Аполлон Кузьмин - Начало Руси
Любопытно замечание комментатора о «Руссии, называемой варварами Дании Острогардом», а также «Хунигардом», поскольку там некогда обитали гуны[980]. Как отмечено выше, «гунами» в западных источниках именовали фризов, неоднократно выселявшихся с побережья Северного моря (в том числе во II в. в Причерноморье), а в конце VIII в. в большинстве ушедших от франков на восток, рассеявшись по Волго-Балтийскому пути. Известно, что в сагах Русь именуют «Гарды» или «Гардарики», видимо, имея в виду сказочное представление о цветущих землях или путях за серебром и иными ценностями. (Современное норвежское «gard» — усадьба, дом с участком земли, в прошлом также замок, крепость. Примерно то же значение и в кельтских языках.) В данном же случае название «Острогард» как бы должно отличить «Руссию» восточную от рядом лежащей. «Острогард Русии» назван и при исчислении расстояний (в днях пути)[981]. И речь может идти как раз о Роталии и «островной земле» — «Острове русов» восточных источников, буквальным переводом которого является постоянно упоминаемая в сагах «Holmgarda», иногда по созвучию переносимого и на «Новгород».
Отсутствие специальных оговорок у большинства авторов XI–XII вв., упоминающих «Русь», затрудняет правильное их понимание, приводит к постоянному смешению разных Русий и в литературе. Это видно, на примере интерпретации рассказа Штаденских анналов под 1112 г. Согласно рассказу, дочь штаденского графа Ода, выданная за русского князя, вынуждена была после его смерти бежать со своим сыном Вартиславом в Саксонию. Затем Вартислав был призван на княжение «в Русь»[982]. A.B. Соловьев предположил, что под «Вартиславом» следует разуметь Ростислава Владимировича (ум. 1065)[983]. В.Т. Пашуто видел в нем Святослава Ярославича (ум. 1076)[984]. Между тем этот факт находит объяснение без каких-либо натяжек в истории Поморья как раз в указанный анналами период. Имя «Вартислав» отсутствует в киевском именослове. Но оно неоднократно встречается в Прибалтике (видимо, в связи с рекой Варта). Именно с Вартиславом связывается крещение части Поморья во втором десятилетии XII в. Этот Вартислав был, видимо, сыном Святобора — ставленника польского короля Болеслава III в Поморье, изгнанного поморянами[985]. Скитания Вартислава являются, таким образом, следствием неудач его отца. Название «Русь» в этом случае, очевидно, предполагает либо какую-то часть Поморья, либо вообще славян-вендов.
Крещение Поморья в 1124–1125 гг. Оттоном Бамбергским нашло отражение в трех его жизнеописаниях, наибольшей полнотой из которых отличаются биографии Эбона и Герборда. Эбон писал в 1151—52, Герборд в 1158–1159 гг. Помимо своих предшественников, Герборд использовал сведения, сообщенные участниками миссии Зефридом и Тимо, что делает его описание наиболее насыщенным фактами.
Как и многие другие авторы X–XII вв., Эбон и Герборд неизменно порождают недоумение у специалистов, называя «Рутенией» и Восточную — Киевскую Русь, и Балтийскую Ругию[986]. Но, как и в других аналогичных случаях, путаница, очевидно, отражает реальное положение или же представление об этом положении. Герборд прямо говорит о том, что «Рутения» непосредственно примыкает к Дании и должна находиться (с точки зрения римской церкви) во власти датского архиепископа[987].
Миссионеры получили у щетинцев «многие» сведения «о происхождении племени рутенов». К сожалению, эти ценнейшие сведения Герборд не пересказал. Остается лишь предполагать, что балтийские рутены придавали большое значение своей этнической генеалогии, большее, чем как будто единоверные и единоязычные с ними поморские славяне. Очевидно, они отличали также свою генеалогию от родословной соседних племен, в том числе и славянских. Может быть, отражением «рассказов» этих рутенов являются некоторые легенды, распространенные в литературе рассматриваемой эпохи, в частности легенда об основании г. Волина (Юмны, Юлина) Юлием Цезарем[988]. Некоторые иные предания будут затронуты ниже.
После принятия щетинцами крещения рутены долгое время беспокоили их своими нападениями, добиваясь возвращения в язычество. Естественно, что рутены не могли бы проводить свои операции против щетинцев, если бы расположенные в устье Одера острова Волин (с г. Волином) и Узедом не были бы их своеобразным тылом.
О «земле варваров, которые называются рутенами», говорит и Эбон. Рассказывает он и о войне между рутенами и щетинцами. Особый же интерес представляет его дополнительное свидетельство, определенным образом характеризующее племя. Оттон, согласно Эбону, пытался обратить в христианство и рутенов. Однако рутены предупреждали, что если епископ или его люди приблизятся к «границам Рутении» с целью проповеди христианства, им будут «отрублены головы» и (очевидно тела их) будут выброшены на растерзание зверям[989]. Здесь интересно и упоминание «границ Рутении», и мотив «отрубания голов», если только это не обычная преувеличенная угроза.
Реальная путаница у авторов житий начинается лишь тогда, когда они касаются сюжетов, связанных с Киевской или Галицкой Русью. В этой связи показателен следующий текст Герборда: «С одной стороны на Польшу нападали Чехи, Мораване, Угры, с другой — дикий и жестокий народ Рутенов, которые опираясь на помощь Флавов, Пруссов, Поморян, — очень долго сопротивлялись польскому оружию, но после многих понесенных поражений принуждены были, вместе со своим князем, просить мира. Мир был скреплен браком Болеслава с дочерью русского князя, но не надолго…»[990] Обычно вспоминают о том, что за Болеслава была выдана дочь Святополка Сбыслава, и связывают весь рассказ с русско-польскими отношениями. Между тем «дикий и жестокий народ рутенов» — это, конечно, раны-руги, которые очень часто в борьбе с польскими князьями и церковью имели на своей стороне всех язычников балтийского побережья. Здесь, очевидно, надо искать и загадочных «флавов», которых отождествляют с половцами, только исходя из убеждения, что речь идет о Руси Киевской. И ответ, можно сказать, лежит на поверхности: традиционные «руссус рутены» и «флави рутены» — все три варианта означают одно и то же: красные, красноватые, желто-красные — обозначение культового цвета.
Балтийское Поморье на протяжении ряда столетий рассматривалось как вотчина и Рима, и Империи, и датского архиепископства, и польских князей. По сообщению Оттона Фрейзингенского (ум. 1158), в 1135 г. германский император Лотарь III, получив с Болеслава за 12 лет дань, передал польскому князю в лен «поморян и ругов»[991]. Однако вопреки настойчивым утверждениям польских хронистов о подчинении «Ругии» или «Руссии», борьба продолжалась с переменным успехом. Продолжатель Оттона Фрейзингенского — Рагевин (ум. 1177) поместил «рутенов» за пределами Польши, «на севере» от нее. Он ограничил польские земли с запада Одером, с востока Вислой, а с севера «рутенами и морем Скифским»[992]. Помимо островов, сюда, видимо, входили и какие-то территории Западного Поморья, поскольку поморян специально хронист не выделяет.
Против язычников — балтийских славян в 1147 г. императором Конрадом III был организован специальный крестовый поход. О нем сообщают многие хроники. Гельмольд подробно описывает не слишком успешные действия крестоносцев против ободритов и лютичей[993]. Магдебургские анналы (вт. пол. XII в.) дают перечень состава огромного войска, отправившегося против «язычников севера»[994]. Возможно, вне связи с этим походом брат «польского герцога» «пошел с бесчисленным войском против Пруссов, жесточайших варваров, и долго там пробыл. Против них же и Рутены, хотя и не католики, но по произволению Бога, называющиеся христианами, выступили с огромным войском». Неясно, как соотносятся выступления этих двух войсковых соединений. Дело в том, что вторгаться в Пруссию восточные русы могли либо через территорию Польши, либо через земли литовских племен. Непосредственно с пруссами соприкасались русы неманские. Но в данном случае речь, видимо, идет о союзниках польского князя, поскольку это рутены-христиане. Ими могли быть, например, дружины полоцких или галицких князей. Правда, «огромного войска» эти княжества выставить не могли, и в летописях никаких следов участия русских воинов в походе против пруссов нет[995].
В 1168 г. столица Ругии Аркона была взята датчанами. Территория Балтийского Поморья оказалась во власти либо немецких, либо датских феодалов. Но какие-то группы балтийских рутенов еще продолжали сохранять самостоятельность. Выше говорилось о Неманской Руси. На ее существование обращали внимание и антинорманисты и норманисты[996]. Какие-то сведения об этой Руси, возможно, связаны с миграцией ранов с завоеванного острова: некогда плотно заселенный остров вскоре опустел и к началу XV в. славянская речь там совсем угасла.
