Бич божий. Величие и трагедия Сталина. - Платонов Олег Анатольевич
Литвинов говорил, что с этим правительством советским у вас, американцев, ничего не выйдет. Они на таких позициях стоят, что не могут с вами договориться о чем-то серьезном.
Посол СССР в США объяснял американцам, как следует бороться с советским правительством: внутренних сил нет для этого, потому что у народа танков нет, а у правительства есть, у народа нет авиации, а у правительства есть, у народа нет артиллерии, а у правительства есть. У правительства — свои партийные офицеры, и в таком количестве, что народ что-нибудь изменить по своей воле, если он не согласен, не может. Тут только внешние силы помогут, т. е. поход войной. Только внешнее вмешательство может изменить положение в стране[356]. Фактически это был акт государственной измены.
Как рассказывал член сталинского Политбюро А. Микоян, в последние годы войны, когда Литвинов был уже фактически отстранен от дел и жил на даче, его часто навещали высокопоставленные американцы, беседовавшие с ним на разные политические темы. В одной из таких бесед американцы жаловались, что советское правительство занимает по многим вопросам неуступчивую позицию, что американцам трудно иметь дело со Сталиным из-за его упорства. Литвинов на это сказал, что американцам не следует отчаиваться, что неуступчивость эта имеет пределы и что если американцы проявят достаточную твердость и окажут соответствующий нажим, то советские руководители пойдут на уступки. Эта, как и другие беседы, которые вел у себя на даче Литвинов, была подслушана и записана. О них доложили Сталину и другим членам Политбюро. «Я, — сообщает Микоян, — тоже ее читал. Поведение Литвинова у всех нас вызвало возмущение. По существу, это было государственное преступление, предательство. Литвинов дал совет американцам, как им следует обращаться с советским правительством, чтобы добиться своих целей в ущерб интересам Советского Союза. Сперва Сталин хотел судить и расстрелять Литвинова. Но потом решил, что может вызвать международный скандал, осложнить отношения между союзниками, и он до поры до времени отложил возмездие. Но не забыл о нем. Он вообще не забывал таких вещей. И... решил привести в исполнение свой приговор, но без излишнего шума, тихо. И Литвинов погиб в автомобильной катастрофе...»[357] Правда, произошло это уже в 1951 году. Уже в послевоенный период Сталин начинает подбирать кадры руководителей, которыми он хочет заменить своих прежних соратников, сместив их с высоких государственных должностей. В 1947 году Сталин выдвинул предложение о том, чтобы каждый член Политбюро подготовил из среды своих работников 5—6 человек, таких, которые могли их заменить, когда он сочтет нужным это сделать. «Сталин это повторил несколько раз, настаивал»[358]. Конечно, члены Политбюро, боясь потерять власть, под разными предлогами саботировали это предложение.
Формирование новых кадров идет на русской основе. Рядом со старой сплоченной, преимущественно космополитической руководящей элитой возникает новая, составленная из молодых людей, хорошо проявивших себя в годы войны. Центром создания кадров нового руководства становятся Совмин Российской Федерации и Ленинградский обком и горком. Душой нового руководящего слоя был Н.А. Вознесенский, председатель Госплана СССР, заместитель Председателя Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б). Образуется сплоченная группа лиц, куда, кроме Вознесенского, входили член Оргбюро, секретарь ЦК А.А. Кузнецов, Председатель Совета Министров РСФСР М.И. Родионов, кандидат в члены ЦК первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) П.С. Попков, второй секретарь Ленинградского горкома Я.Ф. Капустин, председатель Ленинградского горисполкома П.Г. Лазутин.
С 1946 по август 1948 года Ленинградская партийная организация подготовила для России около 800 человек новых русских руководящих кадров. П.С. Попков стал членом Президиума Верховного Совета СССР, бывший секретарь ЛГК ВКП(б) и зампред Ленсовета М.В. Басов — первым заместителем председателя Совмина РСФСР. В ЦК и на центральную работу были выдвинуты ленинградцы Т.В. Закржевская, Н.Д. Шумилов, П.Н. Кубаткин. Первыми секретарями обкомов и ЦК республиканских компартий стали М.И. Турко, Н.В. Соловьев, Г.Т. Кедров, А.Д. Вербицкий[359].
Во время войны наиболее приближенной к Сталину фигурой был Маленков, деливший свою близость к Сталину с А.С. Щербаковым. Второй ряд политиков высшего эшелона составляли Молотов, Берия, Вознесенский, Каганович. В третьем ряду стояли Андреев, Ворошилов, Жданов, Калинин, Микоян, Хрущев. Все они были членами Политбюро, и только Маленков, Вознесенский и Берия — кандидатами в члены Политбюро. Как утверждал Молотов, Хрущев, Маленков и Берия во время войны были приятелями[360].
Сразу же после войны расстановка сил в высших эшелонах власти изменяется. Хотя Берия, Маленков и Вознесенский становятся членами Политбюро, их роль, особенно Маленкова и Берии, падает. Самым близким к Сталину лицом является Жданов, занявший второе место в государстве[361]. Маленкова отправляют работать в Среднюю Азию (и он опасается ареста), Берию отстраняют от курирования органов безопасности и сосредоточивают только на деятельности Комиссии по атомной энергии. На должность министра МГБ вместо ставленника Берии Меркулова по рекомендации Жданова назначается Абакумов, бывший руководитель военной разведки СМЕРШ и находившийся с Берией в конфликтных отношениях. Хрущева понижают в его положении, пересадив с места первого секретаря ЦК Компартии Украины на менее значительную должность — председателя Совета Министров этой республики. У Жданова, как и у Абакумова, была личная неприязнь к маршалу Жукову и его соратникам (как это ни странно, они считали их «людьми Берии»). В результате маршал Жуков, а также адмирал Кузнецов отчисляются из Министерства Вооруженных Сил СССР и назначаются на не соответствующие их таланту и положению работу. Министром вооруженных сил становится Булганин. В Совете Министров СССР Жданов делает ставку на Вознесенского, а в ЦК — на секретаря ЦК А. А. Кузнецова, ответственного за подбор и расстановку руководящих кадров. Вплоть до смерти Жданова в 1948 году такая расстановка сил имела стабильный характер.
Как в Средние века национально-освободительная борьба шла под видом религиозных войн, так и в высших эшелонах власти послевоенной России национальное движение Русского народа осуществлялось чаще всего под видом борьбы за чистоту партийных риз, за правильный классовый подход. Выдвигая на передний план привычную марксистско-ленинскую фразеологию, оппоненты на самом деле преследовали свои скрытые цели. Как и до войны, продолжалась жестокая схватка двух непримиримых сил — русской национальной и антирусской космополитической. Ни та ни другая не смели обозначить свои цели открыто.
Имеющиеся в нашем распоряжении материалы позволяют представить реальную расстановку национально-русских и космополитических сил в высших эшелонах власти.
Условно говоря, к «русской партии» в высшем руководстве принадлежали следующие лица: сам Сталин, кандидат в члены Политбюро М.А. Щербаков (умер в 1945 г.), член Политбюро А.А. Жданов, а также выдвинутые последним председатель Госплана Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК А.А. Кузнецов и руководители ленинградской партийной организации. Им противостояла группа влиятельнейших руководителей — члены и кандидаты в члены Политбюро Маленков, Берия, Каганович, Микоян, а также ряд колеблющихся членов Политбюро, женатых на еврейках, Молотов, Андреев, Ворошилов.
В конце 40-х годов, вплоть до смерти Жданова, шансы «русской партии» на политическое руководство страной были очень велики. По многим свидетельствам, Сталин, думая о преемниках, хотел видеть на посту
