Игорь Додонов - Истоки славянской письменности
Надеемся, вы уловили иронию последних слов. Да, в этом случае критикам «Книги Велеса» трудно выдвинуть какие-то аргументы. Как говорится, факты свидетельствуют сами за себя.
Не менее «яркие прозрения» посетили «фальсификатора» Миролюбова, когда он придумывал сюжеты, связанные с ещё одним городом русов — Голунью. Вообще «Книга Велеса» уделяет Голуни много внимания. О ней говорится в дощечках 17Б, 18А, 19, 22, 34, 35А, 36А, 36Б. Дощечка 22 сравнивает Голунь с Киевом, и сравнение это далеко не в пользу последнего: «Голунь была городом славным и триста городов сильных имела, а Киев-град имел меньше: на юге десять городов, и веси, и сёла немногие». Из текста той же 22й дощечки можно сделать вывод, что Голунь — это столица знаменитой Русколани: «Одна часть (славян. — И.Д.) пошла в Голунь, там осталась, а иная — в Киеве-граде. Первая — это Русколань (выделено нами. — И.Д.), а другая — киевляне…»
Дощечки 17Б, 35А и 34 содержат описания, которые позволяют составить некоторое представление о местоположении Голуни и её облике. «И то была Голунь, так как она в голой степи и лесу» (35А). «И та Голунь была поставлена кругом, который врагам тяжело одолеть» (17Б). «А Голунь-град был велик и богат, и враги шли на него, подожгли его, и стену сожгли» (34).
Основываясь на определённом созвучии названий, исследователи «Велесовой книги» выдвинули предположение, что Голунь — это город Гелон, о котором упоминает Геродот. Что ж? Логика в этом предположении есть. Очевидно, Голунь с Гелоном отождествлял ещё Ю. П. Миролюбов. Либо если допускать мысль о написании «Велесовой книги» им самим, то придётся признать, что название «Голунь» придумано им по созвучию с названием «Гелон». Но в конце 40 — начале 50х годов XX века, т. е. во время, когда предполагаемая подделка могла быть создана, о Гелоне практически ничего не было известно. Даже не было известно его местоположение. Ю. П. Миролюбов вслед за некоторыми дореволюционными авторами склонен был искать его где-то в Мордовии, между Волгой, Доном и Окой (II, 28; 251). Современник Ю. П. Миролюбова Г. В. Вернадский, известный русский историк-эмигрант, в своей книге «Древняя Русь», вышедшей в 1943 году, писал: «Геродот ничего не говорит о днепровских порогах. Речные пути по Дону и Волге были, очевидно, лучше изучены греками. Геродот упоминает город Гелон, находящийся в глубине суши по направлению на северо-восток. Он, возможно, был расположен на нижнем Дону или на реке Донец (выделено нами. — И.Д.)» (II, 19; 75–76).
Однако исследования советских археологов 60—80х годов прошлого столетия (в первую очередь Б. А. Шрамко) надёжно отождествили Гелон с огромным Бельским городищем на Полтавщине (II, 28; 251). Раскопки Бельского городища дали результаты, которые можно считать интересными именно с позиций отождествления геродотовского Гелона с Голунью «Велесовой книги». Прежде всего Бельское городище стоит на границе лесостепи и степи (дощечка 35А о Голуни: «…она в голой степи и лесу»). Оно имеет форму треугольника. Но первоначально (по археологическим данным, в VII веке до н. э.) здесь возникло два городища округлой формы — Западное и Восточное. Несколько позже возникло так называемое Куземинское городище, но оно имело также округлую форму. И все эти три гигантских круга впоследствии были встроены в вал Большого Бельского городища, общая площадь которого не уступает Москве конца XIX века (II, 28; 251, 147). Причём Западное городище населяли праславяне — потомки носителей чернолесской культуры (II, 28; 251). Но на этом любопытные совпадения не заканчиваются. VII век до н. э. — время основания Бельска-Гелона, по данным археологов. Но дощечка 35А «Книги Велеса» утверждает, что Голунь была основана самим Орием: «И тогда отец Орий отвёл стада свои и людей от них, и вёл подальше, и сказал: «Там заложим город». И то была Голунь…». Выше говорилось, что события, связанные с Орием и его сыновьями Кием, Щеком и Хоривом, можно датировать, исходя из хронологии «Велесовой книги» первой половиной I тысячелетия до н. э.
Раскопки Бельского городища показали, что в конце VI века до н. э. стена Западного городища (т. е. именно славянского) была сожжена (II, 28; 155, 251). Возможно, это произошло в связи с походом Дария на Скифию. Но дощечка 34 говорит о подожжении Голуни врагами и сожжении её стены. А дощечка 8 упоминает о нападении персов и том поражении, которое русичи потерпели от них из-за своих усобиц.
Та же 34я дощечка содержит текст о походе князя Кия на болгар с целью отвоевания у них Голуни. Поход был успешным: «И так Голунь, град русский, отобрали по обету своему у другой земли. Так-то он те края отобрал и русичами населил». Когда у нас речь шла о Киеве, то уже отмечалось, что этот ходивший на болгар Кий жил примерно в конце V — начале VI века н. э. и что это, по всей вероятности, тот Кий, которого помнит «Повесть временных лет». И вот что интересно: окончательно запустевшее в I веке н. э. Бельское городище снова возродилось именно в VI веке н. э.: на Восточном Бельском городище раскопано славянское поселение этого времени и найдена, в частности, антская фибула с надписью (II, 28; 155).
Теперь ясно, что современные исследователи «Велесовой книги» в своём отождествлении Гелона и Голуни, помимо созвучия наименований городов, могут опираться на археологические данные, которые дают множество оснований для подобного отождествления. Но это в наши дни, а вот Ю. П. Миролюбов только что изложенной информацией не располагал, ибо, повторим, в середине прошлого столетия, когда, по утверждению критиков, он корпел над дощечками, ею не располагал никто. Она попросту ещё не была известна учёным. Некоторые факты стали известны уже после смерти Юрия Петровича.
Поэтому, хотят того критики или нет, но им придётся снова, как и в случае с Киевом, объяснять всё либо «гениальной прозорливостью» фальсификатора, либо «невероятнейшими совпадениями». Но в таком случае нам придётся спросить: а не много ли совпадений допускают наши оппоненты? Как-то это антинаучно выглядит: там совпадение, тут простое совпадение, а вот здесь случайное совпадение. Богатый арсенал совпадений — ничего не скажешь.
* * *Итак, на этом мы завершаем рассмотрение интереснейшего памятника древней славянской (дохристианской) письменности — «Велесовой книги». Памятника спорного, ибо далеко не все учёные признают его подлинность. Однако в своей работе мы попытались показать, что нет ничего такого ни в обстоятельствах находки и введения «Велесовой книги» в научной оборот, ни в её алфавите и языке, ни, наконец, в излагаемых в ней фактах, что однозначно свидетельствовало бы в пользу сфальсифицированности этого памятника. Но зато есть масса нюансов, которые говорят в пользу его аутентичности. Видимо, именно поэтому проходивший в 1992 году в Лондоне международный симпозиум «Разрушение и ренессанс славянской цивилизации» признал «Велесову книгу» важным звеном системы общеславянских ценностей. И с таким выводом согласился учёный совет Международного Славянского института им. Г. Р. Державина (II, 28; 14).
Нам же остаётся только сказать огромное спасибо тем людям, которые сохранили «Велесову книгу» и благодаря трудам и заботам которых этот памятник стал широко известен: Ф. А. Изенбеку, Ю. П. Миролюбову, А. А. Куренкову, С. Ляшевскому, С. Я. Парамонову (Лесному), Б. А. Ребиндеру, Р. Пешичу, Ю. К. Бегунову, А. И. Асову, Н. В. Слатину и многим другим. Мы искренне убеждены, что пройдёт совсем немного времени, и значительный вклад этих учёных и просто энтузиастов в углубление знаний по славянской истории и языковедению будет признан бесспорным.
Некоторые выводы (вместо заключения)
Подведём итоги.
Прежде всего хотелось бы заметить, что существующее в науке мнение о прямой связи возникновения более или менее развитых форм письма и зарождения классового общества и государства верно лишь отчасти. Точнее сказать, оно страдает некоторым схематизмом и не отражает всей сложности такого процесса, как возникновение и развитие письменности. По нашему мнению, схема «зарождение классов и государства — зарождение развитой письменности» является частным случаем. Потребность в передаче накопленного опыта — вот в действительности тот рычаг, который подвигал людей к совершенствованию примитивной пиктографии.
Голословное утверждение? Не более, чем то утверждение, которое оно оспаривает. Мы привыкли судить о справедливости мнения о возникновении письма в предгосударственный период, опираясь в основном на результаты исследований древнейших (как принято считать) цивилизаций — египетской и месопотамской. И там, и там развитые письменные системы появляются в IV тыс. до н. э. вместе с первыми государствами. Но позволено нам будет заметить, что истоки этих письменных систем всё-таки не выявлены. Да, имеются образцы письма, единовременные с моментом возникновения довольно развитых цивилизаций. Да, эти образцы обнаружены археологами. Однако то, что не обнаружено более ранних, ещё не говорит об их несуществовании в истории. Другими словами, были какие-то предтечи.
