Валентина Григорян - Царские судьбы
Все это, однако, не помешало крушению поезда, который следовал из Ялты в Петербург. Его устроили террористы на станции Борки, неподалеку от Харькова, в 1888 году: поезд сошел с рельсов и почти все вагоны разбились. Царь и его семья в это время обедали в вагоне-ресторане. Обвалилась крыша, но Александр, благодаря своей гигантской силе, невероятным усилием удержал ее на плечах и держал до тех пор, пока жена и дети не выбрались из поезда. Сам же государь получил несколько травм, которые, по всей вероятности, и повлекли за собой роковую для него болезнь почек. Однако, выбравшись из-под обломков, он, не теряя хладнокровия, приказал немедленно оказать помощь раненым и тем, кто все еще находился под обломками.
А что же царская семья?
Императрица получила лишь синяки и ушибы, а вот старшая дочь, Ксения, повредила позвоночник и осталась горбатенькой — может быть, поэтому ее и выдали замуж за родственника. Другие члены семьи получили лишь легкие ранения.
В официальных сообщениях об этом событии говорилось, как о крушении поезда по неизвестной причине. Несмотря на все старания, полиции и жандармам так и не удалось раскрыть это преступление. Что касается спасения царя и его семьи, то об этом говорили, как о чуде.
За год до крушения поезда уже готовилось покушение на Александра III, к счастью, не состоявшееся. На Невском проспекте — улице, по которой должен был проехать государь, чтобы присутствовать на панихиде в Петропавловском соборе по случаю шестой годовщины со дня смерти своего отца, — были арестованы молодые люди, державшие в руках бомбы, сделанные в форме обычных книг. Доложили царю. Он приказал расправиться с участниками покушения без лишней гласности. Среди арестованных, а затем казненных, был и Александр Ульянов, старший брат будущего руководителя Октябрьского переворота большевиков, Владимира Ульянова-Ленина, который уже тогда поставил перед собой цель бороться против самодержавия, но не путем террора, как его старший брат.
Семья Ульяновых проживала в то время в небольшом городе на Волге. Отец Александра и Владимира, Илья Николаевич Ульянов, был сыном зажиточного русского портного, женившегося на крепостной калмычке. Илья Ульянов, закончив образование, стал учителем, добросовестным верноподданным своего царя. Он сделал хорошую карьеру на этом поприще, получил титул дворянина и в тридцать два года женился на девушке из семьи обрусевших немцев. Звали ее Мария Бланк. Отец будущей матери Александра и Владимира Ульяновых был врачом в одной из Петербургских больниц, а затем, купив небольшое поместье неподалеку от Казани, покинул шумную столицу и переселился с семьей в Кукушкино, так называлось это имение. Там и проживал он со своей женой Анной Гроссшопф, бывшей родом из немецкого города Любека, наслаждаясь семейным счастьем. В Кукушкино провела свои годы до замужества и Мария Бланк. Она получила блестящее образование, занималась французской и английской литературой, увлекалась игрой на фортепьяно. Все свои знания она затем с любовью отдавала детям, а их в семье Ульяновых родилось восемь. И вот Александр, старший сын, участвовал в покушении на царя и казнен… Владимир, средний сын, поклялся отомстить за брата. Самодержавию, которое император Александр III ставил превыше всего, оставалось жить всего лишь тридцать лет. Владимир Ульянов сдержит свое слово…
Сам же Александр Романов, отец последнего российского императора, на протяжении всех тринадцати лет своего царствования беспощадно сокрушал противников самодержавия. Сотни его политических врагов отправлялись в ссылку. Беспощадная цензура контролировала печать. Мощная полиция поубавила рвение террористов и держала под наблюдением революционеров.
Семнадцатый Романов был человеком сильной воли и исключительно целеустремленный. Он отличался удивительной работоспособностью, умел спокойно обдумывать каждый вопрос, в своих резолюциях был прям и искренен, не терпел обмана. Сам будучи на редкость правдивым человеком, он ненавидел лгунов. «У него никогда слово не расходилось с делом, и он был выдающимся человеком по благородству и чистоте сердца», — так характеризовали Александра III люди, находившиеся у него на службе. С годами сформировалась философия его жизни: быть для своих подданных образцом нравственной чистоты, честности, справедливости и усердия.
Рассказывали такой забавный случай. Как-то раз во время одной из поездок по России царский поезд остановился на маленьком разъезде. Стоянка была незапланированной. Из окрестных деревень сбежались люди, чтобы посмотреть на необычный поезд. Одному из мужичков удалось пробраться близко к вагонам. И вдруг в одном из окон он увидел величественную фигуру с окладистой бородой — царя. Точь-в-точь, как на портрете. Мужичок обалдел от изумления, снял шапку и восторженно прошептал: «Вот это да — царь!» И от глубокого волнения он не мог сдержаться, чтобы не добавить тут же чисто русскую фразу, прямо-таки «трехэтажную», выразив этим всю полноту своих чувств. Услышав такое, жандарм уже хотел было мужика арестовать. Но царь, наблюдавший эту сцену и по выражению лица понявший искренний восторг крестьянина, остановил жандарма, а затем подозвал перепуганного до смерти «автора» и дал ему двадцатипятирублевую ассигнацию, на которой было его изображение; «Вот тебе мой портрет на память», — весело сказал он.
Александр III терпеть не мог всякую вычурность и считал, что истинно русский человек должен быть прост в манерах, в еде, в разговорах и в одежде. Брюки свои он обычно носил до тех пор, пока они полностью не изнашивались, иногда на них даже можно было увидеть заплатку. А предпочитал государь русский костюм: поддевку с широкими штанами и высокими сапогами. Часто носил он и военную форму. В некоторых королевских домах Европы поговаривали, что он вообще не джентльмен. А император не раз высказывался, что подражание западной культуре считает недостойным для россиянина, который всегда и во всем должен быть русским и сохранять свою самобытность.
Официальных визитов в Европу Александр III совершать не любил, но довольно часто вместе со своей супругой и детьми ездил в Данию. Он велел построить для себя в Фредесборге отдельный дворец и вел там жизнь мирного буржуа: ходил в цивильном платье, прогуливался по парку без всякой охраны. «Только здесь, в Дании, я и могу подышать свободно», — говорил он.
Рассказывали, как однажды, прогуливаясь, царь зашел на железнодорожную станцию, выпил кружку полюбившегося ему датского бочкового пива и разговорился за стойкой с каким-то приказчиком. Тот сообщил между прочим, что неподалеку от станции гостит у своего тестя русский император. «Как бы хотелось увидеть его», — выразил приказчик свое желание. Александр, не назвав себя и попрощавшись со своим словоохотливым собеседником, отправился в свой дворец. По дороге он был застигнут сильным дождем и, укрывшись под большим ветвистым деревом, решил переждать. В это время проезжала простая крестьянская повозка. Царь попросил подвезти его и, получив любезное согласие, сел рядом на облучок. Для того чтобы попасть во дворец, надо было проехать через парк, куда разрешалось въезжать лишь экипажам членов царской фамилии. Доехав до парка, крестьянин, естественно, остановился, заявив, что дальше ехать нельзя. «Да ведь я император», — сказал ему Александр. Крестьянин, приняв слова своего спутника за шутку, возразил, смеясь: «Врать-то и я умею; если ты император, то я король Дании Христиан». Так и не поехал через парк. На другой день крестьянина разыскали и передали ему за услугу приличную сумму от русского царя. Тот обомлел от страха, что так смело говорил с его величеством, и долго потом рассказывал о своем приключении.
Александр III был истинным христианином, стремился свято чтить заповедь «не убий», ненавидел любое насилие. За поддержание общего европейского мира его прозвали царем-миротворцем. «Он не только ни разу не обнажил свой меч, но и ни разу даже им не пригрозил», — писали историки. Действительно, Александр III избегал войн, хотя Россия, как и прежде, была сильна Своей армией; не законами, не цивилизацией или культурой, а именно армией. Еще во времена его деда, Николая I, в учебнике географии для кадетских корпусов было написано: «Россия — государство не торговое и не земледельческое, а военное, и призвание его — быть грозою света».
Александра III считают одним из самых набожных монархов. Много времени он проводил перед иконами, молился, заставлял следовать своему примеру всю семью. К нему были вхожи священники и монахи. Да и обстановка при дворе резко изменилась в царствование этого Романова: разврат «попрятался» по углам, а «напоказ» выставлялись посещение монастырей, поклонение святым мощам, сбор денег на постройку церквей и восстановление древних храмов. Император полагал, что таким путем западную культуру, пробивавшуюся в русское общество удастся отвратить. Своей главной задачей он считал насаждение среди подданных веры и религиозности. Количество монастырей — мужских и женских — возросло, число церквей и духовных семинарий увеличилось. Созданный земствами тип светской школы в деревнях все чаще заменяли на церковно-приходские школы. Посещение церкви в большие праздники, исповедание и причащение стало обязательным для всех чиновников, учителей, студентов и гимназистов.
