Александр Шубин - Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине
Говоря о принципах работы ВРК, его член Владислав Вальк говорил на следствии: «Ревком в своем целом все время старался опираться на массы, и как масса решит, так и будет»{797}. В масштабах небольшого «полиса», островного городка, это было вполне возможно. Продолжая «дело Октября», Кронштадт шел в русле рабочих и солдатских настроений, противостоящих не только большевистской диктатуре, но и реставрации, возвращению назад, обесценивающему принесенные жертвы. Этим полубольшевистским настроением рабочих и матросских масс определяются лозунги и тактика восстания. В этом были шансы на успех в Петрограде в случае ввода туда революционного флота.
Коммунистические и некоторые либеральные авторы, как и в случае с Махно, пытаются доказать, что кронштадтские повстанцы «не имели будущего»{798}. А вот Ленину так не казалось, отсюда и его знаменитые заявления о самом серьезном кризисе советской власти в связи с Кронштадтом. Ситуация была неопределенной. В Петрограде и других городах шли крупные забастовки, рабочие заявляли о поддержке Кронштадта, а иногда, под влиянием эсеровской агитации — и Учредительного собрания{799}. Распространение движения на Петроград, неизбежное в случае таяния льдов, могло кардинальным образом изменить положение в стране. Повстанцы рассчитывали на наступление крестьянских армий Махно и Антонова{800}. Разумеется, в случае успеха Кронштадта его лидеры быстро потеряли бы лидерство в общероссийском революционном движении, став лишь одним, вероятно левым, течением «Третьей революции». Но это не умаляет значения движения и его перспективности.
Восставшие отбили первый штурм красных. Вот-вот мог растаять лед, и восставший флот мог двинуться на Петроград. Но 18 марта войска Тухачевского все же ворвались в город. В составе наступавших шли оппозиционные делегаты съезда РКП(б), отправленные подавлять близких им по взглядам мятежников…
* * *Несмотря на то, что Кронштадтское восстание было подавлено, сохранять «военный коммунизм» было далее нельзя. Это было чревато полной катастрофой режима и экономики. В январе-феврале 1921 г. меняются и настроения Ленина. 12 января он обсуждает со своими коллегами по ЦК два вопроса: как облегчить положение крестьян «в наиболее неблагополучных губерниях» и искоренить «бандитизм»{801}. По этому поводу создаются комиссии, и уже 2 февраля Политбюро решает скостить крестьянам продразверстку в некоторых губерниях (прежде всего там, где уже разразился голод, и взять все равно нечего). Поставки продовольствия в это время и так уже были парализованы восстаниями. В первых числах февраля Ленин пишет набросок тезисов, в которых говорилось: «Удовлетворить желание беспартийного крестьянства о замене разверстки (в смысле изъятия излишков) хлебным налогом»{802}. Крестьянство заставило «удовлетворить». Выбирая между падением власти коммунистов и генеральным отступлением от вершин «военного коммунизма», Ленин выбрал власть. Пусть опять, как в 1917 г., в области экономической придется уступить эсерам и анархистам. Это позволяет сохранить главную господствующую позицию — власть. А с нее можно будет наступать снова и снова.
Но время стремительно уходило, повстанчество ширилось, и уступки могли оказаться запоздалыми,
X съезд РКП(б) 15 марта 1921 г. принял решение об отмене продовольственной разверстки, положив начало серии мер, известных как «новая экономическая политика» — НЭП. Первый рывок к коммунизму завершился. Большевики предпочли перейти к авторитарной системе, допускающей некоторую самостоятельность общества, нежели потерять власть вообще. Зато партийный режим был ужесточен — съезд принял решение о запрещении в партии фракций и группировок.
Постепенные уступки крестьянству привели к оттоку сельских масс от повстанческого движения. Но этот отток происходил постепенно. В стране было много людей, которые не знали, чем они будут заниматься в условиях мирной жизни или не доверяли коммунистической власти. Они были готовы сражаться с большевизмом до конца.
* * *Процесс введения новой экономической политики растянулся на весну-лето 1921 г. Весной 1921 г. на Украине партизанило около 160 отрядов самой разной направленности от петлюровцев до анархистов общей численностью около 40 тысяч бойцов. За исключением армии Махно, они насчитывали от нескольких десятков до тысячи человек.
Но именно в этот момент Махно не смог перестроить свою стратегию. Распылив армию на создание новых повстанческих зон, он не сумел вовремя сосредоточить большие силы для решающего наступления. Малейшая неудача могла привести к серьезному поражению. Махно вспоминает о столкновении 13 марта 1921 г.: «Люди с возгласом “Жить свободно или умереть в борьбе!” бросались на любую часть и повертали в бегство. В одной сверхбезумной по отваге контратаке я был в упор пронизан большевистской пулей в бедро через слепую кишку навылет и свалился с седла. Это послужило причиной нашего отступления, так как чья-то неопытность крикнула по фронту: “Батько убит!”»{803}
15 марта Махно разделил (формально распустил) армию на три группы (Кожи, Лыченко и Забудько), а сам на время ушел в подполье с небольшим отрядом при штабе армии и СРПУ. Весь апрель махновцы укрепляли повстанческие очаги на севере и востоке, но не предпринимали широкомасштабного наступления.
По воспоминаниям Белаша, в это время Махно разработал свой проект «Декларации махновцев», который отличался от предыдущего предложением в качестве промежуточной задачи «диктатуры труда» в форме Советской власти и системы профсоюзов, которыми должны руководить анархисты{804}. Эти идеи шли в русле дискуссий коммунистов и в то же время соответствовали «платформе», с которой Махно выступит в эмиграции. Но, также как и во второй половине 20-х гг., в 1921 г. новые идеи Махно не вызвали понимания большинства анархистов. Совет и штаб армии подвергли проект критике, обвиняя Махно в бонапартизме{805}.
Несмотря на то, что в апреле авторитет Махно признавало до 13 тысяч бойцов{806}, сам он действовал силами небольшой мобильной группы численностью в несколько сот бойцов. Она была достаточно сильна, чтобы отбрасывать целые кавбригады красных, как это произошло, например, недалеко от Полог 16 мая{807}.
29 мая в селе Богачка Махно собрал совещание комсостава, на котором была создана новая структура армии — из двух кавгрупп (во главе с Забудько и Куриленко). Но собрать все силы в единый кулак не удалось, Махно мог рассчитывать примерно на две тысячи бойцов (всего в Харьковском военном округе летом 1921 г. действовало несколько более 3 тыс. повстанцев){808}.
«Решено было пойти на Харьков и разогнать земных владык из партии коммунистов-большевиков»{809} — вспоминает П. Аршинов. Для взятия Харькова скромных сил этой ударной группы Махно, конечно, было недостаточно. Но даже ворвавшись на улицы столицы Украины, махновцы нанесли бы власти сильнейший моральный удар, очень важный в этот финальный момент революции, определявший ее результаты. В то же время махновцы рассчитывали расширить ареал своих действий на восток, распространяя призывы созвать «Всеукраинский и Всероссийский Кубанско-Донско-Терский и Крымский съезд»{810}.
Повстанческое движение расширяло район своих действий, но не могло сконцентрироваться для решающих ударов. Новые партизанские отряды полтавщины и черниговщины были слабо связаны с Махно, хотя и восстали под его лозунгами. Они еще не восприняли махновскую дисциплину и вполне отвечали общепринятому представлению об аморфности крестьянского движения. От старых махновских кадров, в большинстве своем разосланных для организации новых очагов, осталось немного. Несмотря на частные успехи в боях с Первой конной армией, Махно не удалось пробиться к Харькову. Он рейдировал в Полтавщине. 3 июня махновцы заняли Зиньков. При этом, как сообщалось в советских сводках, «бандитизм на Харьковщине в связи с приходом банды Махно принял значительные размеры»{811} — активизировались многочисленные местные отряды.
Но в это время крестьянам стало ясно, что нэп — это всерьез и надолго. Одновременно большевики перешли к тактике выжженной земли, выселяя за поддержку Махно целые деревни{812}. Ряды махновских отрядов таяли. В то же время и положение большевиков еще нельзя было назвать устойчивым — 1 июня в Екатеринославе произошли серьезные рабочие волнения. 15 июня сам Фрунзе попал под обстрел махновцев и был легко ранен. Они не чувствовали себя «загнанными зверями».
Красным удалось отбить удары в сторону Харькова, но Махно не собирался уходить с Полтавщины. Фрунзе провел организационную подготовку операции. Коммунистические власти получили телефоны и были проинструктированы, что при виде махновцев нужно не разбегаться, а прятаться и срочно докладывать о передвижении противника. Одновременно красные угоняли у крестьян лошадей, чтобы махновцы не могли менять коней.
