Сергей Семанов - Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник)
Как будто вернулся в Россию театр из крепостных актеров, описанный еще Грибоедовым (помните: «амуры и зефиры все распроданы поодиночке!»). А чего иного мы хотим от нашей нынешней действительности? Вот недавно Рома Абрамович, прибыв в Барселону на игру купленной им футбольной команды, между делом проиграл в казино грандиозную сумму денег, годовой бюджет иной российской области. Ему ли жалеть труды русских работяг? Да они для него такие же крепостные, как и все прочие трудящиеся – нефтяники, писатели, актеры, композиторы.
Вот как пасмурно завершил свою долгую жизнь знаменитый Никита Богословский. Впрочем, прожил он ее по большей части вполне счастливо, наш российский Оффенбах – тот немецкий еврей сочинял веселые мелодии для французских начальников, а этот – для советских. Хотя оба тайно фрондировали. Но были талантливы и прославлены. Вот и после кончины бывшая супруга написала о нем с искренней любовью. В ее книге нет ни коварства, ни злобы, которыми так переполнена нынешняя русская жизнь. Спасибо уже за одно это.
Зато в книге Новодворской ненависть клокочущим чайником хлещет едва ли не с каждой страницы. Главным объектом той жгучей ненависти является, конечно, Россия и ее народ. Ну, словосочетание «русский народ» она избегает (возможно, издатели тут осмотрительно подсуетились, слышали, надо полагать, что патриотические настроения русских нарастают). Но, с другой стороны, та же мемуаристка почтительно отзывается о чеченцах и особенно о евреях, так что не все население Российской Федерации ей в одинаковой степени ненавистно. Хотя судит она о России чаще всего обобщенно, с размахом, так сказать, истинно русским. Говоря о тяготах, в которые был погружен наш народ, она высказывается безоговорочно: «Мне не очень жаль эту протоплазму, которую по недоразумению называют народом, это враждебная протоплазма».
Нельзя не заметить, что Новодворская сугубо неверно использует понятие «протоплазма», подтверждая отсутствие у нее серьезного образования; из протоплазмы состоят все живые существа, включая саму Валерию Ильничну, употреблять это слово в презрительном смысле нелепо, тем паче что эта самая протоплазма никак уж не может быть кому-то «враждебной». Впрочем, недостатки образования и культуры мемуаристки мало заметны в этом потоке раскаленной злобы.
Новодворская ненавидит Советскую власть и социализм, в этой связи мерзкий предатель «Горби» должен был бы получить от нее похвалу – обрушил ведь и то, и другое. Нет, она и к нему относится с презрением, не до конца, дескать, все это уничтожил…
Ладно, пусть бы обличала и бранила она своих политических противников (коммунистов, патриотов) и чем-то не угодившего ей Горбачева, допустим. Но ненависть ее буквально хлещет через край, расползаясь по миру весьма широко. Тут надо коснуться одного сугубо личного вопроса: у Новодворской очень слабое здоровье, в том числе и в области психики, ей приходилось не раз пребывать в психолечебницах. В мемуарах своих она с ужасающим хладнокровием написала: «Человек, прошедший через психобольницы, никогда не будет прежним. Он не сможет создать семью, иметь детей». Тяжкое заключение. Не знаем, насколько оно справедливо в целом, но к автору вроде бы подходит: не образовалось у нее до пенсии того и другого.
Пережитые страдания часто приводят людей к смирению и мягкости в отношении к другим. Не то у Новодворской, она не постеснялась напечатать следующее суждение об окружавших ее больных теми же недугами: «Ей-богу, я была близка к пониманию гитлеровских мероприятий по уничтожению сумасшедших». Да, такое не часто услышишь…
В этом море ненависти и коварства мы с изумлением обнаружили малые островки любви. Ну, о «благословенном Западе» уже упоминалось, но это «вообще», а вот об отдельных людях есть ли что? Оказывается, да, немножко, но есть. Вот, так сказать, номер первый: «Ельцин – единственный подарок, который сделал России XX век. Он заслужил не просто памятник, но целый мемориальный комплекс». А вот номер два: «Саакашвили показал, что он действительно великий государственный деятель». Как выражаются ныне либеральные журналюги, «без комментариев».
Оставим номерацию немногочисленных любимцев Новодворской, назовем лишь двух в этом ряду: это бывшие офицеры КГБ «Суворов» (Ревзун) и Калугин, предавшие родину и своих товарищей. А на исходе пятой сотни страниц сделан у Новодворской итоговый вывод о судьбах страны, где она родилась и выросла: «Будущее может не наступить для России: возможно, у России вообще нет будущего». Спорить тут мы не станем.
Так у старой революционерки распределяются коварство и любовь к своим соотечественникам.
«Андропов-шоу», или «На деревню к дедушке». Опыты эстрадной биографии
Когда-то у нас появилась так называемая «эстрадная поэзия». Пожилые люди еще держат в памяти забытых ныне крикунов. Потом пошла в ход «эстрадная проза», тут слава была поменьше, с ошметками ее телезрители могли ознакомиться в пошлой «Московской саге». С утверждением у власти в России вороватых «олигархов» расцвела, так сказать, «эстрадная историография» – проще говоря, сериалы на исторические сюжеты. Примеры тому, к сожалению, на глазах у всех. Изготовляются эти фальшивые хроники по типу зарубежных «шоу» – шумных и ярко размалеванных зрелищ, где главнейшим свойством служит бесстыдство всех участников, как исполнителей, так и авторов.
Обыкновенно часто насилуют здесь биографии исторических героев. Именно в этом жанре давно подвизается наш телеведущий Л. Млечин. Недавно он изготовил книжку про мрачного «генсека с Лубянки» Юрия Андропова. Ныне об этом закрытом человеке известно много.
Тот, как теперь доказано по непреложным документам, тайно и люто ненавидел русских патриотов и покровительствовал – тоже тайно – будущим разрушителям Советского Союза. Оба эти важнейшие политические сюжета у Млечина нарочито приглушены и почти незаметны. А объемистая книга пестрит типичными проделками «шоу-бизнеса» – чередуются сплетни, анекдоты, подлинные документы толкуются вкривь и вкось, а собственные домыслы выдаются за факты. Словом все, как у американского гражданина Познера, члена Всероссийского еврейского конгресса Соловьева и недавнего киевлянина Шустера.
Эти и все иные изготовители телефальшивок действуют, мягко говоря, с некоторым пренебрежением к общественному мнению. Помимо их личных свойств определенного рода, тут есть и некое материальное обоснование. У телевизора – миллионы зрителей, а у журналов и газет, где их ядовито бранят, лишь десятки тысяч. И плевать хотели на эти скромные тысячи останкинские миллионеры-эстрадники. А русско-патриотического телевидения, чтобы ответить им, как они сами выражаются, адекватно, у нас в Останкине пока нет.
Зря все-таки взялся Млечин публиковать свои телешоу В телевизоре он скажет и исчезнет, возразить ему с экрана тоже невозможно – его противников туда не пустят, и миллионы граждан останутся навсегда обманутыми. А вот книжный текст может быть объективно оценен и оспорен. Попробуем этим заняться, имея целью не исправить Млечина, а прояснить нечто его возможным читателям.
Книжка рыхлая, торопливо составленная, что слышал об Андропове и вокруг него, то и продиктовал на бумагу. Известно, что служебное возвышение героя произошло в Карелии. У Млечина есть глава «Карелия и ее хозяин Куусинен», восемь книжных страниц, где говорится о чем угодно, кроме знаменитых карельских берез, а вот имя Андропова даже не упомянуто. Значит, книгу даже не редактировали в том мало известном издательстве. И так, мол, сойдет…
Привычка вещать с телеэкрана бесцеремонно и безответственно не оставила Млечина и при написании книги. Ее персонажи – подлинные исторические лица, порой очень известные, писать о них следует с должной осмотрительностью. Но в книге множество диалогов, они написаны, как будто автор вел их магнитофонную запись. Образчиками подобной приблизительной истории насыщена вся книга. Вот пространно описывается снятие в КГБ Семичастного и замена его Андроповым. На Лубянку заявились члены Политбюро.
Читаем:
«– Товарищ генерал, в здании члены Политбюро! – Это докладывает помощник шефу КГБ в его служебном кабинете.
– Сколько их там?
– Много!
– Где они сейчас?
– Вошли через ваш подъезд…
– Приглашай их сюда, в кабинет.
Появились Кириленко, Пельше, Мазуров, Андропов.
– О, да вы тут чаек пьете! – вроде как с улыбкой произнес Кириленко. – Можно и нам присоединиться?
– Пожалуйста, располагайтесь, – предложил Семичастный. – Можно и другое гостям предложить…»
Прервем этот выдуманный и совершенно нелепый разговор, который телевещатель Млечин растянул на несколько книжных страниц. Но именно из таких псевдоподробностей составляет Млечин свое сочинение, привык на телике к безответственности. Вот еще пример. Разбирается дело о злоупотреблениях бывшего главы компартии Украины Петра Шелеста, новое начальство допрашивает его приближенного:
