Алексей Виноградов - Тайные битвы ХХ столетия
К. Я буду откровенен с вами, Раковский. Я признаю за вами дар исключительного таланта. Вы обладаете блестящей диалектикой, захватывающей, тонкой: когда вам ее не хватает, то ваше воображение располагает средствами для того, чтобы растянуть свой красочный занавес, измышляя блестящие и ясные перспективы; но все это, хотя меня и восхищает, для меня недостаточно. Я перейду к тому, чтобы задавать вам вопросы, предположив, что я верю всему тому, что вы сказали.
Р. А я буду давать ответы, но с единственным условием, чтобы вы не прибавляли ничего к тому, что я скажу, и не убавляли.
К. Обещаю. Вы утверждаете, что «Они» препятствуют или будут препятствовать германо-советской войне, логичной с точки зрения капиталистов. Правильно ли я разъяснил?
Р. Да, в точности так.
К. Но реальность данного момента такова, что Германии разрешено перевооружение и экспансия. Это факт. Я уже знаю, согласно вашему объяснению, что это было вызвано троцкистским планом, провалившимся благодаря происходящим сейчас «чисткам»; таким образом — цель уже утрачена. Перед лицом нового положения вы советуете только, чтобы Гитлер и Сталин заключили пакт и разделили Польшу. Я вас спрашиваю: как можем мы получить гарантию того, что, имея договор или не имея его, произведя или не произведя раздел, Гитлер не нападет на СССР?
Р. Этого нельзя гарантировать.
К. Значит, зачем же говорить больше?..
Р. Не торопитесь. Великолепная угроза против СССР реальна и существует. Это не гипотеза и не словесная угроза. Это факт и факт, который обязывает. «Они» уже имеют превосходство над Сталиным; превосходство, которого нельзя отрицать. Сталину предоставляется только одна альтернатива, право выбора, а не полная свобода. Нападение Гитлера произойдет само собой; «Им» ничего не нужно делать, чтобы оно произошло, а только всего лишь предоставить ему возможность действовать. Это основная и определяющая реальность, забытая вами при вашем слишком кремлевском образе мышления… Эгоцентризм, господин, эгоцентризм.
К. Право выбора?
Р. Я уточняю еще один раз, но вкратце; или на Сталина будет сделано нападение, или будет реализован начерченный мною план, по которому капиталистические европейские государства уничтожат друг друга. Я обратил внимание на эту альтернативу, но, как вы видите, она только теоретическая. Если Сталин захочет выжить, то он будет вынужден реализовать план, предложенный мной и ратифицированный «Ими»!
К. А если он откажется?
Р. Это будет для него невозможно. Экспансия и вооружение Германии будут продолжаться. Когда Сталин увидит перед собой эту гигантскую угрозу… то что же он станет делать?.. Это будет продиктовано ему своим собственным инстинктом самосохранения.
К. Похоже на то, что события должны реализоваться только по указке, намеченной «Ими».
Р. Я уже говорил вам, что я не знаю, кто входит в состав «Их», но имею заверения от лица, которое должно было знать «Их».
К. От кого же?
Р. От Троцкого. От Троцкого я знаю только то, что один из «Них» был Вальтер Ратенау, известный по Раппалю. Вы видите последнего из «Них», занимающего политический и общественный пост, ибо это он разрывает экономическую блокаду СССР. Несмотря на то, что он был одним из самых крупных миллионеров; разумеется, им был и Лионель Ротшильд. С уверенностью могу назвать только эти имена. Конечно, я могу назвать еще больше лиц, деятельность и персональность каковых и определяю как целиком совпадающую с «Ними», но я не могу подтвердить, чем командуют или же кому подчиняются эти люди.
К. Назовите мне нескольких.
Р. Как учреждение — банк «Кун, Лоэб и К°» с Уолл-стрит, к этому банку принадлежат семьи: Шифф, Варбург, Леб и Кун; я говорю семьи, чтобы указать разные имена, ибо все они связаны между собой браками; затем Барух, Франкфуртер, Альтшуль, Кохем, Беньямин, Штраус, Штейнхарт, Блом, Розенжан, Липман, Леман, Дрейфус, Ламонт, Ротшильд, Лож, Мандель, Моргентау, Эзекиель, Лаский. Я думаю, что уже достаточно имен; если я напрягу свою память, то, может быть, припомню еще, но я повторяю, что я не знаю, кто из них может быть одним из «Них», и я даже не могу утверждать, что обязательно кто-нибудь из них туда входит; я хочу избежать всякой ответственности. Но я определенно думаю, что любое из перечисленных мною лиц, даже из не принадлежащих к «Ним», всегда сможет довести до «Них» какое-либо предложение существенного характера. Разумеется, независимо от того, угадано лицо или нет, нельзя ожидать непосредственного ответа. Ответ будет дан фактами. Это неизменная тактика, которую они предпочитают и с которой заставляют считаться. Например, если вы решитесь начать дипломатические хлопоты, то вам не нужно пользоваться способом личного обращения к «Ним»; надо ограничиться высказыванием размышлений, изложением какой-нибудь рациональной гипотезы, зависящей от определенных неизвестных. Затем остается только ждать.
К. Вы понимаете, что в моем распоряжении не имеется сейчас картотеки, чтобы установить всех упомянутых вами лиц; я предполагаю, что они находятся, вероятно, где-то очень далеко. Где?..
Р. Большинство в Соединенных Штатах.
К. Поймите, что если бы мы решили хлопотать, то пришлось бы потратить на это много времени. А дело срочное и срочное не для нас, а для вас, Раковский.
Р. Для меня?
К. Да, для вас, помните, что ваш процесс будет очень скоро назначен для слушания. Я не знаю, но думаю, что не будет рискованным предположить, что в том случае, если все, что здесь обсуждалось, заинтересует Кремль, то оно должно заинтересовать его прежде, чем вы предстанете перед трибуналом; это было бы для вас делом очень решающим. Я думаю, что в ваших личных интересах вы должны предложить нам что-нибудь более быстрое. Самое главное — это добиться доказательства того, что вы сказали правду, и добиться не за срок в несколько недель., но за срок в несколько дней. Я думаю, что если это вам удастся, то я почти что мог бы дать вам относительно большие заверения в возможности спасти свою жизнь… В противном случае я не отвечаю ни за что.
Р. В конце концов — я отважусь. Не знаете ли вы, находится ли сейчас в Москве Дэвис?.. Да, посланник Соединенных Штатов.
К. Думаю, что да; должен был вернуться.
Р. Только исключительный случай дает мне право, как я думаю, вопреки правилам, воспользоваться официальным посредником.
К. Значит, мы можем думать, что американское правительство находится позади всего этого…
Р. Позади — нет, но под этим…
К. Рузвельт?..
Р. Что я знаю? Я могу только делать выводы. Вами все время владеет мания политического шпионажа. Я бы мог сфабриковать для того, чтобы доставить вам удовольствие, целую историю; у меня более чем достаточно воображения, дат и правдивых фактов для того, чтобы придать ей видимость правды, граничащей с очевидностью. Но разве не более очевидны общеизвестные факты?.. И дополните своим воображением остальное, если вам нравится. Смотрите сами. Припомните утро двадцать четвертого октября 1929 года. Придет время, когда этот день будет для истории Революции более важным днем, чем октябрь 1917 года. В день двадцать четвертого октября произошел крах биржи в Нью-Йорке; начало так называемой «депрессии», настоящая революция. Четыре года правления Хувера — это годы революционного продвижения, двенадцать или пятнадцать миллионов забастовавших. В феврале 1933 года происходит последний толчок кризиса с закрытием банков. Трудно сделать больше, чем сделал капитал для того, чтобы разбить «классического американца», находящегося еще в своем индустриальном оплоте и в экономическом отношении — порабощенного Уолл-Стритом. Известно, что всякое обеднение в экономике, будь то в отношении общества или животных, дает расцвет паразитизма, а капитал — это крупный паразит. Но эта американская Революция имела в виду не одну только цель — увеличить власть денег для лиц, имеющих право пользоваться ими; она претендовала на большее. Хотя власть денег и является политической властью, но до этого таковая применялась только косвенным образом, а теперь она должна была превратить ее в непосредственную прямую власть. Человек, через посредство которого пользовались такой властью, был Франклин Рузвельт. Поняли?.. Заметьте себе следующее: в этом, 1929 году, первом году американской Революции, в феврале выезжает из России Троцкий; крах происходит в октябре месяце… Финансирование Гитлера договорено в июле 1929 г. Вы думаете, что все это случайно? Четыре года правления Хувера употреблены на подготовку захвата власти в Соединенных Штатах и в СССР; там — посредством финансовой революции, а здесь — посредством войны и последующего за ней поражения. Разве какая-нибудь хорошая новелла с богатым воображением была бы для вас более очевидна?.. Вы можете понять, что выполнение плана в подобных масштабах нуждается в специальном человеке, направляющем исполнительную власть в Соединенных Штатах, предназначенных для того, чтобы стать организующей и решающей силой. Этим человеком был — Франклин и Элеонора Рузвельт. И разрешите мне сказать, что это двуполое существо не является совсем иронией. Ему нужно было избежать возможных Далил.
