Николай Черкашин - Чрезвычайные происшествия на советском флоте
Старший штурман К-360, а ныне капитан 1-го ранга Юрий Прокопьевич Ерёмин ныне возглавляет морской корпус имени Петра Великого в Санкт-Петербурге.
Бывший командир вычислительной группы Евгений Симонов стал одним из преуспевающих бизнесменов Санкт-Петербурга. И даже купил себе дом (знай наших!) в Нью-Йорке, в той самой Америке, на которую так и не смог посмотреть в перископ в 1984 году.
Глава вторая
«РЕВУЩАЯ КОРОВА» И «КОРОЛЬ ОКЕАНОВ»
Это было бы фантастическим зрелищем, если бы его можно было увидеть со стороны: на могучих океанских волнах, поднятых тайфуном, плавно переваливался огромный плавучий город-аэродром — первый в мире атомный авианосец «Энтерпрайз», а под ним — полуста метрами ниже — следовала, слегка покачиваясь в глубине от разгулявшегося шторма, советская атомная подводная лодка К-10. Эта зыбкая конструкция из десяти атомных реакторов, ракетных контейнеров, самолётных ангаров, многоярусных палуб, отсеков, рубок, кубриков, кают неспешно двигалась сквозь ураган в сторону Южно-Китайского моря, откуда американские авианосцы выпускали самолёты, бомбившие Вьетнам. Люди, разнесённые по «этажам» своих атомных монстров, пока что мирно сосуществовали друг с другом: американские коки готовили к обеду жареных цыплят, а русские варили флотский борщ. Они вглядывались в шкалы своих приборов и экраны гидролокаторов, несли вахты на рулях и у ядерных реакторов… Причём те, кто был наверху и стонал от приступов морской болезни, не подозревали о тех, кто неслышной и незримой тенью следовали под ними. Иначе бы они уничтожили их в мгновение ока. Такой была Холодная война в океане спустя всего двадцать три года после нашей общей победы над Гитлером…
Когда капитан 2-го ранга Николай Иванов получил приказ выйти на перехват американской авианосно-ударной атомной группы (АУГ), всё было против него: начиная от родного начальства, которое в спешном порядке «выпихнуло» его в океан, кончая американскими гидроакустиками, чья аппаратура позволяла засекать любую подводную цель за сто миль и дальше. Тем более такую, как атомную подводную лодку К-10, самую шумную из всех атомарин первого поколения. Уяснив задачу, Иванов почувствовал себя, как герой из сказки «Конёк-Горбунок», которому царь дал очередное заведомо невыполнимое задание. «Что, Иванушка, невесел? Что головушку повесил?» Иванушке было легче: в его распоряжении был шустрый, а главное, бесшумный, конёк, даром что горбунок. А у него — «ревущая корова», как прозвали подводники ракетные атомные подлодки 675-го проекта, шумевшая под водой «на пол-океана». Голову, однако, Иванов вешать не стал, а заглянул в штурманскую рубку и сам, благо, в командиры вышел из штурманов, прикинул по карте как и что. Но даже самый общий взгляд не внушал ни малейшего оптимизма. Чтобы выйти на перехват отряда быстроходных атомных кораблей, надо было преодолеть около 800 миль (более полутора тысяч километров). На такой дистанции любое даже самое незначительное отклонение цели от своего главного курса — на один градус или небольшое изменение скорости — приводило к смещению точки встречи на десятки миль, а площадь района нахождения цели превышала полмиллиона квадратных миль. Тем более что данные о первоначальных координатах цели, переданные на К-10 из Москвы, уже устарели на несколько часов. Тем более, что и уточнить их с помощью специальных самолётов-разведчиков не было ни малейшей возможности. Над центральной частью Тихого океана бушевал шторм и погода была стопроцентно нелётной. И всё же Иванов решился на погоню.
— Я надеялся, что все погрешности в определении точки упреждения перекроются тем, что посылки американских гидролокаторов мы услышим миль за сто и точно наведёмся на них.
Но был ещё один риск (да, впрочем, вовсе и не один), — чтобы перехватить американскую авианосно-атомную эскадру, надо было в течение полутора суток идти на максимальных ходах. А это — предельное напряжение всех механизмов, да не где-нибудь — на атомоходе, где случись что — лопни паропровод, замкни кабель — и любая авария может стать радиационной. Известно, как ненадёжны были парогенераторы на лодках первого поколения. Но Иванов принимает решение идти на максимально возможном ходу — 28 узлов (около 50 километров в час). Именно так, на пределе скоростей, догонял свою главную цель капитан 3-го ранга Александр Маринеско в январе 1945 года.
Помимо всех опасений насчёт надёжности техники давило душу и то, что именно в этом районе всего лишь три месяца назад бесследно исчезла подводная лодка К-129. Иванов хорошо знал её командира капитана 2-го ранга Кобзаря, да и многих офицеров этого корабля. Но лодка сгинула, и думай что хочешь. А кружить над подводной могилой товарищей и не думать об этом — невозможно.
За сутки бешеного хода о чём только не передумаешь. Но главная мысль — что же там такое стряслось в мире, если приходится так экстренно и так рискованно идти на перехват? Может быть, уже настал «угрожаемый период» и вот-вот придёт приказ на применение ядерного оружия?
…Шёл 1968-й год — один из самых опасных в послевоенной истории мира. Ещё не погасли толком угли военного конфликта на Ближнем Востоке. Одна за другой погибали в морях по неизвестным причинам подводные лодки — советская К-129, американская «Скорпион», израильская «Дакар», французская «Минерва»… В плену у северокорейцев находился экипаж американского разведывательного корабля «Пуэбло». Советские танки вошли в Прагу. Американские авианосцы вели яростную бомбардировку Вьетнама. И капитан 2-го ранга Николай Иванов вёл свой ракетный атомоход в полном неведении о том, что ждёт его в точке пересечения курсов… Ведь если его так бросили под АУГ — без прикрытия и целеуказания, через пол-океана, как говорили в кавалерии, аллюр три креста, значит, что-то случилось…
С кораблями воюющей державы шутки плохи. Близко подходить к ним, а уж тем более отрабатывать по ним учебные атаки, играть в кошки-мышки, ой как небезопасно. Но именно такая задача и была поставлена Иванову: перехватить «Энтерпрайз» и условно уничтожить его ракетным залпом. В военное время это была бы самоубийственная задача. Атомоходы 675-го проекта могли запускать свои крылатые ракеты только из надводного положения. На это уходило 15–20 минут. Дай бог успеть выпустить последнюю ракету до того, как на тебя обрушится огненный шквал ответного удара! А уж о погружении и благополучном отрыве и думать не приходилось. Задача для смертников или штрафников. Но в экипаже К-10 не было ни тех ни других. Это было великолепное воинское содружество моряков, и потеря его была бы чувствительным ударом для мощи советского ВМФ…
Итак, в Южно-Китайское море на всех парах шёл атомный авианосец США «Энтерпрайз» с 90 самолётами на борту и в сопровождении трёх атомных кораблей — ракетного крейсера «Лонг-Бич», фрегатов «Бейнбридж» и «Траксан», а также обычных эсминцев. «Энтерпрайз» был чемпионом американского флота по числу боевых вылетов в день — 177. Его называли «Королём океанов», им гордились, им устрашали… Наперерез этой атомной армаде была брошена единственная, которая оказалась в относительной близости, атомная подводная лодка с крылатыми ракетами надводного старта. Её командир капитан 2-го ранга Иванов не знал да и не мог знать, что два года назад Пентагон с одобрения президента США и Конгресса разрешил командирам авианосно-ударных групп уничтожать в мирное время советские подводные лодки, обнаруженные в радиусе ста миль от АУГ. Да даже если бы и знал, он всё равно бы продолжал выполнять приказ из Москвы: перехватить, условно атаковать, вести слежение…
— А если б знали тогда, пошли бы на такой риск? — допытываюсь я у своего собеседника.
— Пошёл. Бог не без милости, казак не без удачи, — усмехается Николай Тарасович.
А ведь он и впрямь казак, родом из запорожцев. Вот только та дерзкая атака меньше всего походила на лихой казачий налёт… У Иванова был свой расчёт. В оперативный район надвигался мощный тайфун по имени «Диана». А это обещало прежде всего, что противолодочные самолёты с авианосца в воздух не поднимутся, как не станут летать и самые главные враги подводных лодок — патрульные самолёты наземного базирования. Так оно и вышло.
Иванов прекрасно понимал, как тяжело переносить качку в тесных и душных корабельных рубках, как резко падает бдительность укачавшихся операторов. Ведь даже здесь, на глубине, и то ощущалось могучее дыхание океана. А каково же было тем, кто находился наверху, на вздыбленных волнах? Американские командиры буквально голосили в эфире, сообщая флагману о своих повреждениях и опасениях, что тайфун изрядно покалечит их корабли. Всё это слышал лодочный радиоразведчик в эфире на последнем сеансе связи. АУГ резко снизил скорость движения, а значит, то же самое мог сделать и Иванов, значительно снизив шумность своих турбин. Повышались и шансы на незаметное подкрадывание.
