся дымкой. Наконец унылый рассвет открыл взгляду бешеное кипение бесконечных свинцовых валов, и одинокий барк, который почти без парусов, словно чайка с подбитым крылом, тяжело двигался к югу.
Даже Гердлстоны заметили, что волны теперь захлестывают корабль непрерывно и на палубах все время стоит вода - в начале бури это случалось редко, но с рассветом валы с ревом перекатывались через наветренный фальшборт уже безостановочно. Миггс, давно с тревогой это наблюдавший, мрачно сказал помощнику:
- Не нравится мне, как он себя ведет, Мак! Совсем на волны лезть не хочет.
- В трюме, наверное, полным-полно воды, - угрюмо ответил помощник.
Он знал, какая им грозит опасность, и мысли его все чаще уносились к маленькому, крытому черепицей домику вблизи Питерхеда. Правда, в этом домике почти ничего не было, кроме жены, которая, по слухам, без устали пилила Сэнди, а иной раз пускала в ход доводы более веские, нежели простые слова. Однако любовь капризна и пути ее неисповедимы - во всяком случае, когда великан-шотландец понял, что, быть может, ему уже никогда не доведется вновь увидеть ни этот домик, ни его обитательницу, глаза его увлажнились, и не только из-за соленых брызг.
- Да и не удивительно, - буркнул Миггс, - ведь "Орел" хлебает воду и сверху и снизу. Ребята у помп совсем замучились, а вода все прибывает.
- Как погляжу, это - наше с вами последнее плавание, - сказал помощник.
- Может, ляжем в дрейф?
- Не стоит. Он тогда сразу пойдет ко дну. По моим выкладкам выходит, что испанский берег совсем недалеко. И, пожалуй, нам-то удастся спастись. Ну, а "Орел" такой волны, боюсь, не выдержит.
- Твоя правда. Так еще можем кое-как выкарабкаться. А если лечь в дрейф, "Орел" наверняка и десяти минут на воде не продержится. Черт подери, Мак, а я прямо рад, что это с нами приключилось теперь, когда эта парочка у нас на борту. Мы им покажем, каково плавать в шторм на таком гробу. - И грубый моряк хрипло расхохотался.
Тут к ним на корму кое-как взобрался плотник - палуба стояла почти вертикально.
- Вода в трюме прибывала вовсю, - доложил он, - и качать уже никаких сил нет. Справа по носу земля.
Капитан и его помощник, напрягая зрение, вгляделись в густую завесу из брызг и тумана. Там справа действительно вставал большой темный утес крутой, неприветливый и зловещий.
- Лучше будет повернуть к нему, - заметил помощник. - "Орла" мы, конечно, не спасем, но, может, удастся выбросить его на берег.
- Да нет, он прежде потонет, - угрюмо буркнул плотник.
- А ну, не хныкать! - прикрикнул Миггс и почти ползком добрался до Гердлстонов. - Кораблю крышка, но мы еще можем спастись, - сказал он, - а пока вам придется встать к помпам.
Они молча и покорно последовали за ним к носу. Измученные матросы стояли у помп, совсем обессилев. В диком реве бури слабый стук помп напоминал тиканье часов.
- Подбодрись, ребята! - рявкнул Миггс. - Вот они пришли вам подсобить. И еще плотник с помощником.
Эзра и Гердлстон, чьи седые волосы трепал ветер, вцепились в канат и начали помогать матросам, с трудом удерживая равновесие на скользкой накренившейся палубе. Миггс спустился к себе в каюту. С самого начала бури капитан вел себя образцово, но теперь, признав, что сделать больше ничего нельзя, он перестал внимать велению долга и вернулся к своим прежним привычкам. Налив почти полный стакан чистого рома, он залпом его выпил, потом затянул песню и в самом веселом и беззаботном настроении вернулся на палубу.
Корабль по-прежнему двигался по направлению к ломаной линии утесов, которая теперь тянулась по всему горизонту, завершаясь большим мысом справа. "Черный орел" все больше и больше погружался в воду, тяжело ныряя в волну, вместо того чтобы подниматься на нее, как прежде. Его трюмы совсем заполнились водой, и было совершенно очевидно, что скоро барк уже не сможет держаться на плаву. Щели в его корпусе, которые следовало бы заделать уже давным-давно, теперь совсем разошлись, и от помп не было никакого толку. А небо тем временем немного очистилось, и ветер заметно утратил прежнюю свирепость. Между двумя быстро летящими облаками засияло солнце, и волны стали изумрудно-зелеными, засверкали снежно-белыми гребнями пены. От этой внезапной перемены и радостного света солнца морякам на борту тонущего судна стало особенно горько.
- Шторм стихает, - заметил Макферсон. - Если бы наш корабль не прогнил насквозь, как души его хозяев, мы бы еще на нем поплавали.
- Верно, Сэнди, старина! А теперь мы все потонем - и капитан, и хозяева, и вся шатия-братия! - с хохотом провозгласил Миггс.
Помощник поглядел на него удивленно и с некоторой долей презрения.
- А вы уже нализались, - сказал он. - Но ведь если мы утонем дело-то, похоже, к этому идет, - так даже подумать страшно, что явишься к своему Творцу, а твоя жалкая душонка вся насквозь проспиртована.
- Спустился бы ты вниз да и выпил бы стаканчик-другой, - хрипло посоветовал Миггс.
- Нет, нет... Если уж мне суждено умереть, так я умру трезвым.
- Дураком ты помрешь, вот что! - злобно выкрикнул шкипер. - А, вот и проповедничек! Видишь теперь, до чего нас довели твои страховки да взятки? Как тебе твои штучки нравятся теперь, когда корабль у нас тонет прямо под ногами? А? Стал бы ты его чинить, если бы добрался на нем до доков Альберта, а?
