Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Торжество модернистской модели развития рождало новый взгляд на природу и человеческое общество, основанный на понятиях функциональной предметности. Любые элементы производственной культуры, системы социализации, правовых и политических отношений начинают рассматриваться в контексте их прямых функций, а не «высшего» предназначения или «внутреннего» смысла. Новая система общественного воспроизводства, основанная на приоритете техногенных факторов развития, востребовала и самого человека как носителя суммы определенных качеств и навыков, а не целостную личность. Разнообразные психофизиологические способности и потребности человека оказывались фактически разделены. В общественном сознании произошла утрата представления об органическом единстве человеческой жизни. Правовой и социальный статус человека, его самоощущение, этические императивы и эстетические представления превращались в общественно востребованные функции и, там самым, приобретали противоестественную формальность. Их интеграция происходила не столько на личностном уровне, сколько в рамках системы общественных институтов.

Формализация духовного мира личности, нарастающая интеллектуализация и рационализация общественного сознания сопровождались неизбежной ломкой как религиозной, так и метафизической картины мира. Образ мира утрачивал единую основу восприятия и распадался на функционально значимые элементы. Истинность, нормативная правильность и аутентичность (красота) начинают восприниматься как три автономных критерия познания. Тем самым, наука, этика и эстетика постепенно становятся специфическими культурными сферами, замкнутыми в своих целях, методах и категориях. Естественно-научные изыскания, философско-мировоззренческие исследования, развитие социально-политических и правовых теорий, художественное творчество постепенно приобретают ярко выраженную дисциплинарную логику.

Классическая научная парадигма, основанная на представлениях о стабильности, неизменности, точности, линейности, равновесности природных явлений и процессов, оказывается в XIX в. в состоянии нарастающего кризиса. Жесткие рамки механистической «ньютоновской картины мира», с присущим ей представлением об абсолютном времени и абсолютном пространстве, вступали в противоречие с потоком новых естественно-научных открытий и все более динамичным, историчным самоощущением европейского человека. Противоречивость метафизического миропонимания дала толчок к складыванию совершенно новой общенаучной парадигмы – неклассической. Вместе с тем, научная мысль XIX в. унаследовала присущее классической методологии стремление к установлению «точного знания», математический формализм, преобладание эмпирических и дедуктивных методов «восхождения к истине» («от частного к общему», «от факта к обобщению и выводу»). Редукция, т. е. сведение разного рода явлений и процессов к простейшим элементам и строго детерминированным причинно-следственным связям, перестала быть основой общенаучного синтеза. Но она сохранила свою значимость как важнейший метод исследований. Ментальные основы классической методологии были вполне адекватны модернистскому типу общественного сознания, с характерными для него рационализмом, утилитарностью и формализмом. «Человек модерна» чувствовал себя комфортно в мире, воспринимаемом как созданная и действующая по единому плану система, как безбрежная, но упорядоченная кладовая естественных богатств. Именно классическая наука, открывающая вещи окружающего мира с точки зрения их утилитарной полезности и практической применимости, придающая им роль пассивных объектов активного человеческого познания, пестовала тот дух покорения природы и торжества научно-технического прогресса, который питал духовную культуру XIX в.

Ньютоновский тип мышления провоцировал и своего рода идеологический фундаментализм. Основанная на нем картина мировосприятия предполагала некий естественный порядок, равновесный и логичный в своих закономерных основаниях. Причем, несмотря на стремление к экспериментальному подтверждению теоретических выводов, базовые постулаты картины мира воспринимались как априорные, неоспоримые факты (например, представление о материи как веществе, состоящем из частиц, имеющих массу). Та же логика вела и к формированию представлений о социальном, экономическом, правовом, моральном порядке, столь же закономерном и очевидном в своих важнейших основаниях. В XIX в. европейская общественная мысль обратилась к описанию подобного порядка с помощью немногочисленных, математических точных и непротиворечивых законов, постулируемых также безапелляционно, как факт существования всемирного тяготения в теории самого Ньютона. Именно в такой стилистике формировались классические «метаполитические» концепции – либерализм, марксизм, консерватизм, анархизм.

Глубокая укорененность ньютоновского типа мировосприятия в европейском сознании превратила обновление общенаучной методологии и, в целом, переход от классического к неклассическому типу мышления в исключительно сложный и противоречивый процесс. Важнейшую роль в нем сыграло утверждение принципов эволюционизма и диалектики, позволивших привнести в картину мира идею развития, а вместе с нею – неизбежно нарастающий плюрализм научных теорий и их мировоззренческих выводов. Попытки определить соотношение статики и динамики мироздания, выявить роль познающего субъекта в формировании представлений о законах природы, дискуссии о «подлинных» основаниях этих законов и их влиянии на человеческое сообщество, плюрализация методов художественного отражения внутреннего мира человека и его представлений об окружающей среде обусловили уникальную интенсивность духовных исканий XIX в.

В XIX в. подавляющее большинство представителей научного сообщества по-прежнему разделяли базовые постулаты метафизической картины мира – принцип объективности окружающего мира, признание того, что совокупность явлений, вещей и процессов расположены в пространственно-временном континууме в устойчивом порядке и проистекают в строгой причинно-следственной логике, вне зависимости от человека и его сознания. Любая вещь рассматривалась как существующая в определенный момент времени и в определенном месте пространства, независимо от других (взаимодействие различных вещей, с этой точки зрения, либо поверхностно и не может существенно изменить их структуру, либо является элементом причинно-следственных связей и может быть реконструировано в «обратном порядке» вплоть до «идеального», «спокойного» состояния каждой вещи). Такая установка позволяла считать окружающий мир принципиально познаваемым. Основой познания признавалось сочетание теоретических и эмпирических методов с решающей ролью эксперимента, призванного установить структуру каждого явления, порядок взаимодействия составляющих его элементов. Полученная информация выражалась через универсальный научный язык – показатели, имеющие количественную меру, а также логические формы – понятия, теории и общую картину мира. Все эти элементы научной информации рассматривались как однозначные, объективные, достаточные для любого уровня обобщения. Структура познания считалась адекватной структуре физического мира, а потому единственно верной и постоянной. Сам же физический мир с его законами представлялся качественно неизменным, состоящим из замкнутых, линейных и обратимых (не зависящих от движения времени) систем.

Новый этап в развитии физической картины мира был связан с исследованиями в двух взаимосвязанных областях – изучением механического действия теплоты (проблем термодинамики) и электромагнитных процессов.

В 1811 г. Французская Академия наук присудила премию Жану-Батисту Жозефу Фурье (1768–1830), официально признав экспериментальные доказательства его теории распространения тепла в твердых телах. Принцип, установленный Фурье, заключался в том, что плотность потока тепла пропорциональна градиенту (мере изменения) температуры. Коэффициент пропорциональности отличался в зависимости от специфики вещества, но сама закономерность была универсальной для любых твердых, жидких и газообразных сред. Закон теплопроводности Фурье, при всей внешней простоте, имел революционное значение. Он показал, что тепловое воздействие преобразовывает вещество, вызывает изменение его внутренних свойств и, тем самым, отражается на всех физико-химических параметрах. С классической же точки зрения механическое, химическое и тепловое воздействия не могут привести к корреляции (взаимосвязи) изменяемых свойств и представляют собой замкнутые, обратимые процессы.

Открытие Фурье дало толчок для переосмысления основ «ньютоновской картины мира» в двух противоположных направлениях. Представители сформировавшегося в первой половине XIX в. позитивистского научно-философского направления во главе с его основателем Огюстом Контом предложили рассматривать силу тяготения и тепло как две автономные и даже антагонистические универсалии физического мира. Тем самым принцип механистического равновесия, являвшийся основой ньютоновской концепции пространства, лишь дополнялся принципом теплового равновесия. Подобный подход органично сочетался с общей идеей позитивистов о необходимости строгого дисциплинарного разделения системы познания и формируемой на ее основе научной картины мира. Сторонники альтернативного подхода попытались использовать идеи теплопроводимости и результаты других открытий в сфере передачи энергии для обновления общей (универсальной) физической теории.